Ответ на сообщение Re: Это всё уже было...было...было и не только с нами пользователя Alippa
Сибирякъ въ характеристикѣ Н. М. Ядринцева.
(Изъ неизданной рукописи покойнаго публициста)
(окончанiе)
(Изъ неизданной рукописи покойнаго публициста)
(окончанiе)
Аргутъ
Люди, которые путешествовали по Швейцаріи и знакомы съ ея величественними картинами, на вопрось, какое производить впечатлѣніе Алтай въ сравненіи съ швейцарскими альпами, не рѣдко отвѣчаютъ, что Алтай вызываеть болѣе могущественное дѣйствіе; онъ грандіознѣе. Такой отвѣъ является неожиданнымъ. Въ дѣйствительности алтайскія вершины уступаютъ въ высотѣ швейцарскимъ; наша Бѣлуха немножко ниже Монъблана: кромѣ того алтайскіе великаны не поднимаются сразу надъ равниной; подошвы ихі. окружены широкимъ поясомъ предгорій, поэтому надо бы ожидать, что алтайскія горы не должны производить на зрителя поражающаго впечатлѣнія. Если вѣрить приведенному выше отзыву, то надо, значитъ, искать объясненія его не въ высотѣ горъ, а въ какой-то другой особенности Алтая. Нѣкоторые думаютъ, что сильное впечатлѣніе, производимое алтайскими видами, объясняется большей дикостью алтайской природы, не побѣжденной еще человѣческой культурой. При отсутствіи безопасныхъ дорогъ, прочных мостовъ и благоустроенныхъ пристанищъ для отдыха алтайская природа чаще грозитъ опасностью туристу, чѣмъ какая-нибудь другая, поддерживая въ немъ непрерывное возбужденное нервное настроеніе. Съ этимъ соображеніемъ можно согласиться, но едва ли это все. Намъ кажется, что у Алтая есть еще одна особенность, которая не столь преходяща, каікъ дѢвственность въ смыслѣ культуры. Гдѣ въ Европѣ можно, напримѣръ, найти таікое обиліе мощныхъ горныхъ потоковъ? Водяная стихія проявляетъ въ Алтаѣ такую энергiю, какой европеецъ не встрѣчаетъ ни гдѣ у себя дома. Самая замѣчательная рѣка въ Алтаѣ по знергіи теченія — Аргутъ. Есть потоки столь же быстрые, но они бѣднѣе водой; есть потоки сѣ такой же массой воды, но они спокойнѣе текутъ. Ни гдѣ въ другомъ мѣстѣ вы не встрѣтите такого соединенія могучей массы съ такою головокружительной быстротой теченія, и ни одна рѣка въ Алтаѣ не пронзводитъ такого неизгладимаго впечатлѣнія на зрителя, какъ Аргуть. Вь Алтай стоитъ съѣздитъ только за тѣмъ, чтобъ посмотрѣть на Аргутъ, увѣряютъ видѣвшіе эту рѣку. И въ самомъ дѣлѣ можно, пожалуй, предсказывать, что любители всего исключительнаго въ природѣ будутъ пріѣзжать въ Алтай спеціально за тѣмъ, чтобъ взглянуть на Аргутъ. Когда вы приближаетесь къ Аргуту съ запада, съ вершинъ рѣки Каира, то съ высокихъ горъ, окружающихъ эти вершины, Аргуть кажется узкой бѣлой лентой, положенной въ широкораскрытой пазухѣ междѵ двумя скатами; но когда вы съ горъ спуститесь на дно аргутской долины, вы увидите большую солидную рѣку, обращенную въ бурливый потокъ. Вы привьікли такой шаловливый характеръ теченія совмѣщать только съ небольшими горными рѣчками; большія же рѣки въ вашемъ воображеніи текли до сихъ поръ всегда важно и серьезно. Представьте человѣка зрѣлаго возрасга сь возмужалыми членами, который съ юношескимъ жаромъ и запальчивостью преслѣдуетъ свою цѣль—вотъ такое впечатлѣніе производитъ эта рѣка. У болыпихъ горныхъ рѣкъ бурунъ или кипятокъ чередуется сь зеркальцами или пространствами, гдѣ вода течетъ, хотя и стремительно, но бсзъ тревоги. У Аргута вся поверхность сплошь состоитъ изъ скачущихъ волнъ. У прибрежныхъ скалъ высоко поднимаются отдѣльные всплески, какъ будто старающіеся достать вершину скалы. Гдѣ теченіе встрѣчаетъ наибольшее препятсгвіе, вода дробится въ водяную пыль, наполняющую воздѵхъ и образующую надъ нѣкоторыми участками рѣки туманъ, замѣчаемый впрочемъ только издали. Движущаяся стихія и особенно громъ новорачиваемых въ утробѣ рѣки камней ослабляеть ваше чувство дѣйствительности и вы перестаете думать, что это мертван стихія; вамь начинаетъ казаться, что передъ вами какое-то живое тѣло, которое надъ чѣмъ-то работаетъ, которое преслѣдуетъ какую-тo благородную цѣль. Когда вы сидите на камнѣ на берегу рѣки и молча смотрите на толпу бунтующихъ волнъ и слушаете бравурный ропоть Аргута, стихіи подчиняетъ себѣ ваше мышленіе; ваши мысли принимають навязанное направленіе. Вы сидите иа лѣвомъ берегу рѣки; волны приближаются къ вамъ справа и убѣгаютъ отъ васъ влѣво; за ними появляются новыя волны справа и также убѣгаютъ налѣво; вы провожаете ихъ глазами; проводили одинъ рядъ, переносите глаза на слѣдующій за ними, но и эти волны увлекаютъ ваши глаза туда же, куда убѣжяли прежнія; когда вы отрываете свои глаза оть волны и заносите ихъ вправо, волны подхватывають вашъ взглядъ на лету и увлекаютъ его на лѣво каждую минуту, каждую секунду; если вы будете слѣдить за волнами, вы будете исполнять эту Сизифову работу безъ конца. Вы начинаете чувствовать себя въ мистической власти ритма; неустанная работа рѣки представляется осмысленною; вы чувствуете присутствіе какой-то, хотя и неясной, задачи. Подводный каменный скрежетъ становится громче и какъ будто приближается къ поверхности рѣки; рѣка растетъ въ вашихъ глазахъ и грозитъ наполнить долину; она наступаетъ на васъ, какъ Скамандръ на Ахилла. Вамь кажется, что какая-то сила несеть васъ къ рѣкѣ, что промежутокъ въ десять шаговъ, который отдѣлялъ вась отъ рѣки, не существуетъ и что вотъ рѣка скоро подхватитъ ваше загипнотизированное тѣло и унесетъ. Есть алтайское преданіе, которое разсказываетъ, что одинъ шаманъ бросился съ камня въ Аргутъ и утонулъ въ немъ, увлекаемый можетъ быть, подобнымъ гипнозомъ. Вамъ кажется, что у рѣки есть желаніе овладѣть вашимъ тѣломъ и размолоть его между камнями, какъ жертву какому-то творческому предпріятію, надъ которымъ она работаетъ Васъ одолѣваетъ, страхъ погибнуть и въ то же время вы стыдитесь своего робкаго чувства, которое заставляетъ васъ, сопротивляться охватывающому вась впечатлѣнію. Кончяется это, наконецъ, тѣмъ, что вы убѣгаете отъ рѣки, какъ ренегатъ, стыдящійся своего чувства