Рискну высказать здесь спорные мысли, которые до этого высказывал в частной переписке с основным автором этого раздела. С некоторыми из них, притом теми, какие обычно отметают с порога, собеседник решительно согласился. Но на форуме они не звучали. А на нём и уместно бы проверять их воспринимаемость.
Речь о самых принципиальных положениях желаемого, но не существующего закона. О таком комплексе требований и условий, который помешал бы владельцам бросать животных.
Чтобы не испытывать чужое терпение, уже вначале компактно очерчу примерно 6 таких главных пунктов. Можно сразу, как бредни, отбросить их, не читая следующего за ними обоснования. Или вдуматься в него, как и в собственные за и против. Без этого непривычные тезисы отскочат от сознания, как сухие горошины от гладкой стенки.
Показать скрытый текстИтак, вначале — резюме: Чтобы помешать бессовестным владельцам бросать животных, и не наказывать спасающих за вину бросающих, надо:
.1) регистрировать всех собак и кошек, о которых удастся узнать, с момента их рождения;
2) регистрировать передачи и смерти животных всех возрастов;
3) не брать плату с того, кто сам сообщил регистратору о рождении котят / щенят; не брать за усыпление новорождённых, если он просит ветеринаров; не брать за молодых животных до возраста, когда показана стерилизация; не брать за содержание стерильных животных;
4) брать плату с хозяина, который более недели - двух не сообщал о рождении у его животного котят / щенят, и о них узнали без его помощи;
5) брать с хозяина, у которого обнаружилась не стерильная кошка или собака, или предложить стерилизовать в договоренный срок;
6) штрафовать за бесследное исчезновение животного.
Пытаюсь обосновать, начиная от первого пункта:
Необходимость контроля владельческих животных осознаётся многими проектантами. Сколь ни агитируй владельцев за стерилизацию животных, останется достаточно таких, которые будут всё знать, но будут продолжать плодить и бросать лишних. Отнюдь не всем свойственно сострадание к мучащимся изгоям. Не чувствительные к чужой боли владельцы будут плодить котят и щенят, потому что малыши забавны, можно выбрать лучшего для себя или друга,. Куда хозяин денет лишних - никакие зануды не узнают.
Но все проекты, как и действующие где-то законы, копируют общий порок, сулящий зло вместо пользы. Регистрацию животных всегда мыслят с определённого возраста, например, 3-месячного. Как будто специально подталкивают владельцев до этого срока избавиться от лишних. Бросают, закапывают или топят как раз до того, как вырастят весь выводок.
Регистрацию вводили еще до появления зоозащитников. Вводили для налога, для ответственности хозяина за поведение собаки, для защиты ценных животных от кражи. Для чего угодно, только не для помех бросанию.
Но зачем защитникам дырявый как решето закон, который защитит от бросания лишь выросшее животное, твёрдо оставленное для себя хозяином?
Очевидные трудности ранней регистрации присутствуют и при любой обязательной регистрации. Более того: отмена возрастного порога отменила бы одну из хлопот. Зачем выяснять, достиг или не достиг щенок или котёнок такого-то возраста? Узнали, что у чьего-то животного приплод — надо регистрировать. Узнать или не узнать можно как о подросшем зверьке, так и о новорожденном выводке, хотя бы по накануне виденной беременной самке.
Но есть и специфика ранней регистрации, без учета которой вся идея обречена на дискредитацию и провал. Нереально и не особо нужно отдельно описывать каждого из только что родившихся котят или щенят. Достаточно отметить число новорождённых в выводке, чтобы потом попросить хозяина показать оставленных, и спросить о судьбе остальных.
Их не криминальная судьба может состоять в передаче другим владельцам, или в естественной смерти, или даже в усыплении, если хозяин, не сумевший предотвратить беременность самки (такую подобрал), не готовый раздать весь выводок или пожизненно содержать его, попросит ветеринаров об усыплении новорожденных.
Для многих проще выбросить. Но надо понимать, что в бросании никто не признается. Поэтому штраф придётся называть, например, «за бесследное исчезновение» или «за отсутствие повторной регистрации». Потому что именно повторная, реально — ежегодная регистрация позволит контролировать судьбу животного. Брать штраф надо, если бывший хозяин не сможет показать инспектору ни само животное, ни справку от ветеринара о его смерти, ни расписку о принятии животного новым владельцем с его данными.
Таким образом, кроме наличия животных, нужна регистрация их передач и смертей. Она не потребует специальных усилий. Чтобы избежать штрафа, хозяин сам позаботится о расписке или справке. А переданное под расписку животное будет автоматически зарегистрировано на новом хозяине.
Чтобы побудить владельцев к регистрации, она должна быть бесплатной, если хозяин сам сообщил о своих животных, и платной, если о рождении в чьем-то доме котят или щенят узнали без помощи хозяина.
В сомнительных случаях не обязательно регистратору входить в жильё без воли хозяина. Можно спросить его по телефону. Если хозяин честно отвечает на вопрос о животных, то за их регистрацию не следует брать денег. Так ли уж надо хозяину обмануть, а потом при каждом звонке в дверь прятать кошку в дальний угол, перевязывать рот собаке и просить знакомых,чтобы не болтали?
Искушение обмануть всё же есть, если хозяин прячет родившихся у его животных котят/щенят. Потому что именно за размножение надо брать плату. Но если хозяин не хочет лишнего побора, он предотвратит приплод.
Отдельная ситуация, когда в чьей-то квартире оказались щенки/котята, но хозяин жилья не причастен к их появлению на свет, потому что нашёл их где-то. Естественно, что за это нельзя с него брать плату. Если хозяин их не скрывает, он поможет регистратору выяснить ситуацию, показать свою не причастную собаку/кошку и место на пустыре или в подвале, где ещё можно найти, если не поймана, настоящую бездомную мать.
Хозяин наверняка не причастен, если он просит усыпить найденных новорожденных зверьков. В том, можно или нельзя усыплять уже родившихся зверьков, позиции зоозащитников непримиримо расходятся. Закон, способный радикально сократить рождения, сделает лишним спор о допустимости усыпления маленьких, поскольку не будет необходимости.
Как относиться к человеку, который допустил рождение выводка, и выращивает его? Именно за допуск рождения нужен денежный сбор. А налог на содержание не нужен. На это хозяин и так тратится. И в дальнейшем ему хлопотно. Отдать животных сможет лишь согласным дать расписку с данными. За «потерю» большой штраф. И по маленькому штрафику, если не стерилизует выросших. За приём хозяйских животных в приют тоже можно будет брать плату, когда у хозяев исчезнет возможность бесплатно бросать.
Уместно возразить на предлагавшийся кое-кем экстремистский способ регуляции. Предлагалось остановить лишнее размножение путём моратория на не племенных животных, а породистых с клубными документами и заводчиков с лицензией не касаться.
Но ценность кошачьих пород определяется любителями, составляющими небольшую часть населения, не исключает "затоваривания" и не защищает от бросания, особенно - отклоняющихся особей. Кроме того биологи считают полезным генетическое многообразие. Не стоит размножать одни отобранные (иногда ущербные) породы и сводить к нулю все природные формы.
Лучше более гибкий, простой и универсальный принцип регулирования, чем противопоставление беспородных породным, с большим штрафом за одних, и бесплатным размножением других.
Если породистые животные пользуются спросом, их обычно продают. А прибыль принято облагать налогом или сбором. Если спроса не ожидается, есть смысл прекратить размножение, чтобы избежать сбора. Это относится и к "разведенцам", и к тем, кто разводит чистую, но вышедшую из моды породу. Нарушения нет, значит штрафа нет. А сбор служил бы не для наказания, а для регуляции.
То же справедливо и для содержателей беспородных животных. Они и не рассчитывают на продажу и прибыль. Значит их легче побудить к пресечению лишнего потомства. Достаточно адекватного сбора за случайное рождение, вместо большого штрафа, побуждающего к сокрытию.
Таким образом, один и тот же умеренный сбор (не штраф) за размножение полезен как для породистых, так и для беспородных. Для продающихся он может служить как налог на прибыль, для не востребованных - как стимул прекращать размножение.
Побудить к стерилизации животных российские прожектёры хотят по примеру богатых стран, где к ней побуждают налогом. Но берут-то за всех, только за стерильных, например, половину от налога за фертильных. Для российских содержателей такое копирование будет означать всеобщее ухудшение, поскольку пока мы ни за каких не платим. А сделают как там — и с содержателя, например, 20 кем-то брошенных кошек сдерут 10 шкур — по половине за каждую,.хоть он и стерилизует их всех. Скупой или нищий может бросить животных даже из-за половинного налога. А не бедный хозяин одной не стерильной самки легко заплатит и полный налог, и будет ежегодно разбрасывать детенышей. За стерильных животных нельзя ничего брать с содержателя. Он и так тратится, бывает, не на один десяток чужих изгоев.
Последний, 6-й пункт, о штрафе за бросание, как бы оно ни называлось — главный в этой связке. Остальные пункты нужны, чтобы обеспечить возможность такого штрафа. А его возможность нужна, чтобы сам штраф стало не за что брать.
Скрыть текст
Показать скрытый текстОписанный выше комплекс требований и условий — не законопроект, но основное ядро, в моём понимании, без которого никакой закон не защитит животных от бросания.
Как этот непривычный комплекс соотносится с иными предложениями, более близкими к позиции властей?
Видел проект, где главный упор делается на ужесточение штрафов за самовыгул животных. Согласно ему, самовыгул считается главной причиной бездомности, по сравнению с сознательным бросанием, и неустранимым источником лишнего размножения.
По моему опыту, бесконвойные животные — не главная причина бездомности. Они так же стремятся домой, и если не вернулись, значит попали в беду. Лишь сознательно брошенные не возвращаются, потому что об этом позаботился бывший хозяин.
А источником лишнего размножения они остаются, пока хозяев не достали законом и штрафом или сбором
В проекте штрафы взимаются без разбора, как бы подразумевая, что все встреченные без поводка животные днюют и ночуют на улице, не стерильны и не привиты.
Такое, конечно, есть. Но в категорию "самовыгульных" могут попадать животные в совершенно разном положении, когда у их владельцев совершенно разные мотивы и уровень заботы. Немало таких владельцев, чей мотив отпускания животных с поводка противоположен беззаботности. Это - высшая забота о животных, рассматриваемых не как бездушная вещь, ходячий автомат, а как одушевлённое существо, чьё настроение - вечная тоска или доступная радость, сильно зависит от того, дают ли ему возможность хоть полчаса в день под присмотром владельца, но без верёвки на шее, побегать хоть по ближайшему пустырю или не занятому детскими площадками пространству, поиграть с такими же стерильными, привитыми и безобидными существами.
В печати была заметка о серьёзно заболевшей собаке, хозяин которой, не жестокий, но неумный, долго не мог понять причину её болезни, пока не встретил доброго ветеринара. Причина оказалась в многолетней тоске и депрессии из-за того что хозяин всю собачью жизнь водил её на поводке по одному и тому же предельно однообразному, унылому маршруту. Он относился к ней как к неодушевлённой вещи, лишенной интересов и эмоций. Собака выздоровела, когда хозяин стал брать её в разные интересные места и, где безопасно, откреплял от поводка.
Моя собачка не привязана к руке во время её совместной прогулки с любимым котом, когда они играют, прыгают друг через друга, разбегаются и бегут навстречу, и кот трётся щекой о щеку собаки.
С другой стороны, я встречал владельца, который держал пса на поводке. Но этот человек для собственного развлечения гонялся со своим псом за встреченными кошками и загонял их на дерево так, что они потом не могли спуститься по гладкому стволу. Тот же человек хвастал другу, как бывало, давал злому псу разорвать кошку.
Согласно виденному мной проекту, самовыгулы надо пресекать через отловы и максимальные штрафы. Для этого, в первую очередь и нужна, по проекту, регистрация с чипированием.
Относительно последнего пункта моих тезисов, оппонент писал: «Проще действовать через отловы... будучи пойманным и опознанным, хозяйское животное возвращается - а хозяин уплачивает штраф. Такая мера более реальна в исполнении и будет способствовать не только возврату животных и росту ответственности хозяев, но и сократит количество самовыгула животных".
Это действительно проще, когда единственная цель — очистить город от мешающих животных. Но у их защитников есть и совсем другая задача - предотвратить мучения брошенных, даже если бросили далеко за городом, предотвратить жестокие способы убийства животных владельцами с целью избавления от них. Для этой задачи отловы не проще и недостаточны.
Если всё будет зависеть от удачного отлова, хозяин может увезти и бросить животное там, куда отловщики не придут, и откуда не выберется ни котёнок, ни щенок. Может утопить или закопать животное. Нехорошо ужесточать режим прогулок для животных, которых владелец не думал бросать. И ничем не грозить владельцу, чьё животное вообще не гуляет, потому что его больше нет, даже если оно было ранее зарегистрировано.
Разборчивость взимания штрафов за "самовыгульных" животных заинтересовала бы владельцев более важными вопросами, чем постоянная привязь. Оказалось пойманное животное не стерильным (нет вет. справки) - пожалуйста, штраф. Не привито от бешенства - ещё такой же. Но если животное стерильно, привито и не агрессивно, то хватило бы и маленькой платы за труд отловщика. Труд пустяковый, если животное домашнее, ручное. И прежде,чем забирать, не лишне оглянуться, не покажется ли хозяин, или спросить кого-то во дворе, не знают ли, чья тут кошка или собака. Оказалось животное на прогулке — можно порадоваться, что узнать о нём главные данные (стерильность, привитость) легче, чем проникать в дом скрытного хозяина за этими данными.
Кстати, эти данные с подтверждающими документами, уместно спрашивать и когда животное на поводке. Стерильность и привитость куда важнее цепи и верёвки для ручной собачки.
В Англии и Франции собаки свободно гуляют без поводка почти везде, а в большинстве земель Германии за это штрафуют. Но это не значит, что англичанам и французам труднее жить, чем немцам. Наказания за покусы собаками в той же Англии строже, чем в России. Значит владельцы заинтересованы его не допустить. И владельцу виднее, какую собаку надо держать накоротке, а с какой достаточно находиться поблизости. Помогает и запрет агрессивных пород. В Англии число поименно названных опасных - не пород, а их типов - всего 4 (пород и помесей больше). Но это не просто ограничение на способ выгула, а запрет на разведение, ввоз, продажу, куплю, обмен и рекламу.
Одним наружным контролем, то есть отловами и опросами владельцев на прогулках с животными, не удастся побудить всех владельцев стерилизовать кошек. Некоторые владельцы вообще не пускают кошек на прогулки, но держат кошку и кота, или на время сводят их вместе по договоренности с такими же владельцами.
Учёт кошек и котят у таких владельцев - самое трудное, но принципиально возможное дело, и именно от него зависит радикальное сокращение количества брошенных. Трудность означает лишь, что такой учёт не удастся осуществить на 100%. Но и охват контролем части владельцев будет полезным, потому что приведёт к сокращению брошенных, значит и облегчению жизни людей, болеющих за их судьбы.
Огульные же репрессии за гулянье без поводка или вне спец. площадки выглядят чьей-то идеей фикс, чужой и непонятной людям, которые животным сочувствуют. Именно такие люди и будут страдать от штрафов. А не сочувствующие, чтобы не платить штрафы, просто уклонятся от регистрации. До её введения выставят животных в последний "самовыгул", не признают своими и не станут забирать у отловщиков.
Отличить "самовыгульных" в смысле почти брошенных, от домашних, ненадолго отставших от сопровождающего хозяина, легко: Надо просто объявлять дни и районы отловов. Тогда в эти дни заботливые не отпустят любимцев с привязи.
В 1999 — 2001 г. в Новосибирске время и район отлова особо не скрывали. Но, к неудовольствию властей, информацию о днях отлова старались использовать не только те, чьи собаки благополучно живут дома. Кроме уже имеющих дом, и безнадежно бездомных, всегда есть категория животных, которых кто-то ещё только пытается сделать домашними.
Дело это бывает крайне трудным и долгим. Среди бездомных собак есть совершенно безобидные, и обретшие чью-то сильную любовь или жалость. Но эти животные видели большое зло и коварство от других людей. И упорно держатся на дистанции даже с теми, от кого видят только добро. Кто-то из этих добрых людей старается при возможности взять их, но, в отличие от казённых отловщиков, для них не все средства хороши. Они не станут орудовать щипцами, крючьями или удавками. Их путь - долгое терпение и время. И далеко не все могут могут прямо сейчас взять зверя к себе домой, потому что не у всех добрых людей есть такое жильё, где они - единственные или главные хозяева.. Потому и делают такие люди только то, что могут - кормят во временных убежищах. Сознательные - препятствуют размножению. Естественно, что они стараются хотя бы куда-то спрятать или увести из опасных мест своих подопечных в дни отловов. И естественно, что городские власти вскоре отказались сообщать населению о днях и районах отловов.
С властями всё понятно, жалостливые люди туда не попадут. Но зоозащитники двух полярных лагерей не понимают друг друга в вопросе о допустимости проживания собак и кошек вне людского жилья. В вопросе, что делать с не пристроенными, один лагерь считает программу ОСВ единственно достойной, другой лагерь считает её абсолютно несостоятельной, и хочет ликвидации всех, кому дом не нашёлся.
Компромисс, в принципе, возможен в различении совершенно разных ситуаций, о различии которых почему-то мало думают.
Одно дело, когда стерильное, привитое и безобидное животное возвращается в тот двор, пустырь, логово или подвал, где его знают, жалеют, опекают, регулярно навещают, оберегают от возможных опасностей.
Совсем другое дело, если такое же животное, взятое без фиксации адреса и контактов с опекунами, «возвращается обратно на улицу», в произвольное место, где его никто не знает и не накормит.
Первый вариант возможен, если отлов и возвращение будут курировать сочувствующие животным люди. Только их не так много, им не доверяют власти, и они сами не верят в возможность сотрудничества.
Второй вариант означает такое же бесчеловечное бросание животных, или ещё хуже, если до этого животное попало в не худшее место. Именно такое бросание при массовом принятии ОСВ наиболее вероятно в исполнении нынешних отловщиков и муниципальных организаторов. И если такую программу кое-где, включая Москву, бывало, принимали, то расчёт властей был, возможно, на недолгую жизнь вторично брошенных животных. Тем более, что кормильцев всегда гоняют, догхантеров не трогают, мусорки закрывают, подвальные дырки задраивают. Потому и не особо тревожились, что поймать повторно брошенного дикаря для повторной прививки — такое же мало предсказуемое событие, как и первая поимка.
Неприятие усыпления, даже когда точно выясняется, что животное никто не возьмёт, и оно точно не выживет, у немалой части людей бывает абсолютным. Например, на дальних садах после окончания сезона остаются щенки и котята. Зимой там снег по пояс, и нет никого. К предложению взять и отдать отказной выводок ветеринарам для усыпления такие люди относятся враждебно. Притом, что к себе домой они не берут ни одного из обречённых. Просто спокойно уезжают.
Один из них пояснил: «Точно ли оставшиеся погибнут, никто не знает. Пусть будет хоть сколь угодно малый шанс». Одна тысячная или миллионная — ему неважно. Всё равно это больше, чем ноль.
Дело здесь не обязательно в лицемерии. Другая причина — очень разная чувствительность людей к боли, к мучениям. Эти люди могут вполне понимать прелесть жизни. Но совершенно не представлять муки, предшествующие её прекращению. Смерть видится им вроде засыпания, а любая боль — немногим отличающейся от простого дискомфорта. Неведомы им и муки смертельного голода, и боль отмерзающих ушей и лап.
Если такие люди по-своему любят животных, они — за всеобщее ОСВ, и к компромиссу решительно не готовы.
Труднее понять, решительное неприятие компромиссов «реалистами», отрицающими ОСВ даже там, где у бездомных есть верные опекуны и удовлетворительное пристанище. Почему не вернуть хотя бы в пустырную конуру мирную стерильную собачку, если есть, кто не только накормит её, но и возьмёт на очередную вакцинацию? Почему не оставить ждать лучшего пристройства стерильных, привитых кошек хотя бы в подвале того, пусть редкого дома, где и старший по дому не сволочь, и жильцы не враги, а кто-то и надёжный друг?
Обстоятельная дискуссия о допуске или забивании подвалов от кошек состоялась на Стене ВКонтакте 6 сентября 2015 года под шапкой Дикошарой бригады.
Итоговая, она же и исходная мысль инициатора дискуссии — подвалы надо забивать, конечно после того, как оттуда будут извлечены кошки.
Мне много раз приходилось извлекать кошек из разных подвалов по просьбам добрых людей, когда недоброе начальство окончательно отсекало доступ туда и оттуда. И убеждался, как часто ошибаются люди, считая, что эвакуировали всех. Ошибаются даже сочувствующие. А забивальщики принципиально не хотят долго думать, кто и в каких ходах и норах мог остаться, агрессивно заверяют, что никого там больше нет, и посторонним людям в подвале делать нечего.
Что касается кошек, бросаемых снаружи, сторонник забивания рассуждает так:
Во-первых, если кто-нибудь захочет взять и пристроить брошенную, то увидеть её снаружи легче, чем в подвале. Во-вторых, даже если никто её не возьмёт, то погибнет одна эта кошка. А если дать кому-то возможность кормить её в подвале, то кошки размножатся, и всё равно никто всех не прокормит.
Эти аргументы исходят из допущений, которые отнюдь не единственно возможны. Не все кормильцы тупы до непонимания, что кошек надо стерилизовать. Не всегда кошку, брошенную в лесу, найти легче, чем в подвале, если его удаётся посещать и контролировать доброму человеку.
Другое дело, что таких активно добрых людей меньше, чем даже многоквартирных домов. Это значит только, что оставлять отверстия можно не во всех подвалах. Но хотя бы одно на квартал оставлять надо, если быть на стороне добра.
Дело не в том, что среди добрых нет разумных, а в том, что эти люди бесправны. Получить регулярный доступ в подвал, тем более, если они живут не в этом, а в соседнем доме, бывает ещё большей проблемой, чем поймать для ветобработки диких кошек.
Зоозащитной организации легче, чем одинокому, затравленному опекуну, снискать доверие домовых и городских властей. Легко, если она безоговорочно поддерживает их в забивании всех подвалов. Но возможен и более добрый путь, конечно более трудный, как всё доброе. Организация могла бы систематически узнавать о людях, готовых, опекая кошек, не допускать размножения. И добиваться их допуска в подвал, объяснять властям, что эти люди не вреднее и не опаснее вхожих туда слесарей и дворников.
Даже если бы удалось извлечь из подвалов всех котят и кошек, их не примут всех ни в людское жильё, ни в приюты. Конечно, и подвалы - не лучший путь спасения кошек от массовой жестокой смерти. Лучший — в снижении домашней рождаемости комплексом мер, описанным вначале.
Донести этот комплекс до законодателей трудно. Вот если, как довелось видеть в Проекте или на форуме, поддакивать властям в их настрое ужесточить выгул животных и забить все подвалы, это депутаты примут охотно. И скажут, что прислушались к воле общественности.
Бывало и так: Для показного демократизма примут у общественников хорошую заготовку, даже пригласят кого-то для обсуждения, а на решающем этапе в своём кругу так поправят проект, что результат будет с точностью до наоборот.
Надо ли думать о спасительном законе, если его скорее всего не будет, и может появиться хуже,чем есть?
Как бы ни был безнадежно далёк спасительный берег, надо хотя бы представлять, в какой стороне он находится, чтобы ещё дальше не уходить от него.
Скрыть текст 
