Это всё уже было...было...было и не только с нами

Дошли руки до рисунков. Тут выкладываю кому интересно

В 1865 году вместе с Г. Н. Потаниным, Е. Я. Колосовым, А. П. Щаповым был арестован по делу «Общества Независимости Сибири» (делу о злоумышленниках, имевших целью отделить Сибирь от России и образовать в ней республику по образцу Северо-Американских Соединенных Штатов). 2 года провёл в Омской тюрьме. Находясь в заключении, не прекращал литературных работ. Позднее написал книгу «Русская община в тюрьме и ссылке». В 1868 году был признан виновным в намерении отделить Сибирь от России и сослан в Шенкурск, Архангельской губернии.

В 1874 году получил помилование и переехал в Санкт-Петербург, где устроился секретарём к местному председателю комиссии по тюремному надзору. В 1876 году переехал в Омск, где состоял на государственной службе до 1880 года.

Сибирякъ въ характеристикѣ Н. М. Ядринцева. (Изъ неизданной рукописи покойнаго публициста)
Сибирякъ въ своихъ обычаяхъ и обстановкѣ усвоилъ особый образъ жизни, который отличаетъ его отъ великорусса. Посѣщающіе Сибирь русскіе люди не стали находитъ въ Сибири ничего "русскаго" (т. е. древнерусскаго историческаго, традиціоннаго), а сибиряки пріучились звать себя "сибиряками" въ отличіе отъ "россійскихъ", не столько отмѣчая свою обособленность и иноплеменностъ - объ этомъ рѣчи не могло бытъ- сколъко особый складъ жизни. Приволъе, жизнъ въ лѣсахъ и скитанъе въ дикой странѣ, боръба съ природой придали особую мощъ, выносливостъ и энергію этому населенію. Боръба за существованіе развила въ немъ находчивостъ, изобрѣтателъностъ, сметку, "сибирскую хитростъ". (Этнографы называютъ, это качество смышленостъю). Это способствуетъ его нѣсколъко высокомѣрному отношенію къ, другимъ областникамъ Въ сибирскомъ населеніи, предоставленномъ самому себѣ, долго отчужденному, не встрѣчавшему помоіщи, не выработалось увѣренности въ чужую душу. Сибирякъ вѣритъ только въ себя, въ свои силы, въ индивидуалистъ, но тѣмъ не менѣе въ этомъ сказывается характеръ и способностъ къ самопомощи. Онъ вѣритъ толъко своимъ силамъ, своему уму и на чужую помощъ не надѣется. Въ немъ не развилосъ мягкости, сантиментальности, нѣтъ изнѣженности, вялости и рыхлости, а есть нѣчто стойкое, желѣзное въ натурѣ. Сибирякъ въ новой жнзнн привыкъ житъ текущей жизнъю и практическими интересами. Онъ не способенъ увлекаться и заноситься въ область мечтаній, его поглащаетъ насущная цѣлъ, и онъ руководится толъко вѣрнымъ разсчетомъ; это придало особенно логическій и практическій складъ его уму. Сибирякъ не податливъ, скептиченъ съ перваго раза, пока самъ не продумаетъ и убѣдится въ выгодѣ чего-либо. Зато, сознавъ извѣстныя удобства и выгоды, никто такъ не увлекается "новшествомъ", такъ не усваиваетъ новое и всякое кулътурное преимущество, какъ онъ. Этимъ объясняется то, что сибиряки быстрѣе русскихъ крестъянъ усваиваютъ моду, обстановку кулътурныхъ классовъ, внѣшнее улучшеніе жнзни, комфортъ, щегольство, а образованные классы изъ сибиряковъ быстро примыкаютъ къ цивилизаціи и становятся прозелитами и даже фанатиками передовыхъ идей. Все это служитъ ручателъствомъ способности къ прогрессу. При такихъ данныхъ нелъзя отрицать въ характерѣ сибиряка такихъ свойствъ, которыя даютъ ему иногда Преимущества передъ великороссами, держащимися старины. Что придаетъ однако консервативныя и неподвижиыя свойства сибирскому характсру, дѣлаетъ его отсталымъ-это узость кругозора и привычка житъ толъко настоящимъ, не думая о будущемъ, не сознавая историческаго будущаго своей страны. Эта черта печалъная, но она обусловлена была темнотою, тяжелыми условіями опеки, невѣжествомъ и отсутствiемъ сношеній съ просвѣщеннымъ міромъ, проникнутымъ идеей историческаго существованія Этотъ важный недостатокъ долженъ однако исчезнутъ съ просвѣщеніемъ, и тогда при нормалъныхъ условіяхъ развитія сибирякъ можетъ обнаружитъ, благодаря своей настойчивости и энергiи, такое стремленіе къ осуществленію своего лучшаго будущаго, которое оставитъ за собою другихъ собратьевъ съ менѣе развитыми силами и болѣе связанными историческими предразсудками.
Въ Усинскій край.
2. Черезъ Саяны.
(Продолженіе, см. иллюстр, прилож, къ № 3).
Семенъ, хорошо знающій всѣ тропы, можетъ проводитъ и къ вершинамъ Иргаки. Чтобы попастъ туда, нужно прежде всего поднятъся въ восточномъ направленіи отъ озера болотистымъ склономъ на перевалъ, достигающій 1550 метровъ абсол. высоты, и спуститъся въ правый истокъ Буйбы (притокъ р. Усъ). Уже съ перевала передъ вами открывается видъ на скалистые утесы вершинъ; къ сожалѣнію они часто бываютъ задернуты облаками. При спускѣ по широкой долинѣ Буйбы слѣдуетъ обратитъ вниманіе на поперечный валъ, перегораживающій долину поперекъ. Онъ, поросъ лѣсомъ кедровъ и затянутъ мхами, но въ немъ легко узнатъ конечную морену исчезнувшаго ледника. Этотъ валъ лежитъ приблизителъно на той же высотѣ, что и морена, запруживающая Ойское озеро; это обстоятелъство еще болъше подтверждаетъ ледниковое происхожденіе вала Въ 1,5 часахъ ѣзды отъ озера вы подходите къ сліянію праваго истока Буйбы съ лѣвымъ и начинаете подниматъся вторымъ по сочнымъ лугамъ среди группъ кедровъ, и развѣсистыхъ куртинъ олъхи, которая здѣсъ выходитъ, къ самой границѣ лѣса. Выше подннмается не особенно крутой склонъ, занятый альпійской тундрой, пересѣкаемой полосами корумннка. Монотонный коверъ мховъ и лишайниковъ разнообразится кустиками голубики (Vассіnium uliginosum), полярной березкой и низкими тальниками; голубыя и бѣлыя генціаны, алъпійская фіалка, бѣлая дріада (Dryas осtореtаlа) и др. алъпійцы предпочитаютъ щебнистыя мѣста. Полтора часа подъема вдолъ корумника, и вы достигаете сѣдловины у подножія западнаго столба Иргаковъ, гдѣ нужно оставитъ лошадей и продолжатъ подъемъ пѣшкомъ. Здѣсъ прекращаются глинистые сланцы и начинается крупно-зернистый розовый гранитъ. Изъ него сложена пирамида Иргаковъ, возвышающаяся между двумя истоками Буйбы. Ея западный склонъ представляетъ крутую покатостъ, а восточная сторона обрывается вертикалъной стѣной болъше сотни саженъ въ сосѣднюю долину. Съ края верхняго гребня вершины высунулисъ въ воздухъ громадныя разрушающіяся гранитныя глыбы. Жутко становитъся на нихъ при сознаніи, что внизу открывается пропастъ! (рис.5). Когда мы карабкалисъ все выше по сколъзкимъ, утесамъ, вершину все плотнѣе укутывали облака, черезъ которыя едва означалисъ ближайшіе контуры; сосѣднія вершины и далъ совершенно пропали за молочной стѣной. Лишъ когда порывами вѣтра на моментъ разрываласъ облачная пелена, подъ ногами видно было по обѣ сторонъ) вершины но маленькому озеру, изъ которыхъ, вытекаютъ оба истока Нижней Буйбы; потомъ, все опятъ затягивалосъ облаками*).

Вершина имѣетъ около 2000 метровъ абсолютной высоты; и здѣсъ Саяны не достигаютъ снѣжной зоны**), но характеръ верхнихъ долинъ Буйбы ясно говоритъ, что въ прошедшемъ здѣсъ были и вѣчные снѣга, и ледники. Въ трехчасовой переѣздъ вы возвращаетесь къ вашему стану на Ойскомъ озерѣ. Можно было бы спуститъся долиной Буйбы на Усъ и долиной послѣдняго пройти въ Усинское, но эта дорога и много труднѣй, и менѣе интересна. Чтобы вновъ выйти на торную Усинскую тропу, нужно отъ Ойскаго озера спуститъся долиной Болъшой Он верстъ 20 и при этомъ отчасти повторитъ старую дорогу (до Казачъяго ключа). По мѣрѣ спуска рѣка замѣтно обогащается водой, а тайга гуще надвигается со стороны склоновъ на едва замѣтную тропннку, которая по временамъ, и совсѣмъ теряется въ заросли высокихъ травъ. Достигнувъ тропы и повернувъ на югъ, вы поднимаетесъ на третій хребетъ (считая отъ Кебеша) и скоро выходите на перевалъ, на вершинѣ котораго возлѣ скалъ глинистаго сланца стоятъ столбъ съ надписью "Усинскій округъ". Это приблизительно половина пути между Григорьевкой и селеніемъ Усинскимъ. Спускъ въ густомъ лѣ су приводитъ въ долину праваго значителънаго притока Енисея - Казырсукъ . получившаго минувшимъ лѣ томъ печальную извѣстностъ вслѣ дствіе гибели на немъ полковника Верещагина. Русло рѣки, покрытое громадными окатанными глыбами. достигаетъ 10-20 саженъ ширины; потокъ синеватой прозрачной воды грохочетъ на камнахъ и вспѣнивается бѣляками. Брода очень трудны и здѣсъ весъма выручаетъ мостъ, перекинутый въ узкомъ мѣстѣ потока недалеко отъ шестой избушки***). Тайга въ этой части Саянъ достигаетъ особенной густоты; кедры; пихты и ели выходятъ къ тронѣ сплошной темнозеленой стѣной, кое-гдѣ разрѣженной пожарами; полъ затянутъ бархатистымъ бѣлымъ и синеватымъ ковромъ лишайниковъ, черезъ который прокалываются кустики брусники и черники (рис.7) . Отъ Ойскаго озера до Казырсука - хорошій дневной переходъ. Изъ долины Казырсука все той же горной тайгой въ теченіе дня легко достигнутъ четвертой и самой значителъной складки Саянъ-Араданскаго хребта. По пути есть два неболъшихъ перевала. первый изъ Казырсука въ Каменный* ключь и второй - отсюда върѣчку Араданъ. Поднимаясъ верхней долиной послѣдней. вы уже изъ- за верхушекъ высокихъ кедровъ видите скалистыя обнаженныя вершины Араданскаго хребта. Кедровый лѣсъ, гдѣ на камняхъ и колодахъ посвистываетъ алъпійскій звѣрекъ сѣноставка (Lagomys широкимь полянамъ субалъпійскаго характера. Обильнѣе разрастаются кусты "маральника" съ фіолетово-лиловыми цвѣтами (Rhododendron dauricum) и еще болѣе красивый приземистый кустарникъ "кашкара" (Rhododendron chrysanthum), на которомъ въ началѣ лѣта среди блестящихъ кожистыхъ листьевъ появляются золотистожелтые колоколъцы. Кашкара - это лучшій красавецъ Саянъ! Но кедры, уже силъно изуродованные, все еще тянутся вверхъ одинокими экземплярами среди свалившихся деревъевъ, которыя не выдержали борьбы съ зимними стужами и вѣтрами и медленно истлѣваютъ у подножія болѣе силъныхъ счастливцевъ. Наконецъ, и послѣдніе остаются позади внизу, а вы круто поднимаетесъ на сѣдловину между двумя вершинами хребта, находящуюся на высотѣ 1600 метровъ надъ ур. моря (рис. 8). По другую сторону перевала въ 4 верстахъ отъ него находится седъмая избушъа; туда можно отпуститъ караванъ, а самому поднятъся пѣшкомъ на восточную болѣе высокую вершину, чтобы собратъ алъпійскую флору. Вершина поката къ югу и здѣсъ покрыта крупной розсыпъю, почти лишенной растителъности; сѣверная сторона почти отвѣсно обрывается къ истоку р. Арадана, гдѣ въ глубокой котловинѣ, обставленной съ трехъ сторонъ гигантскими утесами, пріютилось неболъшое озеро. По самому краю обрыва подннмается среди розсыпи едва примѣтная тропка; по ней объѣзжаютъ сѣдловину весной. когда послѣдняя завалеца еще зимнимъ снѣгомъ. Полъзуясъ зтой тропкой, вы можете миновать розсыпъ, а выше уже идти цѣликомъ по крутому алъпійскому лугу. Появляется разнообразное и цвѣтистое населеніе, одѣвающее каменнстую почву. Пышно развѣсилисъ голубые крылатые цвѣты водосбора (Аguіlеgа glanduloosa); съ ними спорятъ въ окраскѣ лиловыя фіалки (Vіоlа аltаіса), синія астры (Aster alpinus) и змѣеголовки (Drасосерhаlum аltаіеnsе), и крупный колокольчикъ (Саmраnulа ріlоsа), золотомь отливаютъ желтыя ястребинки (Crepis chrysantha), крестовники, альпійскій макъ; тамъ и сямъ краснѣютъ мытникъ (Pedicularis verticillata) и бахромчатая гвоздика (Dianthus superbus); на щебнѣ столпились ганціаны съ бѣлыми и синими бокалами и бѣлыя дріады, изъ трещинъ скалъ свѣшиваются блѣдно-лиловые цвѣты Isоpyrum grandiflorum. Однимъ словомъ алъпійское населеніе Саянъ весъма напоминаетъ Алтай, - и хотя бѣднѣй его но количеству растителъныхъ формъ, но всетаки плѣняетъ взоръ богатствомъ, и разнообразіемъ красокъ. Сюда на высоты между прочимъ не заходитъ эделъвейссъ (Leontopodium alpinum), столь распространенный у ледниковъ Алтая: здѣсъ онъ дѣлается степнякомъ (см. выше). Черезъ два часа неторопливый подъемъ конченъ, барометръ показываетъ около 2000 метровъ надъ уровнемъ моря. Прямо къ с ѣверу рядомъ съ зтой вершиной поднимается вторая нѣсколъковыше; она находится за истоками Каменнаго ключа. Направо подъ ногами едва замѣтными струйками среди яркозеленаго ковра, затянувшаго дно долины, начинается Тепселъ, потомъ превращаясь въ значителъную горную рѣчку. Къ западу между темными долинами рѣ къ протянулись синіе лѣсистые хребты, теряющіеся въ туманной дымкѣ дали. Они доходитъ до самаго Енисея и переходятъ на другую сторону этой мощной рѣ ки. Нигдѣ не видно снѣжныхъ вершинъ, серебрящихся на солнцѣ, которыми такъ щеголяеть высокій Алтай, превосходящій Саяны по высотѣ почти вдвое, но и здѣсь вы чувствуете мощъ и красоту горкой природы, которая является колыбелъю крупныхъ данниковъ Еиисея. И здѣсъ васъ охватываетъ та же ничѣмъ не нарушаемая торжественная тишина, когда, кажется, лучи заходящаго солнца начинаютъ звучатъ на пестрыхъ переливахъ альпійскаго луга Спуститься въ долину Тепселя можно, или широкой гривой, или узкой долиной въ истокахъ рѣ ки. Послѣдній путъ гораздо труднѣй, но здѣсь можно видѣть, какъ незамѣтно рож- дается и постепенно выростаетъ горная рѣка Сначала среди высокой травы. тучно разросшейся на почвѣ, напитанной водой, какъ губка, выдѣляются небольшіе бочаги съ прозрачной водой. Ихъ соединяютъ между собой ничтожные ручейки, теряющіеся въ зелени. Немного ниже съ возрастаніемъ уклона ручъи усиливаются и начинаютъ не смѣло журчать, переливаясъ изъ одного бочага въ другой. Здѣсъ вы опятъ возвращаетесь въ міръ звуковъ! Русло формируется въ видѣ болѣе замѣтнаго углубленія порой съ обнаженными и отполированными водой скалами: появляются маленъкіе перепады на скалистыхъ ступенъкахъ. и шумъ дѣлается рѣшителънѣе. Но берегамъ появляются кустариики, а потомъ и группы косматыхъ кедровъ. На двѣ версты ниже слѣва пришла вторая такая же едва народившаяся рѣчка, и работяя совмѣстно онѣ глубоко врылисъ въ дно узкой долины. заросшей густымъ лѣсомъ. Еще какихъ нибудъ двѣ версты, и рѣка уже вспѣнивается бѣляками на окатанныхъ камняхъ или дробится въ цѣну на высокихъ водопадахъ, выростая съ каждымъ шагомъ впередъ, какъ сказочный богатыръ, не по днямъ. а по часамъ. Идти возможно толъко по лѣвому менѣе лѣсистому склону, гдѣ вы находите доволъно высоко надъ рѣ кой едва замѣтную промысловую тропинку, теряющуюся на сочныхъ заросляхъ мха; но и здѣсъ скоро сгущается лѣсъ, заваленный колодникомъ и заросшій кустарниками, черезъ которые приходится пробиратъся путнику. Особенно не хорошо, если въ этой трущобѣ захватитъ ночъ и придется идти наудачу, постоянно теряя тропу, но тѣмъ пріятнѣ е увидѣтъ огонъ у избушки въ расширеніи долины Тепселя. Отъ вершины Тепселя подъ Араданскимъ хребтомъ - хорошій денъ пути до Усинскаго. Здѣсъ тропа дѣлается суше и болота почти не попадаются, за то изъ густого лѣса тропа скоро выходитъ въ сплошныя гари, которыя тянутся по долинѣ Тепселя верстъ на десятъ и представляютъ свои неудобства По долинѣ и доволъно крутымъ склонамъ предъ вами тянется безконечная щетнна голыхъ стволовъ, между которыми эеленѣ ютъ кустарники и кое- гдѣ поднимаются молодыя деревца 12 - 13 лѣтняго возраста. Отъ силънаго вѣтра подгнивщіе у основанія стволы заваливаются во всѣхъ направленіяхъ и часто перегораживаютъ тропу; тутъ приходится дѣлатъ объѣзды. стаскиватъ деревъя въ сторону или освобождатъ запутавшихся въ иихъ въючныхъ лошадей. Во время самаго вѣтра здѣсъ ѣхатъ, конечно, небезопасно. Пройдя часа два долиной Тепселя, отворачиваютъ въ его лѣвый притокъ - Поганый ключъ, гдѣ гарь опятъ замѣняется живымъ лѣсомъ. и тутъ вы видите первыя лиственницы, характиризующія болѣе сухую почву. Поднявшисъ на послѣдній перевалъ, совпадающій съ границей лѣса, или нѣсколько ниже ея, тропа спускается въ рѣчку Мiрскую, уже впадающую въ Усъ Густыя лѣсныя заросли и здѣсъ надолго смѣняются болѣе свѣжей гаръю. гдѣ почти не видно даже кустарниковъ, а полъ занятъ однообразнымъ и рѣдкимъ покровомъ злаковъ. Пожаръ былъ года 4 тому назадъ, и что особенно интересно, что погорѣло весьма огнеупорное дереволиственница; это объясняется тѣмъ обстоятелъствомъ, что насажденіе было смѣшанное изъ лиственницы, ели и сосны и при томъ
доволъно густое. Елъ и сосна, легко поддающіяся пламени, поддерживали и горѣ ніе лиственницы. Именно такое насажденіе, но не тронутое огнемъ, вы проѣзжаете въ нижней части долины Мірской. Не смотря на лѣсистый характеръ мѣстности, начинаетъ сказыватъся близостъ степной долины Уса; на полянкахъ появляются сухія степныя травы и вмѣстѣ съ ними начинается трескотня кузнечиковъ и кобылки. Лѣсъ постепенно рѣдѣетъ, по сторонамъ дороги видно болъше дней, на тропѣ появиласъ слабо обозначенная колесная колея; вообще человѣкъ близко! Оставляя послѣднія лиственницы, вы выѣзжаете въ степную долину Уса, раскинувшуюся верстъ на 12 въ ширину. Вдолъ берега Мірской рѣчки протянулся маралъникъ, за нимъ мелъница: направо осталосъ селеніе Нижне-Усинское, а торная пылящая дорога по широкому займищу, поросшему талъниками, ведетъ къ берегу быстраго прозрачнаго Уса. Небольшой паромъ-самолетъ. дѣйствующій напоромъ воды. переноситъ васъ на лѣвый берегъ; еще полчаса. и вы въѣзжаете въ широкую улицу селенія Верхне-Усинскаго. В. Сапожниковъ. (Окончаніе слѣдуеть)

*) По той же причинѣ. я не могу точно опредѣлитъ, на которой изъ вершнъ Иргаковъ я былъ.
**) Какъ извѣстно. вѣчный снѣгъ и даже маленъкій ледникъ имѣется иа вершинѣ Мунку-Сарлыкъ въ восточныхъ Саянахъ, ближе къ Иркутску,
***) Пятая въ долинѣ Б. Он; мы на неё не попали

Игнатій Цезикъ.
Сибирь эта страна ссылки поглотила очень много выдающихся талантовъ, въ силу тѣхъ или иныхъ условій направленныхъ не въ надлежащую сторону. Яркимъ примѣромъ подобнаго таланта, имѣвщаго всѣ задатки сдѣлатъся знаменитымь, былъ знаменитый по всей Сибири граверъ и ваятель Игнатій Цезикъ. Польскій дворянинъ, уроженецъ окрестностей Слуцка, Цезикъ вмѣстѣ съ братомъ владѣтъ небольшимъ имѣніемъ. Онъ долго прожилъ въ Вилънѣ, гдѣ со страстью занимался рисованіемь и лѣпными работами, пройдя видимо хорошую школу. Когда Цезикъ вернулся въ деревню, то имѣетѣ съ братомъ Феликсомъ, оставившимъ военную службу, занялся хозяйствомъ, а искусство совершенно забросилъ. Дѣла по хозяйству шли плохо. Игнатій остановился на мысли приспособить свои знанія и искусство къ приготовленію фальшивыхъ кредитокъ. Распространялъ въ народѣ кредитки старшій братъ Феликсъ. Поддѣлка была настолько хороша, что кредитки принимались безпрепятственно, но какая то случайность выдала фабрикантовъ. Братъя попали въ тюръму въ Бобруйскѣ. Они и тутъ не теряли времени даромъ: по обычаю многихъ заключенныхъ. они принялись лѣпить фигурки изъ тѣста и хлѣба, и уже тогда на издѣліяхъ Игнатія Цезика лежала печать даровитости, обратившая на эти издѣлія вниманіе надзирателей. Игнатію облегчили оковы, доставляли глину, и вотъ по Бобруйску начали расходиться изящные глиняные сосуды, бокалы и кубки, выгодно отличавшіеся отъ прочихъ арестантс кихъ издѣлій. Заключеніе въ бобруйской тюръмѣ ззкончилосъ для братъевъ тѣмъ, что имѣнъе ихъ было конфисковано за нанесенный казнѣ ущербъ, а сами они лишены дворянства и осуждены въ Сибиръ на каторгу. Въ Тобольскѣ братъевь разлучили: менѣе искусный Феликсъ ушелъ по назначенію, а Игнатій, благодаря своему таланту, обратилъ на себя вниманіе начальства и остался въ Тобольской тюрьмѣ, Пишущій эти строки можетъ говорить о Тобольскомъ періодѣ ссылки Цезика на основаніи свѣдѣній, собранныхъ на мѣстѣ, путемъ распросовъ и переписки. Въ Тобольскъ пришелъ Цезикъ въ концѣ l828 или въ началѣ 1829 года. Онъ привелъ съ собой воспитанницу Акулину, дѣвочку лѣтъ 10, на которой впослѣдствіи женился. Пребываніе Цезика въ тюрьмѣ было недолговременно: лѣпныя работы быстро его прославили; часто за большія денъги пріобрѣтались его издѣлія чрезъ посредство тюремныхъ надзирателей и отсылалисъ въ видѣ подарковъ въ Москву и Петербургъ, вездѣ вызывая всеобщее удивленіе и восторгъ. Въ Тобольскѣ Цезику жилось хорощо. Начальство покровительствовало, а тюремная мелкая сошка зарабатывала на посредничествѣ между мастеромъ и заказчикомъ, такъ какъ заказы слѣдовали одинъ за другимъ, на перебой, когда воспитанница подросла, Цезикъ женился на ней и вь подгородной деревнѣ Завальной устроилъ себѣ уютный домикъ съ садомъ. Жена горячо любила его и подарила ему двоихъ сыновей. Все, казалось, сложилось для Цезика благопріятно. Когда Повстанцы 30-го года появились въ Тоболъскѣ и среди нихъ нашелся одинъ магнатъ Петръ Мощинскій назначившій Цезику пожизненную пенсію въ 300 р. ежегодно. У Цезика были теперъ и пріятели и друзъя. можно бы на этомъ покончитъ и зажитъ мирно, въ кругу семъи. Но... лукавый попуталъ Цезика и онъ снова принялся за фабрикованіе ассигнацій, сначала съ опаской и умѣренно, а потомь нимало не стѣсняясь. Въ Тобольскѣ разсказываютъ, что первой ассигнаціей, изготовленной имъ, Цезикъ задобрилъ полицейскаго чина, который и не подумалъ усомниться въ ея подлинности, до того она была хороша. Фабрикаціи кредитокъ въ деревнѣ Завалъной тянулисъ доволъно долго - лѣтъ 15; помощникомъ по сбыту кредитокъ былъ у Цезика нѣкто Ершовъ, который пелъ свое коммиссіонное дѣло очень искусно. Но нашелся нѣкто еврей Бриллiантъ и сдѣлалъ на обоихъ доносъ. Фабрику кредитокъ накрыли, снова посадили Цезика въ тюрьму. снова судили и сослали (теперъ на самомъ дѣлѣ) на каторгу въ Нерчинскіе заводы, въ Акатуйскій рудникъ. Брата своего Цезикъ уже не засталъ: Феликсъ умеръ ранъше въ Олочахъ. на Аргуни. И здѣсъ, въ Акатуѣ, куда за нимъ послѣдовала семъя. Цезикъ скоро началъ пользоватъся лъготами: но онъ оказался неисправимъ и при всякомъ удобномъ случаѣ вновъ принимался за фабрикацію кредитокъ. После кратковременныхъ льготъ его сиова ставили на работы, приковывали къ тачкіъ и т. д. Уволенный отъ работъ за преклоннымъ возрастомъ, Цезикъ поселился въ Верхнеудинскѣ, а въ 1857 году перебрался въ Иркутскъ, гдѣ и умеръ. Всего болъше сработано Цезикомъ различныхъ бездѣлушекъ, bibelots, декоративнаго характера: вазъ, бокаловъ, урнъ, сахарницъ, пасхалъныхъ яицъ, сигарочницъ и трубокъ. Всѣ эти издѣлія его неистощимая фантазія украшала, смотря по величинѣ, то мелъчайшими ландшафтами, то гротесками (маски) и гирляндами, то фигурами и сценами изъ классической миоологіи (напр. воспитаніе Бахуса), или же мелкими жуками и муушками, рачками (мормышъ) и бабочкамим Хорошее понятіе объ умѣнъи Цезика примѣнять античный орнаментъ даетъ первая ваза изъ моего собранія въ римскомъ стилѣ: другая знакомитъ отчасти съ тѣмъ, какіе сюжеты выбиралъ онъ для орнаментальныхъ цѣлей. На обратной къ зрителю сторонѣ справа внднѣется группа ребятишекъ, предающихся различнымъ играмъ: прямо предъ зрителемъ ѣдущій на лъвѣ амуръ изображаетъ возрастъ любви. Далѣе видны изображенія различ ныхъ занятій, свойственныхъ зрѣлому возрасту: рыбная ловля съ лодки, пашня, тяжело нарруженные возы. На оборотѣ вазы конецъ этой эпохи человѣческой жизни, а далѣе финалъ земного существованія подъ видомъ опирающагося на палку старика, бредущаго по направленію къ кладбищу. На кружкахъ Цезикъ часто изображалъ охотничьи сцены, которыя ему прекрасно удавались. Грубо эротическихъ сюжетовъ у Цезика нѣтъ. У меня есть фрагментъ барельефа, изображающаго эаигрываніе Амура съ Венерой, выполненное вполнѣ благопри стойно По отзыву старожиловъ, Цезикъ старательно избѣгалъ фривольныхъ сюжетовъ. Перехожу теперь кь техникѣ. Цезикъ работалъ свои издѣлія изъ хлѣбнаго мякиша, изъ воску, но всего больше изъ глины. Въ тяжкомъ одиночномъ заключеніи онъ выдѣлывалъ ландшафты и фигуры чѣмъ приходилось: иголкой, рыбъей косточкой, осколкомъ стекла или тарелки, съ одинаковыми искусствомъ и ловкостью, какъ и на свободѣ, когда подъ его руками были всевозможные инструмены. Для наиболѣе употребительныхъ орнаментовъ, фигуръ и гротесковъ онъ примѣнялъ свинцовый штампъ, которымъ оттискивалъ изображенія на поверхности сосуда. Бордюры тискалъ онъ также штампомъ, приправляя потомъ ихъ рѣэцомъ, но иногда работалъ (особенно въ тюрьмѣ) одной иглой и гладилкой. Курьезны подъ-чась его бордюры, исполненное въ тюръмѣ деревяннымъ штампомъ. Все поле, незанятое изображеніемъ, онъ обыкновенно покрывалъ матомъ, дѣлая съ помощью иглы сплошной пунктирный наколъ, и нужно сказать, что Цезику удавалось это наилучшимъ образомъ. Бордюры и плоскій орнаментъ чаще полировались и даже покрывались лакомъ. Цезикъ работалъ изъ глины, окрашиваемой имъ преимущественно въ черный цвѣтъ, но барельефы преимущественно исполнялъ изъ бѣлой глины. Въ тобольскомъ музеѣ естъ его работы фигура надгробнаго памятника изъ глины, превосходно поддѣланной подъ яшму. Изучивъ разные обломки, я готовъ утверждатъ, что Цезикъ употреблялъ хорошо перемятую, даже отмоченную глину, примѣнялъ на свободѣ гончарный станокъ, но не обжигалъ свохъ издѣлій. Въ тюрьмѣ объ этомъ нечего было и думать, а на свободѣ онъ не обжигалъ, вѣроятно потому, что глина не сохранила бы приданной ей окраски; быть можетъ также, онъ дѣлалъ къ глинѣ какую-лнбо примѣсь, мѣшавшую обжогу. Но вѣрнѣе всего большинство издѣлій не обжигались отъ излишней спѣшности прн массѣ заказовъ. Игнатію Цезику было подъ сорокъ, когда онъ попалъ въ Тобольскую тюрьму, въ которой пробылъ около двухъ лѣтъ. Очевидцы описываютъ его худощавымъ человѣкомъ высокаго роста, съ красивымъ лицомъ и выразительными глазамн, характера онъ былъ необычайно добраго, съ душей отзывчивой и готовъ былъ помочь всякому бѣдняку. Въ Иркутскѣ многіе зналн Цезика преклоннымъ старикомъ, съ блѣднымъ морщинистымъ лицомъ и совершенно сѣдымн волосами и бородой. Теперь семья работала втроемъ, но дряхлый Цезикъ уже какъ бы пережилъ свою славу; издѣлія его не носили теперь печати былого изящества, не поражали прелестью артистической отдѣлки. Старикъ самъ работалъ очень мало; онъ давалъ только указанія, а весь трудъ выпадалъ на долю жены и сына (другой умеръ въ Акатуѣ). Хотя эти издѣлія также носятъ имя Цезика и ихъ всего чаще можно встрѣтить въ Забайкальѣ, но они далеки отъ тво реній Цезика. Даровитый мастеръ умеръ около 1860 года, восьмидесяти лѣтнимъ старцемъ. Жена, похоронивъ мужа, вернулась на родину, но съ сыномъ или одна, мы не могли узнать. Она вывезла съ собой тѣ пронзведенія мужа, которыя покойный наиболѣе цѣнилъ, но недостатокъ средствъ вынуждалъ ее продавать нѣкоторыя изъ нихъ но дорогѣ. Лучшее произведеніе пріобрѣлъ компатріотъ Цезика Поклевскій-Козелъ, у котораго оно сейчасъ находится. Это плоская рельефная картина, изображающая Акатуйскій рудннкъ. Въ долинѣ – знаменитая тюрьма, вдали горное селеніе, пристроившись къ руднику; солнце уже готово опуститься за гору, надъ которой несутся облака. На переднемъ планѣ видна штольня и около нея нѣсколько каторжныхъ, везущихъ въ тачкахъ серебряную руду. Впереди всѣхъ сидитъ самъ Цезикъ, прикованный по рукамъ и ногамъ къ тачкѣ, наполненной рудою. Оригинально изобразилъ себя Цезикъ: одежда на немъ изорванная, заплатанная, на плечѣ огромная дыра, одно колѣно протерто; сквозь дыры на курткѣ просвѣчиваютъ помочи, поддерживающія кандалы. каторжный Цезикъ отдыхаетъ, склонивъ голову на ладонь правой руки, опершейся на колѣно; лѣвая рука, вооруженная молотомъ, безснльно повнсла внизъ. На усталомъ лицѣ печать тяжелой думы: видимо усиленно работаетъ мысль въ головѣ усталаго каторжннка. Экспрессія въ этой композиціи поразительная, да это и не удивительно, потому что Цезнкъ любилъ часто повторять эту тему. Прежде чѣмъ говорить о технической сторонѣ произведеній Цезика, перечислимъ выдающіяся его произведенія, которыхъ намъ привелось очень много видѣть и достаточно пріобрѣсти. Цезикъ былъ неистощимо изобрѣтателенъ и талантъ его не зналъ невыполнимаго. Онъ одинаково искусно лѣпилъ явленіе Христа народу съ картины Иванова, или изображеніе Спасителя, благословляющаго дѣтей, или образъ св. великомуч. Варвары (барельефы); хороши его статуетки, изображающія напр. Аристотеля, стоящаго подъ деревомъ съ книгой, или его благодѣтеля Мощинскаго, или графа МуравьеваАмурскаго. Подъ вліяніемъ классическаго воспитанія, полученнаго въ Вильнѣ, Цезикъ любилъ античные мотнвы н умѣло примѣнялъ античный орнаментъ, но мотивамъ этимъ онъ придавалъ своеобразную окраску, навѣянную безконечнымъ пребываніемъ въ тюрьмѣ. Таковъ, напримѣръ, барельефъ, изображающій римлянку, дочь сенатора. обреченнаго на голодную смерть вь темницѣ. которая, раздѣляя съ нимъ заточеніе, кормитъ умирающаго отъ голода отца собственной грудью. Хороши также барельефы символическаго характера. Таковъ барельефь, изображающій генія. который пускаетъ мыльные пузыри, а цѣлый сонмъ прославленныхъ исторіею великихъ людей ловитъ ихъ. Всемогущій Хроносъ (Время), съ песочнымн часами въ одной и косою въ другой рукѣ, саркастически созерцаетъ издали эту картину и какъ бы смѣется надъ тѣмъ, что земная слава есть ничто иное, какъ именно эти мыльные пузыри. Или вотъ еще барельефъ, символизирующій материнскую любовь: птица пеликанъ, стоя надъ наполненнымъ птенцами гнѣздомъ, ударамн клюва въ собственную грудь добываетъ изъ сердца кровь и кормитъ своихъ дѣтей. Надъ всѣми мотивами преобладаетъ однако у Цезика тюрьма, въ которой онъ преимущественно изображаетъ самого себя. Вотъ онъ сидитъ въ одиночной камерѣ, закованный въ кандалы: отягченная глубокой думой голова, его оперлась на руку и обращена лицомъ къ стоящему на столикѣ распятію. Подъ столикомъ играютъ мыши: увлекшись полной тишиной, они уже готовы взобраться на самыя ноги Цезика. А вотъ еще барельефъ иа тему изъ пребыванія въ тобольской тюрьмѣ: Цезикъ, опершись о подоконннкъ, пристально смотритъ сквозь рѣшетку тюремнаго окна, къ которому въ эту минуту приближается миловидная, но съ страдальческимъ лицомъ женщина, держа на рукахъ ребенка, въ то время, какъ другой малютка идетъ, ухватившись за ея юбку. Это вѣрная жена идетъ взглянуть чрезъ рѣшетку на мужа. Вообще жена часто фигурируетъ въ барельефахъ Цезика. Припоминается барельефъ, пріобрѣтенный покойнымъ В. М. Флоринскимъ. Изображена комната въ домикѣ, выстроенномъ Цезикомъ въ деревнѣ Завальной: въ глубинѣ комнаты неубранная кровать; на которой сидитъ лицомъ къ зрителю печальная Акулина и баюкаетъ расплакавшагося ребенка; она, какь видно, только что взяла его на руки изъ люльки, подвѣшенной къ потолку на длинномъ шестѣ (оченъ). У стѣны на лавкѣ видна прядка съ куделью; снѣша къ ребенку, мать не успѣла свить нитку на веретеио и эта нитка тянется къ лежащему подъ лавкой веретену. Въ углу направо-образокъ, а на едннственномъ окошкѣ въ шесть стеколъ стоитъ банка съ удивительно тонко исполненной геранью; по направленію къ верхушкѣ герани спускается изъ своего гнѣзда въ правомъ углу окошка паукь. Всѣ детали выполнены замѣчательно реально и въ тоже время художественно, съ чисто фламандскимъ терпѣніемъ и отчетливостью. Всѣ секреты производства умерли вмѣстѣ съ даровитымъ мастеромъ. Погибло и большинство его хрупкихъ издѣлій, требующихь крайне осторожнаго обращенія. Цѣльные вазы, кубки и кружки работы Цезика теперь рѣдкость; особенно трудно встрѣтить парныя вазы, болѣе или менѣе крупныхъ размѣровъ. Скажемъ въ заключеніе, что полныя прелести артистическія издѣлія талантливаго ваятеля заслуживаютъ вниманія знатоковъ. Давно бы пора собрать фотографіи со всѣхъ уцѣлѣвшихъ его твореній, особенно барельефовъ, и издать ихъ. Окидывая взглядомъ даже мое небольшое собраніе произведеній Цезика, заключающее семь вазъ, не считая бездѣлушекъ, я склоненъ невольно сказать: "да, это былъ дѣйствительно настоящій художникъ!" С. К. Кузнецовъ

Изъ міра отверженныхъ.

Къ рисунку "по носамъ".
Въ подслѣдственной камерѣ - тишина и скука... Послѣ обѣда, который по своему качеству и количеству вовсе таки не располагалъ ко сну, заключенные тщетно старались придумать, какъ бы провести повеселѣе время. На работу не гояяютъ, спать не хочется, а такъ сидѣть скучно. Налаживали было пѣсню, да дѣло сегодня какъ то все ие клеилось: запѣвало былъ не въ духѣ н послѣ двухъ, трехъ попытокъ-пѣсню забросили. Тѣ, кто имѣлъ табакъ, ожесточенно курятъ, стараясь хотя этимъ убить какь нибудь время,-другіе принялись разгуливать по камерѣ, изъ стѣны въ стѣну, "маячить" какъ въ другое время смѣялись арестанты... Скука... "А что старички! "не сыграть ли намъ въ карты по носамъ"? раздается голосъ... "Вѣрно! давай,братцы по носамъ, - поддерживаетъ другой .. Денегъ есе едино ни у кого нѣтъ, такъ хотя по носамъ сыграемъ, все веселѣе будетъ". Предложеніе принимается и скоро на нарахъ растилается халатъ, появляются засаленныя карты -"святцы", какъ ихъ зовутъ арестанты и игра начинается. Играютъ съ увлеченіемъ: то и дѣло, при громкомъ хохотѣ обступившей публики, раздаются рѣзкіе удары картами по носамъ проигравшихся. Ставки идутъ довольно крупныя и скоро у нѣкоторыхъ игроковъ носы становятся красными и припухшими, какъ отъ мороза... но не бѣда-заживетъ, лишь бы провести время, которое такъ скучно и медленио тянется въ тюрьмѣ.

Научныя новости.

Новое открытіе.
Въ академіи наукъ въ Парижѣ профессора университета въ Нанси Шароантье и Блондло сдѣлали весьма важное сообщеніе о томъ, что человѣческое тѣло испускаетъ особые лучи, похожіе на тѣ, которые посылаетъ въ окружающее пространство радій Эти лучи проникаютъ черезъ непрозрачныя тѣла и дѣйствуютъ на фотографическую пластинку. Когда мышечная и нервная системы организма проявляють усиленную дѣятельность, свѣтъ, исходящій отъ тѣла, усиливается. Открытіе это имѣетъ конечно, чрезвычайно важное значеніе. Упомянутые ученые доказали, что мертвое тѣло не испускаетъ этихъ лучей и такимъ образомъ найденъ новый способъ опредѣлить моменть смерти. Кь сожалѣнію, еще въ настоящее время нельзя сказать, дѣйстввтельноли фактъ, констатированный Блондло, имѣетъ мѣсто. Дѣйствіе на фотографическую пластинку можетъ обусловливаться различными химическими и тепловыми реакціими, и трудно въ каждомъ данномъ случаѣ съ достовѣрностью доказать, что фотографическая пластинка измѣнилась исключительно подъ вліяніемь свѣта. Во всякомъ случаѣ, если только подтвердится новооткрытый факть, въ человѣческомъ организмѣ скажется богатый источникъ знергіи, еще до сихъ поръ совершенно неиспользованный. (Курьеръ.) Редакторъ-Издатель П. Макушинъ. Дозволено цензѵрою.

Сибирский просветитель: Петр Иванович МАКУШИН

Петр Иванович Макушин родился в селе Путино Оханского уезда Пермской губернии в 1844 году.
1855-1865 гг. – годы учебы: начальное приходское училище, Пермское духовное училище, Пермская духовная семинария, Петербургская духовная академия. Впереди – перспектива остаться при академии на преподавательской должности, но способный, настойчивый молодой человек сумел по своему усмотрению расставить приоритеты в жизни: «С семинарской скамьи в моей душе зародилась и окрепла мысль, что из дорог, ведущих народы к благосостоянию, самая верная, хотя и очень длинная и медленная, – широкое среди народных масс распространение образования. На эту дорогу и вступил я...».
Эти мысли и устремления привели Макушина со студенческой скамьи Петербургской духовной академии на Алтай – устраивать центральное миссионерское училище для открытия там сети школ и подготовки учителей из числа местных жителей для училища.
1866-1868 гг. – период жизни на Алтае в составе духовной миссии. За два года в Улале (ныне г. Горно-Алтайск), где располагался центр миссии, из местных жителей молодой учитель подготовил 14 мальчиков по программе 4-летнего курса духовного училища, открыл школу для девочек, организовал воскресные чтения для взрослых, а для служащих миссии открыл библиотеку. Работа на Алтае укрепила его силы и дала уверенность в правильности избранного пути.
С 1868 г. жизнь Макушина связана с Томском. Именно здесь в полной мере раскрылись его способности талантливого организатора, предприимчивого и рачительного хозяина, образованного, широко мыслящего общественного деятеля. И именно здесь он стал пионером на ниве ликвидации безграмотности, распространения книг и предоставления всем слоям населения возможности получения образования.
В 1873 году Макушин совместно с купцом Михайловым открыл первый в Сибири книжный магазин.
Макушин – инициатор многих культурно-просветительских учреждений: Общество попечения о народном образовании, Общество содействия устройству сельских библиотек, открывшее до 600 бесплатных библиотек-читален, Дом науки, народный университет и др.
Макушин был издателем и редактором «Сибирской газеты» (1881-1888), «Томского листка» (1894-1897), ежедневной газеты «Сибирская жизнь» (1897-1905). После 1917 года работал в советской книготорговле в качестве члена правления Сибгосиздата, был заместителем председателя сибирского отделения общества «Долой неграмотность». Дом науки имени П. И. Макушина в Томске. - 1914.