Разверзся мир напополам.

В предыдущих главах мы говорили о стрессах, одинаково актуальных и для взрослых, и для детей. Однако о насилии так говорить нельзя. Насилие, совершенное по отношению к ребенку, по своим последствиям относится к самым тяжелым психологическим травмам. Поэтому в главе, посвященной этой проблеме, мы будем говорить только о детях.

Необходимо сразу оговориться. Слово "насилие" не совсем удачно для обозначения того, о чем здесь будет говориться. Вообще-то психологи, когда сталкиваются с такими проблемами, используют непереводимое английское слово abuse - абьюз. Это слово было образовано из слияния двух слов и дословно означает "ненормальное использование" или "тобой злоупотребили". У нас в русском языке сравнительно недавно появилось словосочетание, которое, будучи ненормативной лексикой, тем не менее практически буквально отражает основной смысл: "тебя поимели". Это значит, что тебя использовали, хотя ты был с этим не согласен, против твоего желания. Слово же "насилие" обычно обозначает лишь крайнюю степень выраженности абьюза, причем сопряженную с физическим воздействием.

Абьюз включает в себя весь спектр ненормального использования, начиная от оскорбления или издевательства и кончая крайним физическим и сексуальным насилием. В дальнейшем я буду употреблять слово "насилие" в ньюансировке слова "абьюз".

Условно выделяют три основных вида насилия: сексуальное, физическое и психологическое. Далее мы поговорим об этом подробнее, а сейчас несколько общих вопросов.

Почему тема насилия в последнее время стала столь популярной и почему ее не существовало ранее? Может, проблемы такой не было?

Оказывается, только к концу прошлого века дети стали рассматриваться как люди, имеющие человеческие права. До этого никого не интересовало, есть ли у них вообще душа. Единственной их задачей было почитать родителей, что бы те с ними ни делали.

Даже в начале нашего века, когда стали известны массовые случаи инцеста или другого изнасилования, даже тогда общественное мнение не могло принять во внимание реальности происходящего. За последние 20 лет пришло понимание важности этой проблемы. Тем не менее еще длительное время тема насилия отсутствовала у практических психологов, психотерапевтов, учителей, социальных работников.

Причин этому может быть несколько: психологи не задумывались о существовании и актуальности этой проблемы вовсе, а следовательно, не задавали и правильные вопросы об этом. Более того, мы даже не могли расслышать, когда наши клиенты намекали нам на это, а может быть, и предпочитали не слышать, так как все это слишком страшно, чтобы поверить.

Обучая психотерапевтов работе с травматическим стрессом, я не раз убеждалась, что часто психолог боится этой темы больше, чем клиент. А между тем чем более знакомы с этой проблемой психологи и учителя, тем охотнее им об этом рассказывают их подопечные. И когда психологи стали задавать клиентам адекватные вопросы, стала вырисовываться такая страшная картина, что все за голову схватились.
Сексуальное насилие.

Сначала немного статистики. У меня есть данные по Англии, США и Германии. К сожалению, насколько мне известно, подобных исследований у нас пока не проводилось. Однако, как я предполагаю, исходя из своего опыта, число детей, подвергающихся сексуальному насилию, в нашей стране, как минимум, такое же, если не больше. В зависимости от того, насколько мы широко понимаем эти слова, меняется статистика числа детей, подвергшихся сексуальным злоупотреблениям. Пределы таковы - от 0,06% до 60%.

Приводя данные, я буду говорить только о так называемом "контактном сексуальном насилии", т.е. не о сексуальных оскорблениях или случаях, когда эксгибиционисты пугают детей, демонстрируя им свои органы.

Итак, контактному сексуальному насилию в возрасте до 14 лет обычно подвергаются 20-30% девочек и 10% мальчиков. Мальчики чаще, чем девочки, подвергаются насилию в более раннем возрасте. В 75% случаев агрессоры (насильники) знакомы детям. И только 25% агрессоров - совершенно незнакомые люди. В 45% случаев насильником является родственник, в 30% случаев - более дальний знакомый, например, друг брата, любовник матери. Есть еще одна категория, по некоторым причинам не слишком для нас актуальная. Это любовник бабушки. Среди родственников наиболее частыми фигурами, осуществляющими насилие, выступают отец, отчим, опекун. Реже, но тоже достаточно часто, это брат, дедушка, дядя.

В Германии судебный врач из Дюссельдорфа госпожа Труб-Беккер убеждена, что каждая четвертая немецкая женщина была изнасилована в детском возрасте. Сейчас в Германии живут 6 миллионов девочек, которым не исполнилось еще 14 лет. Исходя из оценок судебного врача, не менее 1,5 миллиона из них получили душевную травму, столкнувшись с сексуальной агрессивностью взрослых.

Однако все эти данные страдают одним недостатком.

Мы можем знать только о тех, кто захотел рассказать об этом. Но мы не знаем и не можем знать, сколько тех, кто предпочитает об этом молчать. Вообще люди с большим трудом рассказывают о насилии, даже в случае большого доверия к психотерапевту. Они не могут сломать семейный запрет на рассказ о том, что с ними произошло, так как на всей этой сфере лежит гриф "секретности".

Ребенку кажется, что, рассказав об этом психологу, он совершит преступление против отца или матери. Кроме того, в случае насилия слишком велика душевная боль, и дети боятся своего подавленного гнева ("контейнера"). Они опасаются, что если начнут рассказывать, то гнев может подняться и они потеряют контроль над собой, над своими чувствами. И наконец, у них всегда есть страх, что психолог или кто-либо другой, кому они рассказывают, отвергнет их, почувствовав отвращение.

Самая страшная форма сексуального насилия - инцест, или кровосмешение, когда сексуальное насилие по отношению к ребенку совершается близким родственником.

Естественно, возникает вопрос: почему это происходит?

В сборнике "Сексуальные злоупотребления в семье", вышедшем в Англии под редакцией Анны Пик и Джеффа Линдсея, дается анализ причин инцеста.

Сексуальные злоупотребления есть проявление нарушенного функционирования семьи.

В этой модели на первый план выходит роль матери в становлении сексуальных отношений между нею и отцом.

Некоторые исследователи даже предлагают переформулировать проблему так: как мать потеряла власть настолько, чтобы не воспрепятствовать инцесту?

Если говорить о климате в семьях с инцестом, то следует отметить отсутствие подлинной привязанности членов семьи друг к другу и взаимного доверия. То есть это семьи без любви.

Члены семьи, как правило, редко касаются друг друга (я имею в виду дружеское прикосновение), и всякое касание всегда окрашено сексуально: дотрагиваются, только если испытывают влечение.

Отец может быть склонен к физическому насилию, может пить. Мать, чья роль в семье скорее пассивна, отсутствует в разных вариантах: или физически (уезжая в командировки, много работая или защищая диссертацию), или психологически, всегда со всем соглашаясь. Такое "психологически пустое моего", и с ней никто не считается.

В таких семьях всегда много секретов: скрывается друг от друга, кто сколько получил денег, кто где проводил свободное время и т.д. Здесь всегда присутствует неосознанный страх

распада семьи. Страх состоит в том, что если что-то изменится, то семья распадается и все будут брошены и несчастны.

Детям отведена роль утешителей. Они привыкли заботиться, утешать, кормить и чувствуют на себе ответственность за сохранение семьи. А поэтому согласны с тем, что родители демонстрируют свою власть. Атмосфера в семье, как правило, со временем становится все более и более напряженной, как перед грозой, возникает призрак распада семьи. И вот тут происходит инцест.

Когда ребенок переходит сексуальный барьер, жизнь становится для него другой. Прежде всего спадает напряжение в семье, и все начинают чувствовать себя лучше. Семья сохранена! Кроме того, девочка может получать подарки, ее положение в иерархии семейных отношений становится привилегированным. Отец защищает ее.

Но! И здесь мы подходим, пожалуй, к самому важному моменту для понимания психологии насилия. Если насильник - ужасный незнакомый человек, это неприятно, но объяснимо и понятно. Есть агрессор, и есть жертва, ни в чем не повинная. Все гораздо хуже, если насильник - близкий человек, которого любишь.

Насилуя дочь, отец объясняет ей это чаще всего тем, что любит ее. Пытаясь заставить дочь молчать о том, что произошло, отец иногда грозится убить ее. Но это происходит редко. Гораздо чаще он использует абсолютно беспроигрышный вариант "Если ты кому-нибудь скажешь, то меня посадят в тюрьму", связывая ее чувством вины.

Иногда маленькая девочка (как правило, между 3 и 6 годами) может сомневаться, было ли это с ней на самом деле, или ей всего лишь показалось. Тем более, что отец ведет себя днем как ни в чем не бывало. И девочка как бы "застывает". Она уже не может полагаться на собственное восприятие, она не может отличить верное от неверного, что хорошо и что плохо, что есть насилие и что - любовь. И это так трудно, что она блокирует воспоминания, отказывается от них, чтобы в обычной жизни жить нормально. То есть диосоциирует травматический опыт, образуя "контейнеры".

К психологическим особенностям и нарушениям у детей, подвергшихся насилию, мы еще вернемся. Сейчас же я хотела бы обобщить факторы, способствующие инцесту.

В первую очередь выделяется сексуальная неудовлетворенность мужчины. "Кто-то занимается онанизмом, кто-то пользуется услугами проститутки, а кто-то совращает свою дочь", - говорят англичане. Факты свидетельствуют, что, вопервых, только малая часть отцов, находящихся в половых отношениях с дочерью, страдает психическими расстройствами и патологическими влечениями; во-вторых, отчетливо прослеживается тенденция увеличения числа случаев инцеста по мере взросления дочери.

Вторым фактором может выступить естественная взаимная привлекательность дочери и отца, которая обусловливается не только особенностями ее раннего развития, но и существенной эмоциональной близостью. В этом смысле оправданы теории, подчеркивающие роль "жертвы - соблазнителя", хотя на самом деле за этим стоит нарушение всей структуры эмоциональных отношений в семье. Действительно, если присматриваться к большинству случаев длительных инцестных отношений, то в них становится очевидным, что роль девочки в этом не всегда только роль жертвы. Как минимум, за этим может стоять взаимное согласие, а как максимум - провокация или соблазнение.

И тем не менее, несмотря на это, среди психологов принято считать, что всегда в случае инцеста ребенок расценивается как жертва, вне зависимости от реальных обстоятельств, так как ребенок не отвечает за последствия случившегося, в отличие от взрослого, несущего всю полноту ответственности. Поэтому для оценки того, кто есть кто, мы иногда прибегаем к юридическим дефинициям (?????????????????).

Теперь о роли матери в таких ситуациях. Что она в это время делает, как получается, что в течении длительного времени она умудряется не замечать происходящего?

КоГда мать обнаруживает инцест, ее восприятие семьи сразу рушится. Сексуальные злоупотребления в семье - вещь настолько серьезная, что мать не может не воспринять свою семью как глубоко неудачную. Поэтому она приводит себя в соответствие со своей семьей: это депрессия, низкая самооценка, неверие в будущее, бездеятельность.

Очень много случаев, когда матери вытесняют достаточно очевидную информацию, свидетельствующую, что в семье произошел инцест. При этом они "не замечают" совершенно очевидные вещи, которые любой другой понял бы однозначно.

Например, отец запирается с дочерью, оттуда доносятся крики типа: "Папа, я не хочу, не делай этого!" и т.п. Дочь выбегает вся в слезах, в разорванном платье и отказывается рассказать, что произошло. Мать при этом полагает, что отец так наказывает дочь за плохие оценки.

Надо сказать, что матери предпочитают не замечать" самые прямые намеки бессознательно. Но дочери в это поверить трудно, и в душе дочери навсегда поселяется обида на мать, которая все видела, но предпочла не замечать. Это расценивается как предательство с ее стороны. Я знаю довольно много случаев, когда матери, узнав об инцесте, теряют сначала мужа, а потом от них уходит дочь, которая так и не может простить невмешательство.

Конечно, у девочки иногда может возникать мысль рассказать обо всем матери. Но ее совершенно резонно останавливает следующее: мать скорее всего просто не поверит, разозлиться, начнет ее упрекать, что та сочиняет что-то. И это действительно так. Описан случай, когда четырехлетняя девочка, над которой было совершено оральное сексуальное насилие, рассказала об этом матери. Мать пришла в такое бешенство (как правило, за такими сильными чувствами стоит собственный страх), что схватила девочку за горло и стала бить головой об стенку. Девочка была чудом спасена прибежавшими на шум соседями. Скорее всего, у матери открылся в этот момент ее собственный "контейнер", создавшийся, когда она сама в детстве подвергалась насилию.

Другой пример свидетельствует о том, что ребенок иногда сам стремится скрыть то, что с ним произошло, дабы избежать неприятностей. У девятилетней девочки сексуальные отношения с отцом сопровождались небольшим кровотечением. Когда же спустя некоторое время у нее начались менструации, она была убеждена, что это последствия насилия, и очень быстро побежала в ванную замывать кровь прямо на пижаме. Когда же ей не удалось отстирать, у нее началась истерика.

Наконец, у маленького ребенка просто может не быть слов, чтобы описать то, что с ним произошло.

Вообще вопрос, почему детям трудно рассказывать об инцесте, считается очень важным. Причины можно объединить в три основные группы.

Во-первых, дети могут не иметь средств выразить происходящее, или им могут не разрешать это делать. Действительно, дети могут быть слишком малы или вообще не уметь говорить. Могут не иметь подходящего словарного запаса. Если ребенок не доверяет близким взрослым, то он может не знать, куда еще обратиться. Кроме того, дети могли попытаться рассказать об инцесте, но их слова проигнорировали или посчитали, что это неправда.

Во-вторых, дети подвергаются давлению и угрозам ради сохранения тайны происходящего. Здесь надо отметить, чего вообще в нашей культуре не поощряется вынесение сора из избы. А то, что сексуальные злоупотребления резко осуждаются обществом, чувствуют даже самые маленькие. Дети могут быть запуганы как угрозами физической расправы, так и моральной угрозой стать "крайним" человеком, действия которого принесут семье несчастье (отца посадят, мать узнает, будет мучиться или уйдет). Еще один немаловажный вопрос - как будут воспринимать тебя товарищи и учителя. Безвыходное положение усугубляется отсутствием образцов альтернативною поведения родителей, отсутствием психологических критериев, оценки происходящего.

В-третьих, дети могут не уметь распознать сексуальные злоупотребления, могут быть обманутыми или даже подкупленными чем-то. Речь идет о том, что родитель может представить им сексуальные злоупотребления как часть очень близких отношений, Он может даже сказать, что ради близких отношений надо чем-то пожертвовать. Угроза потерять любимого отца (любовь отца) может соседствовать с достижением статуса любимого ребенка любой ценой.

Из этого перечисления причин видно, что часть ответственности за то, что детям трудно сказать о творящемся в семье, лежит на обществе. Общество должно стать более открытым к вопросам инцеста. Детям легче говорить о сексуальных злоупотреблениях в семье, когда взрослые об этом говорят открыто,

Как же дети могут выразить то, что творится у них дома? Если они просто говорят, то их слова отторгаются тем или Иным способом. Дети это предчувствуют, поэтому чаще информация о сексуальных злоупотреблениях сообщается в таких формах:

а) изменение в поведении и взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками. Кроме очевидных проявлений типа подавленности и агрессивности, есть более специфические;

нежелание идти спать, ночные страхи, желание спать со

внимание.

У женщины, пережившей в детстве насилие, более велика вероятность, что в будущем она будет насилована. Причина этого - в недостаточной уверенности в себе, ориентированности на то, чтобы услаждать других. У нее провоцирующее поведение, она как будто все время ожидает агрессии и нападения.

Наконец, такая женщина не умеет говорить "нет".

Каждый человек имеет психологическую границу, т.е. психологическую дистанцию, на которую он подпускает к себе других людей. Когда кто-то нарушает ее, мы испытываем сильнейший дискомфорт, сопоставимый с переживаниями при насилии. Например, кто-то позволил себе "лезть к вам в душу", или задавать нескромные вопросы, или интересоваться вашей интимной жизнью, или использовать ваше время помимо вашей воли. Большинство людей в этой ситуации способны достаточно решительно сказать "нет" вербальным или невербальным способом, но так, чтобы партнеру стало очевидно, что он слишком далеко зашел.

Люди, которые пережили насилие, не имеют этой границы. Или, иначе говоря, она неопределенна или размыта. Они не могут сказать "нет", и насильник всегда это чувствует. Именно таких женщин выбирают пьяные, чтобы пристать к ним. И чаще всего не ошибаются. Легко увидеть, что выбранные ими жертвы вместо решительного отказа начинают кокетничать, что расценивается как согласие.

Если спросить такую женщину, почему она не отказала сразу со всей определенностью, то получите очень характерный ответ: "Я боялась его обидеть", "Не хотела его обидеть". Это желание или стремление потерпеть, лишь бы не обидеть насильника, очень типично для людей, подвергавшихся любому насилию.

Есть менее выразительные, но не менее характерные ситуации. Например, вам звонит ваш знакомый - очень хороший человек - и, не спросив, чем вы занимаетесь и каким временем располагаете, начинает в сотый раз рассказывать о каких-то своих делах. Вам это не интересно, у вас множество своих дел и проблем, вы не видите никакой пользы в этом времяпрепровождении, вы ничем не можете помочь, да вас об этом и не просят, тем не менее вы не прерываете этого человека и даже поддерживаете разговор. Ведь человек-то хороший! Если бы был плохой, то тогда, конечно, вы бы не позволили ему воровать свое время, но человек-то - хороший! Но хочется обидеть.

После окончания разговора вы чувствуете сильнейшую злость на вашего партнера, досаду на себя, чувство вины, т.е. те же чувства, которые чувствует изнасилованный.

Исследования в США в80-е годы показали, что, как минимум, каждый второй наркоман был жертвой сексуального насилия. Более 70% гомосексуалистов-агрессоров сами пережили в детстве агрессию со стороны взрослого мужчины. Довольно значительная часть девочек и мальчиков после изнасилования становятся гомосексуалистами. Поэтому, если у кого-то из молодых людей есть проблемы с алкоголем, наркотиками, они становятся проститутками или у них суицидальные идеи, то первая гипотеза взрослых должна касаться вероятных эпизодов насилия, которое они пережили в детстве.

Уже к подростковому возрасту девочка как бы "отключает" свою память на события, которые были в прошлом. Поэтому такие девочки могут не помнить ничего довольно долго. Как правило, это также может свидетельствовать о пережитой травме. Однако травматический опыт всего лишь сложен в "контейнер", и время от времени начинает прорываться в сознание, особенно когда девушка выходит замуж, беременеет, рожает ребенка. Тогда это воспоминание начинает всплывать из бессознательного в виде "вспышек воспоминаний", снов или же просто воспоминаний после увиденного фильма, где фигурирует инцест.

Иногда прошлый опыт прорывается в виде особых фантазий. Например, мужчина хочет, чтобы у его жены родилась девочка, так как ему кажется, что если будет мальчик, то он не сможет преодолеть своего навязчивого воспоминания - фантазии, когда по отношению к мальчику осуществляется насилие. Или у женщины, когда муж ласкает или целует дочь, развиваются самые страшные подозрения:

"Что у него на уме?" Такие женщины не способны к установлению нормальных дружеских отношений с женщинами, мужчинами, своими детьми. Женщина может быть гиперопекающая, не оставляет ребенка одного, не позволяет ему выйти самому на улицу. Или воспитывает своих детей в полной изоляции от окружающего мира, пытаясь защитить от любой травматизации. На самом деле это приводит к такому синдрому, что ребенок, вырастая в "оранжерейных" условиях, не умеет защищаться, у него не наработаны психологические защиты, очень сильны базовые иллюзии, и первое же столкновение с жизнью может вызвать у него сильнейший травматический кризис.

У таких женщин просто нет опыта хороших дружеских отношений с мужчинами: они всегда ожидают и в то же время боятся насилия.

У женщин, переживших насилие, часто бывают сны, где фигурируют ножи, змеи, они не переносят, когда их трогают, касаются. Иногда возможны галлюцинации, когда видится мужская фигура, стоящая у изголовья,

Итак, мы видим, что психологические последствия сексуального насилия чрезвычайно тяжелы и сопровождают человека всю его дальнейшую жизнь.