Помогает ли нам бЮзнеслитература?

Легендарный инвестор об осторожности и жадности, наследстве и везении
• В моем возрасте жизненный успех измеряется тем, какая часть людей, от которых ты ждешь любви, тебя действительно любит.
• Как инвесторы, мы относимся к бурно развивающимся отраслям также как к освоению космоса. Мы восхищаемся этими смелыми попытками, но сами предпочитаем оставаться в стороне.
• Если руководство с высокой профессиональной репутацией берется за компанию с плохой экономической репутацией, неизменной остается лишь репутация компании.
• Я пришел к выводу, что должен работать лишь с теми людьми, которые мне нравятся, которым доверяю и которыми восхищаюсь.
• Дороги в деловом мире всегда усеяны выбоинами, и план действий, требующий избегать их, — это всегда план, который ведет к катастрофе.
• Мы просто стараемся быть осторожными, когда других обуревает жадность, и жадными, когда другие боятся.
• Ключевым моментом нашего инвестиционного стиля остается некая заторможенность, граничащая с ленью.
• Я покупаю бизнес, а не акции — бизнес, которым я хотел бы владеть всегда.
• Инвестируйте капитал только в те компании, которые входят в круг вашей компетенции. Размеры этого круга не имеют значения. Важно только то, насколько корректно вы определили эти размеры.
• Мы не знаем, как решать сложные проблемы ведения бизнеса. Все, что мы умеем, — это избегать проблем.
• Успех в сфере инвестиций зависит не от того, сколько знает инвестор, а от того, насколько реалистично он оценивает предел своих знаний.
• Оценивая людей, необходимо искать в них три качества: честность, интеллект и энергичность. Если человеку не свойственно первое качество, два других могут оказаться губительными.
• Я читаю годовые отчеты компаний, которые я оцениваю, а также годовые отчеты их конкурентов. Это основной источник необходимой информации.
• Я не могу делать инвестиции в 50 или 75 компаний. Такие инвестиции напоминают мне Ноев ковчег: в итоге можно оказаться в зоопарке.
• Если вы хотите обезопасить себя от любых неприятностей, связанных с ситуацией на рынке, то должны вести себя как владелец независимо от того, идет речь о целой компании или об ее акциях.
• Рынок можно использовать только в качестве опорного пункта, по которому можно определить, не допустил ли кто-нибудь очередную глупость.
• Библейский императив «плодиться и размножаться» мы в Berkshire Hathaway воспринимаем всерьез.
• Как и главный собственник Berkshire Hathaway, большинство наших директоров вложили основную часть личного капитала в компанию. Мы питаемся блюдами нашей собственной кухни.
• Экономика с рынком похожи на мужа с женой: они связаны брачными узами, но при этом каждый из них неповторимая личность и может действовать на свое усмотрение.
• В инвестиционном бизнесе пессимизм — твой друг, а эйфория — враг.
• Идет ли речь об акциях или о шелковых комбинациях — я люблю покупать качественный товар, когда цена на него падает.
• Если ты теряешь деньги фирмы, то можешь встретить понимание. Но если ты нанесешь малейший ущерб репутации фирмы, я буду беспощаден.
• Наши действия должны проверяться правилом «первой полосы»… пусть сотрудники спросят себя, хотят ли они сделать что-то такое, о чем на следующий день написала бы на первой полосе местная газета, которую читают их жены, дети и друзья.
• Мне просто повезло в этом мире. Шанс родиться в США составлял для меня один к пятидесяти. Выйдя из материнского лона в США, а не в любой другой стране, где у меня было бы гораздо меньше возможностей, я выиграл в лотерею.
• Сама мысль о том, что я даю людям необоснованную надежду стать сказочно богатым, пугает меня с тех пор, как я стал торговать акциями.
• Вы разбогатеете, если будете считать, что у вас есть всего двадцать попыток в жизни и каждое финансовое решение — это одна попытка.
• Я не верю в династии. Отменить налог на наследство — это то же самое, что набрать олимпийскую сборную из детей тех, кто стал олимпийским чемпионом в прежние годы.

Основатель Microsoft о вызове, успехе, ошибках и управлении
• Миру наплевать на твое самоощущение и самоуважение. Мир ожидает от тебя каких-нибудь достижений, перед тем как принять во внимание твое чувство собственного достоинства.
• Мы объясняем людям, что, если никто не смеялся хотя бы над одной из их идей, возможно, они недостаточно творчески подходят к работе.
• У меня есть белая доска и набор цветных фломастеров, которые отлично помогают во время мозговых штурмов с коллегами и просто наедине с самим собой.
• Умные люди должны уметь понять проблему, если у них достаточно фактов.
• Я подхожу к бизнесу как к вызову, необходимости решения проблемы.
• Меня беспокоит, когда молодые люди говорят, что не хотят идти в колледж, потому что я не стал выпускником. Во‑первых, я получил довольно хорошее образование, хотя и не дождался получения степени. Во‑вторых, мир становится все более сложным, специализированным и конкурентным с каждым годом, высшее образование сейчас так же важно, как раньше школьное.
• Я не трачу времени, жалея о прошлом. Я сделал свой выбор, и, чтобы справляться с обязанностями наилучшим образом, просто не надо сомневаться. Не думайте: Боже, какой бы из меня вышел отличный врач, какой теннисист, плейбой, игрок в покер. Залог благополучия — твердость и предусмотрительность в своем деле.
• Не принимайте дважды одно и тоже решение. Лучше потратьте больше времени и сил на принятие твердого решения в первый раз.
• Мне нравится ходить по лезвию ножа. Именно так часто находишь высокую исполнительность.
• Успех — скверный учитель. Он кружит голову. Он ненадежен. Бизнес-план или новейшая технология — верх совершенства сегодня — завтра могут так же безнадежно устареть.
• Бизнес — хорошая игра. Много соперничества и мало правил. Счет ведется на деньги.
• Предположим, вы прибавили бы мне два года жизни с условием, что я пошел бы в бизнес-школу. Не думаю, что я смог бы сделать что-то лучше. Посмотрите на эти полки, есть ли там книги по бизнесу? Увы. Нам они не нужны.
• Я думаю, что бизнесом управлять легко. Прибыль. Убытки. Берете продажи, вычитаете затраты и получаете большое положительное число. Чистая математика.
• Генерирование дохода — самая хрупкая вещь на свете. Как бы ни была хороша ваша продукция, вы всегда всего лишь в восемнадцати месяцах от провала.
• Одно я знаю точно. Я не оставлю своим наследникам много денег. Думаю, так для них будет лучше.
• Даже сейчас, по существу, меня интересует не количество денег. Если бы я мог выбирать между работой и богатством, я бы выбрал работу. Меня гораздо больше заводит возможность вести команду из тысяч талантливых людей, чем иметь в банке круглый счет.
• В определенном смысле небольшая слепота необходима, когда идешь на риск.
• Нужна сильная команда, потому что средняя дает средние результаты, как бы хорошо вы ею ни управляли.
• Важнейшее качество хорошего менеджера — решимость грудью встречать любые плохие новости, самому искать встречи с ними, а не прятать голову в песок.
• По-моему, чем привлекательнее окружение, тем меньше люди работают.
• В сегодняшнем информационном обществе главные природные ресурсы — человеческий разум, опыт и лидерство.
• В быстроразвивающейся индустрии успешными компаниями становятся те, которые могут выбрать среди ключевых тенденций нужную и действительно добавить к ней что-то ценное.
• Мы можем позволить себе сделать пару ошибок и не можем позволить не пытаться.
• В нашем бизнесе ситуация меняется слишком быстро, чтобы тратить время на воспоминания.
• Я считаю, что на всякое совещание следует собирать лишь ключевых работников, ответственных за принятие решений. Всем остальным лучше заниматься в это время своими прямыми обязанностями.
• Потратить деньги с умом так же трудно, как и заработать их.
• Мы всегда переоцениваем изменения, которые произойдут в ближайшие два года, и недооцениваем изменения следующих десяти лет. Это означает, что расслабляться никак нельзя.
• Я боюсь потерпеть поражение.

Основатель Facebook о программистах, идеях, рисках и деньгах
• Я никогда не думал, что Facebook должен быть клевым, он должен быть полезным.
• Когда ты за одну ночь выдаешь тонны кода — это и есть результат.
• Facebook не создавался для того, чтобы быть компанией. Facebook создавался для того, чтобы выполнять социальную миссию: сделать мир более связанным и открытым.
• Когда вы пользуетесь чем-то с друзьями, с семьей, то вы привязываетесь к этому сильнее.
• Социальные сети — это не альтернатива дружбе, это ее продолжение.
• В фильме [«Социальная сеть»] все не совсем так. На самом деле история Facebook довольно скучная. Мы просто сидели и писали коды 6 лет.
• Самое главное в бизнесе — сконцентрироваться на создании чего-то важного. Я просто работал над тем, чем бы мне хотелось самому пользоваться.
• Если у человека есть мозги, он просто не имеет морального права работать не на себя, отдавая большую часть своего времени и результаты своих достижений своему работодателю.
• Наших сотрудников мотивирует то, что они являются частью нашей команды. Это не просто компания Facebook, это своя вселенная.
• Нам не нравится реклама, но она позволяет платить по счетам.
• Facebook больше напоминает правительственную организацию, нежели традиционную компанию. Мы имеем дело с огромным сообществом людей и как никакая другая компания должны серьезно думать о своей внутренней политике.
• Мы дали каждому человеку голос, а значит, дали власть. И в этот момент старая система перестала существовать.
• Я не хочу, чтобы Facebook был исключительно американской компанией и пропагандировал только американские ценности по всему миру. Например, есть понятие «свобода слова», которое мы очень любим и всячески поддерживаем на Facebook, но каждая страна имеет разное понимание этого выражения. Поэтому главное для меня — понять ход мыслей людей из разных стран и сделать Facebook предельно восприимчивым к многообразию культур.
• Язык — это не самый удачный способ передачи идей.
• Я думаю, что в будущем все, а не только программисты будут связаны с элементами программирования.
• Мне бы хотелось продолжить попытки выйти за рамки возможного.
• Я нуждаюсь в серверах так же, как и в пище. Но если я какое-то время все же могу обойтись без еды, то сайт без достаточной производительности серверов погибнет.
• Facebook — шикарный опыт, мне просто повезло. Но я жалею, что я не доучился в колледже, где тебе дают больше, чем ты знаешь. Там ты просто получаешь удовольствие, открывая мир.
• В Кремниевой долине многие создавали компанию, не решив, чем эта компания будет заниматься. Разве так делают? Начать нужно с идеи того, что вы хотите полезного предложить миру, а потом под это подводить и создавать компанию.
• Когда ты создаешь компанию, она должна быть основана на твоей вере во что-то.
• Для создания небольшого развивающегося бизнеса необходимы две вещи. Первая — это возможность иметь хороших программистов или обучить тех, у кого есть идеи, и вторая — возможность реализовывать эти идеи.
• Я вообще ненавижу рекламу. Особенно тупую рекламу.
• Промышленность и любой другой бизнес станут мобильными через несколько лет, это неминуемо.
• Думаю, меня вряд ли когда-нибудь еще раз посетит идея, подобная Facebook.
• Самый большой риск — не предпринимать никаких рисков. В мире все меняется очень быстро, единственная стратегия, которая гарантированно потерпит неудачу, — не рисковать.
• Я думаю лишь о том, как построить и укрепить свой бизнес, а не о том, как его продать. Полагаю, наша работа гораздо интереснее, чем у многих людей. Нам просто нравится делать свое дело. Я никогда не задумывался о продаже компании.
• Разве я похож на человека, которому нужны деньги?

Тиньков:
Брэнсон:
Абрамович
Проохоров:
Фридман
Лисин
Мордашов
Карлос Слим
Безос Джефф
Дерипаска
Усманов
Аликперов
Потанин
Вексельберг
Евтушенков
Федун
Галицкий_Арутюнян
Авен
Ананьевы братья
Тарико
Фетисов
Рогачев
Мильнер
Каменщик
Ноготков
Авдеев
Касперский
Волож
варданян
Рыболовлев
Гуцериев
Гальчев
Мамут
Петров
Предприниматели о бизнесе: самые яркие цитаты 2011 года
Лужкова-Батурина
Агаларов
Якобашвили
Куснирович
Скиннер
Полонский
Дымов
Фауст Дрю
Рометти
Дорси
Суини
Уитмен
Армани
Роулинг
Уитмен итоги в НР
Дайсон
Бернс
Сэндберг
Латыпова "Бахетле"
Уинфри
Мэрдок
Делл
Хаффингтон
Кампрад
Блумберг
Пейдж и Брин
Мэри Кей
Эллисон
Сорос
Баффетт
Гейтс
Цукерберг

Быть хозяином
<>
Можете себе представить? Общество без рабов! Слыхано ли дело? Как же оно функционирует? Кто же выполняет грязную тяжелую работу, недостойную даже самого низкорожденного свободного человека? И что делать с захваченными в плен во время войны? Как вообще продемонстрировать окружающим свое благополучие? В голове моей роились все эти вопросы, но гнев мой пошел на убыль.
<>
Ведя моего расстроенного гостя обратно к дому, я вдруг подумал, что этот германский варвар, вероятно, не одинок в своем отказе от владения рабами. При том что ныне столь многие привержены идеям вульгарного равенства, остается допустить, что люди перестали понимать, как следует обращаться с рабами и прочими подчиненными.

Я решил поэтому сформулировать принципы, при помощи которых любой свободный человек может обеспечить эффективное управление своим персоналом.
Это жизненно важная задача.
Человек, который всерьез занимается личностным развитием и ростом через приобретение власти и богатства, должен знать все, что может помочь ему в этом начинании.
Я не перестаю удивляться тому, сколь часто ныне люди, облеченные властью, не имеют представления, как обращаться с теми, кто имеет счастье прислуживать им.
Вместо этого они отчаянно стремятся снискать расположение тех, чья лояльность должна быть несомненной и безусловной; они заискивают и встают вровень с людьми низшего сорта.
Я даже видел, как ведущий политик тепло улыбался женщине, работающей на улице, в жалкой попытке заручиться ее бесценной поддержкой!
<> цель эта состоит в согласии всех с желаниями хозяина.
<> Я уверен, что существует наука о том, как быть хозяином, которая докажет, что управлять хозяйством и держать в подчинении рабов – то же самое, что быть лидером в обществе.
Нет точного ответа на вопрос, являются ли качества руководителя и хозяина врожденными.
- Некоторые греки утверждали, что все люди отличаются друг от друга по своей внутренней природе.
- Те, кто занят физическим трудом, – рабы по своей природе, и для них же будет лучше, если они поступят под управление таких людей, как я, обладающих качествами высшего сорта. Ибо человек, который способен принадлежать другому, – раб по природе, вот почему, говорят греки, он принадлежит кому-то. Природа устроила так, – утверждают они, – что души и тела свободных людей отличаются от душ и тел рабов. Рабы имеют сильные тела, хорошо приспособленные к физическому труду, которым они и должны заниматься. Их души менее способны к рассуждениям.
- Свободные люди, напротив, держатся прямо и не используются для выполнения физической работы. Зато их души способны к обучению. Они подходят для целей участия в жизни общества, политического или военного. Конечно, природа иногда допускает ошибки, и случается противоположное – рабы получают тела свободных людей, а у свободных людей
«правильными» оказываются только души, но не тела.

Но в целом, говорят греки, природа к ошибкам не склонна. Она обеспечивает то, что каждый получает качества, соответствующие его судьбе.
Однако большинство римлян с этим не согласны. Они уверены, что
- подчинение другого человеческого существа противно природе. Столь многие из нас, римлян, которые продолжают управлять великой империей, происходят от рабов, что смешно было бы верить, будто
- рабы по своей природе ни к чему не пригодны. Римские мыслители утверждают, что
- только общественное соглашение приводит к тому, что один человек владеет другим как рабом. Они говорят, что
- нет естественных природных различий между тем и другим. Это просто несправедливость, и основана она на применении силы. Они также справедливо замечают, что
- многие рабы проявляли храбрость и благородство во времена великого кризиса, а это показывает, что они вовсе не имеют рабской природы. И
- если рабство не является естественным, то и быть хозяином неестественно. Это стоит запомнить!

Рим полон рабов. Я слышал, что
- один из трех или четырех жителей итальянского полуострова является рабом. Даже на обширном пространстве всей империи, население которой насчитывает не менее 60–70 миллионов человек, один из восьми является рабом. При этом рабов можно найти не только в сельских областях. Город Рим кишит всякого рода рабами, количество их здесь столь же велико, как и в других местах. Возможно, миллион рабов живет в столице, а некоторые утверждают, что по меньшей мере треть ее населения составляют рабы. Хотя подобные оценки являются не более чем допущениями людей с богатой фантазией, они в то же время свидетельствуют о том, как важен институт рабовладения для мира римлян.
-- Нам, римлянам, нужны наши рабы.
<>
Семья и хозяйство – вот краеугольный камень общества и, в конечном счете, всей человеческой жизни.
Никакое цивилизованное существование невозможно без усвоения тех необходимых вещей, которые может дать домохозяйство.
Но домохозяйство – это просто дом, если в нем нет рабов.

Чтобы иметь настоящую семью, нужно иметь жену и детей.
Да, их труд приносит определенную пользу.
Но основную часть работы по хозяйству выполняют рабы.
Это особенно выгодно, поскольку означает, что хозяин домовладения не должен опираться на посторонних лиц для получения нужных услуг.
Все мы знаем, как унизительно просить помощи и как скучно и утомительно привлекать к работе сторонних исполнителей.
Они никогда не являются в оговоренный срок, могут запросить завышенную плату за услуги и, не имея потребности гордиться своим трудом, выполняют задания кое-как.
Если же у нас есть рабы, мы можем быть уверены, что работа будет выполнена именно так, как мы этого пожелаем.
Рабы, таким образом, превращают семейную ячейку в некую более значительную структуру – домохозяйство.

Домохозяйство
– это государство в миниатюре:
- оно имеет собственную структуру,
- иерархию,
- управление,
- собственное чувство общности.
- Муж/жена, отец/сын, хозяин/раб – это основные строительные блоки социальной жизни.
- Таким образом, рабство является одним из ключевых принципов социальной организация.
- Раб находится в полном распоряжении хозяина домовладения, таким же образом гражданин повинуется требованиям государства.

Но рабство – это состояние абсолютного подчинения.

Раб
- не имеет родственников, он
- не может взять на себя права и обязанности брака,
- сама его идентичность определяется владельцем, дающим ему имя. В этом отношении
- рабство есть то же, что социальная смерть.
- Оно предполагает полное и безусловное подчинение.
- К сожалению, рабов иногда приходится принуждать к послушанию, используя жесткие методы.
- Необходимо сломить дух раба.
Именно из-за присутствия духа некоторые гордые племена отказываются сдаваться, потерпев поражение в бою. Так, кантабры в Испании после подавления их восстания предпочли смерть порабощению.
-У рабов отсутствуют юридические права. Но не следует считать, что их участь всегда – только тяжелый труд, недостойный свободного человека. На самом деле, как мы увидим,
- многие рабы занимали влиятельное положение при своих сильных хозяевах. В то же время свободные бедняки нередко должны были выполнять самую грязную и непрестижную работу, чтобы заработать кусок хлеба для своей семьи.
- Рабы также используются для выполнения разнообразнейших услуг: будь то старый охранник у входа, или мальчик, подносящий воду к столу, или миловидная девушка-рабыня, входящая в опочивальню; в большом хозяйстве рабы выполняют самые разные работы, удовлетворяя все потребности хозяина.
Мой отец учил меня, что
- рабы нужны также для того, чтобы представить себя в выгодном свете.
Раб
– это, в сущности, та же вещь, сам по себе он ничего не представляет, однако
- рабы формируют статус их владельца. Как хорошая лошадь создает образ ее всадника, так воспитанный и почтительный раб подчеркивает достоинства своего хозяина.
И если домохозяйство насчитывает четыре сотни рабов – как же от этого возрастает авторитет владельца! Кто же, кроме занимающего самое высокое положение в обществе, может позволить себе такую впечатляющую и престижную свиту?!
- Рабы могут быть полными ничтожествами,
- но служат они самым благородным.

«Если кто-то считает, что можно прямо вообще все — это не так» Встреча сотрудников РБК с новым руководством: расшифровка
Meduza16:43, 8 июля 2016

В начале июля руководителями объединенной редакции РБК были назначены Елизавета Голикова и Игорь Тросников. Они пришли на место Елизаветы Осетинской и Романа Баданина, которые вынуждены были покинуть РБК в середине мая — формально по соглашению сторон, но на самом деле, как утверждают многочисленные источники, из-за недовольства публикациями РБК в Кремле. Вслед за ними уволились некоторые сотрудники; другие журналисты решили дождаться нового руководства, чтобы понять, стоит ли с ним работать. Вечером 7 июля новые руководители РБК встретились с редакцией. «Медуза» получила аудиозапись с этой встречи и публикует ее расшифровку с незначительными сокращениями.
Игорь Тросников: Коллеги, я два слова скажу, а вы зададите вопросы. Только представляйтесь, пожалуйста. Отвечая, даже упреждая ваш вопрос. РБК, и все, что в своей жизни я делал — это профессионализм. Не более, но и не менее. Все, что вы за два-три года делали — абсолютно искренне это говорил и задолго до того, как думал, что приду сюда, и сейчас могу повторить — это отличная, профессиональная работа, и мы бы хотели все возможное, все лучшее сохранить. Точно ничего не собираемся ломать.

Вы, наверное, все хотите услышать про редакционную политику. Редакционную политику мы никак кардинально менять не будем, и вообще мы никаких активных действий предпринимать не будем, потому что действительно считаем, что многое из того, что вы сделали за три года, практически все, что вы сделали — это очень качественно и профессионально, очень хорошая работа.

Мне кажется, главное достижение за три года — даже не какие-то отдельные заметки, а то, что вы из бренда, который до этого вообще практически не воспринимался, сделали бренд, который рынком очень уважаем и востребован.

Про наш персональный бэкграунд. Вы знаете, я 16 лет работал в «Коммерсанте», всю жизнь занимался деловой журналистикой, руководил блоком деловой информации, когда оттуда уходил. В последние три года я работал в ТАСС. И половину этого времени мы там создавали практически с нуля службу экономической информации, потом была служба новостей. Это все такая, абсолютно профессиональная история. В информационном агентстве работа интересная, кто пробовал — знает. Такая, знаете, квинтэссенция новостной журналистики. Поэтому мы пришли к вам, собственно, не то, что как новые начальники, а как к коллегам, и, уважая вас профессионально, рассчитываем на взаимное уважение.

Поэтому у меня есть, собственно, две просьбы, или пожелания, или вопроса: первый — мне бы не хотелось, чтобы все, что мы здесь обсуждаем (я понимаю, что я не отвечу на часть вопросов, особенно вопросов по конкретике, потому что ее пока нет), выходило за пределы этого помещения и размещалось в социальных сетях. А второе пожелание-вопрос — если вам вообще дорого то, что вы последние три года делали, то оставайтесь, давайте делать вместе. У меня все.

Журналист РБК: Меня зовут ***, я представляю отдел экономики сейчас. Вопрос такой: у нас уволили руководителей, как вы знаете, и уволили в том числе, как объясняли, что что-то не сошлось в плане редакционной политики? Поэтому было очевидно, что редакционная политика не останется такой же, как вы сказали, потому что явно что-то не устраивало.

Игорь Тросников: Совершенно верно.

Журналист РБК: Если уволили людей, за что-то, что не устраивало, то, наверное, когда берут новых людей, хотят, чтобы такого больше не было.

Елизавета Голикова: Смотрите, вы водите автомобиль. Водите?

Журналист РБК: Да.

Елизавета Голикова: Права есть?

Журналист РБК: Есть.

Елизавета Голикова: Нарушаете? Вам штрафы ГИБДД приходят? Оплачиваете?

Журналист РБК: Да, конечно.

Елизавета Голикова: А через двойную сплошную когда переезжаете, отбирают права. Означает ли это, что вы не будете водить автомобиль или вы будете ездить теперь на самолете или, может быть, что-то еще?

Журналист РБК: Где двойная сплошная?

Игорь Тросников: Где двойная сплошная, к сожалению, никто не знает.

Елизавета Голикова: И это — дорога. Информационное пространство, как вы все прекрасно знаете, это очень чувствительная зона. И у нас с вами сейчас катастрофически сложный момент. Не только в РБК, во всех средствах массовой информации. Этот сложный момент, я не знаю, — переполненность дорожного движения, очень нервные водители, катастрофическое напряжение у тех, кто за пределами автомобиля, и внутри него. И наша задача — проявлять свой профессионализм таким образом, чтобы это движение было безопасным как для тех, кто сидит внутри, так и для пешеходов [неразборчиво].

Игорь Тросников: Мы вообще в одной парадигме выросли. Я думаю, многие из вас учились на том «Коммерсанте», в который я пришел и тогда делал. У нас одна школа, поверьте. И одно отношение к аудитории, и ответственность перед аудиторией — одна и та же на самом деле.

Журналист РБК: Но вопрос немножко о другом был.

Игорь Тросников: А я вам ответил: никто не знает, где двойная сплошная.

Журналист РБК Нет, она двигается…

Игорь Тросников: Да, и, к сожалению, в нынешних условиях она двигается. [неразборчиво] Да, насчет стандартов. Основные стандарты журналистики — это точно меняться не будут. [неразборчиво]

Журналист РБК: А, по-вашему, какую ошибку совершило предыдущее руководство?

Игорь Тросников: Давайте мы предыдущее руководство не будем комментировать? Я Лизу Осетинскую очень сильно уважаю и уважал до прихода в РБК. И всегда, когда работал в «Коммерсанте». «Ведомости» для нас были самым неприятным, но самым сильным конкурентом, с которым мы себя мерили [Елизавета Осетинская работала в «Ведомостях» с 1999-го по 2011 год — прим. «Медузы»]. Так что по ошибкам руководства… Слушайте, вы хотите про будущее узнать или про прошлое?

Журналист РБК: Чтобы понять будущее, нам нужно знать, какие подобные ошибки вы не будете совершать? Меня *** зовут, я старший редактор отдела новостей. Дело в том, что вы же принесете с собой какие-то изменения? Вы вряд ли сюда идете абсолютно без представления, что вы планируете делать в редакции.

Вы можете поделиться своими какими-то уже четкими планами — не про то, что сплошная двигается? Все равно вы как руководители будете устанавливать некие какие-то рамки.

Понятно, что в России сложная общественно-политическая обстановка, и понятно, что она зависит не от вас, но вы, как наш руководитель, будете нас в этом смысле как-то направлять. Хотелось бы знать, как и в какую сторону, если вы видите наше направление в конкретике? Потому что хорошо, конечно, что все здорово. Но если бы было все здорово, то Лиза, Максим [Солюс, бывший главный редактор газеты РБК — прим. «Медузы»] и Рома, наверное, не ушли, а остались.

Игорь Тросников: Смотрите, не я же уволил Лизу и Максима, да? Конкретику вы сейчас все равно не услышите, во-первых, потому что у нас ее просто нет. Мы договорились, вы же читали сейчас релиз. Мы приходим, надеясь, что… Не надеясь, а понимая, что мы здесь поработаем, посмотрим, какая может быть структура и как будут дальше развивать этот проект. Базовые вещи я уже сказал. Проект хороший, и принципиально меняться он не будет. Он будет развиваться дальше. Любой проект должен развиваться, я тут банальные вещи говорю, вы меня извините. А про конкретику сейчас бессмысленно спрашивать.

Журналист РБК: Но у вас же есть какое-то понимание …

Игорь Тросников: Вы задайте прямой вопрос.

Елизавета Голикова: И мы на него ответим…

[неразборчиво]

Николай Молибог [генеральный директор РБК]: Мы несколько раз говорили, еще с Осетинской, что РБК делает новости про все, но только, пожалуйста, не про лобковые волосы, как на «Ленте.ру» [вероятно, имеется в виду эта заметка — прим. «Медузы»]. А когда мы уходим не в новостной контент, а глубокий контент, там должно все рассматриваться через призму денег, государственных денег, коррупционного элемента, корпоративных денег, личных денег, то есть базовое, проверочное слово не в новостном контенте для РБК — это деньги.

Журналист РБК: Я задам конкретный вопрос. ***, заместитель редактора отдела политики. Я просто не знаю, насколько вы глубоко знакомы с нашими методами работы, сейчас у нас есть только одна причина не публиковать текст — недоказанность [неразборчиво] темы. Из ваших слов про двойную сплошную я поняла, что может быть еще какой-то фактор, который может повлиять на выбор текста.

Елизавета Голикова: Вы считаете, что правил дорожного движения быть не должно? Еще раз, смотрите: те признаки хорошего материала, который вы только что озвучили, они всегда были базовыми признаками хорошего материала. И если все эти признаки в материале соблюдены, значит, этот материал должен быть опубликован. Мы должны это понять, принять, успокоиться и продолжать жить дальше.

Двойная сплошная здесь — это как раз та ремарка, которая делает ваш подход передернутым. Я еще раз говорю, существуют правила дорожного движения. Все здесь взрослые люди и прекрасно понимают, что они придуманы кем-то не потому, что кто-то хочет много взяток собрать — ведь правда? Они придуманы для того, чтобы движение было безопасным и чтобы люди, несясь со скоростью 180 км/ч понимали, что делают они это, рискуя собственной жизнью.

Журналист РБК: Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Елизавета Голикова: Ребята, давайте конкретный вопрос, конкретный ответ. Тогда мы не возвращаемся к двойной сплошной, а перечисляем конкретные признаки конкретных хороших материалов.

[неразборчиво]

Журналист РБК: Ну хорошо, давайте я по тупому пойду. Мы читали в СМИ, что заметки, из-за которых к нам возникли претензии — например, заметки про Шамалова [Кирилла Шамалова называют мужем дочери Путина Катерины — прим. «Медузы»], заметки про дочь Путина. Они для вас являются пересечением двойной сплошной? Потому что для нас, в моем понимании, они не являются пересечением двойной сплошной. Это хорошие, профессиональные заметки. В вашем понимании, пересечение или не пересечение?

Игорь Тросников: Я вам честно скажу, я не буду отвечать на такой вопрос, вы слишком много хотите.

Журналист РБК: Но это частный пример. Вы просили конкретики, вот я и привела.

Журналист РБК: А можно сделать заявку на заметку?

Елизавета Голикова: В следующий четверг приходите, мы все сделаем. По поводу вашего конкретного вопроса по конкретной заметке. Давайте обсуждать будущие материалы.

Журналист РБК: У нас есть будущие материалы про ту же дочь Путина

Игорь Тросников: Присылайте, почитаем.

Журналист РБК: Ну, это как, возможные материалы?

[неразборчиво]

Николай Молибог: Можно вопрос про дочь Путина — а там про что материал?

Журналист РБК: Ну, вообще, если человек занимается самой масштабной, на мой взгляд, стройкой, то, наверное, это деньги, нет? [В материале РБК про Катерину Тихонову речь шла о проекте «долина МГУ» в Москве — прим. «Медузы»] Там не было ни слова про Путина, вообще материал про деньги.

Николай Молибог: Какой фактор денежный во вчерашнем материале про отсутствующего Путина? [Обращаясь к конкретному журналисту] Ответьте.

Журналист РБК: Это не было расследование, это новость [вероятно, имеется в виду заметка о том, что Путин отменил все запланированные на неделю перелеты — прим. «Медузы»]

Николай Молибог: Это новость?

Журналист РБК: Если не может человек [быть] в онлайне со своим здоровьем, конечно, мы беспокоимся о нем.

Николай Молибог: Честно говоря, последний абзац про молитву в онлайне [в тексте заметки есть абзац, посвященный тому, что в интернете начала ходить «молитва за президента и патриарха» — прим. «Медузы»] совсем ни при чем. Это как-то связано с его отсутствием на неделе? Ну хорошо.

Игорь Тросников: Поверьте, там, где вы сейчас, мы сидели много раз, у нас менялись акционеры в «Коммерсанте», к нам приходил Березовский, Усманов увольнял Ковальского. То же самое, вам для равенства не хватает только спросить про компьютеры неработающие.

Давайте дальше, мы это все знаем, весь сценарий. На вопросы мы точно отвечать не будем и не надо нас даже с этим мучить, давайте поговорим серьезно. Я вам говорю абсолютно серьезно. Ничего у вас менять кардинально такого, чтобы вам было стыдно работать здесь, мы не будем точно, будем работать с вами в одной парадигме. Повторяю еще раз — у нас достаточно авторитета. Мы делали статичный проект, в том числе стартап, и мы с вами или без вас сделаем этот проект.

Мне бы хотелось с вами, потому что-то, что сделано — это ваше достижение. Я не понимаю, почему надо написать 20 заявлений и всем одновременно уйти. Мне кажется, это неправильное отношение ни к тому, что вы сделали, ни к компании, ни к акционерам. Если плохо, то плохо. После «Коммерсанта-Украины» я не боюсь вообще ничего, честно, вообще ничего. Там сложно собрать команду, а вот Москва — это просто, знаете…

Так что не разводите нас ради бога про дочерей Путина, давайте поговорим серьезно, как взрослые люди.

Журналист РБК: По сути, это самые серьезные вопросы.

Игорь Тросников: Так, слушайте, сто раз все это проходили. Березовский с Усмановым все проходил. Про дочерей Путина обсуждать не буду, давайте дальше.

Журналист РБК: Вопрос такой, про единство и ребрендинг. У нас во многих отделах из-за этой ситуации ушло довольно много людей, полно вакансий. Есть ли у вас понимание где черпать кадры и стоит ли нам ждать людей из ТАСС?

Игорь Тросников: Понимание, где черпать кадры… в отделах же есть руководители отделов? Если руководителей отделов нет, значит, моя проблема — найти руководителей отделов.

Журналист РБК: Это будут люди из ТАСС?

Игорь Тросников: Нет, людей из ТАССа не будет точно. Потому что, во-первых… Ну, не во-первых, а просто я дал слово, что никого из ТАСС не возьму.

Журналист РБК: А можно вопрос? В нашем отделе сейчас главная тема — это выборы в Госдуму. Недавно в одном издании появилась версия, что у них есть контракт на рекламу «Единой России». Кроме того, там стали размещать заказные тексты от «Единой России», в частности, о праймериз, в обход редактора, то есть размещали вообще без консультации. Это абсолютно непрофессиональная, незаконная практика. А у нас такое может быть?

Николай Молибог: Агитация «Единой России» на баннерах — легко. Согласно закону «О выборах», ее могут купить. Дальше никаких — ни специальных проектов, ни всего того, что связано с буквами, мы в политике, в выборах не продаем и участвовать в этом не будем. Когда меня изначально коммерсанты спросили: «Коль, спецпроекты вставляем?» Я сказал, что никаких спецпроектов. А баннеры — какая разница, что пиво «Балтика», что «Единая Россия».

Елизавета Голикова: Вы зря за «Единую Россию» переживаете, у них все хорошо должно быть, по идее.

Журналист РБК: А мы и не переживаем. Мы за РБК переживаем

Журналист РБК: Скажите, а как между вами распределены обязанности? Это будет какая-то схема, как у Лизы с Ромой?

Елизавета Голикова: По поводу распределения обязанностей.

Игорь Тросников: Через пару месяцев все узнаете. Сначала все будем делать вместе.

Елизавета Голикова: А потом сделаем так, как лучше. Это наш первоочередной…

Николай Молибог: Я уговорил ребят назваться таким странным словом, со-руководители, потому что иначе надо было назвать одного — главным редактором одного, другого — главным редактором чего-то [другого]. Я попросил, что давайте распределение обязанностей произойдет, когда вы поработаете пару месяцев, и тогда это будет органичнее, а не эта перестройка шоковая на входе.

Журналист РБК: А есть понимание, как будут функционировать газета и сайт между собой?

Елизавета Голикова: Это очень интересная бизнес-задача, которую сейчас решает большинство мировых СМИ. Я надеюсь, что мы с вами, объединившись, будем ее решать совместно.

Журналист РБК: Меня зовут ***, выпускающий отдела новостей. Я правильно понимаю, что сохранится формат объединенной редакции? В том виде, в каком он есть сейчас?

Николай Молибог: В том виде, в каком он есть сейчас, исключая вот этот казус имени Молибога, давайте его так называть, с отделением журнала. Я согласился на это из-за аргументов контентных и аргументов продуктовых, но это все превратилось, или, по крайней мере, превращается в общественном сознании в какую-то фигню. А то, что называется объединенной редакцией, как сущность, когда один контент создается сразу в нескольких отделах — да, это остается.

Игорь Тросников: В «Коммерсанте» было такое, эта работало не очень хорошо, но это было давно. Вполне возможно я просто не знаю, как у вас все работает до деталей. В «Коммерсанте» это работало плохо, потому что журналы, которые были у них, делались по остаточному принципу. Но здесь немножко другая история, я надеюсь, что это объединенная редакция другого, более высокого уровня. Нам бы хотелось, чтобы был более правильный подход, современный.

Журналист РБК: А можно вопрос? Он озвучивался в присутствии Николая, кому его переадресовать, вам? Коллега задавал. Бывают такие ситуации, резонансные темы, и люди — участники этих событий, и люди, которые защищают участников этих событий, представители власти разных уровней, разных органов начинают звонить в редакцию, руководству, с попыткой повлиять на содержание, заголовок… Скажите, пожалуйста, как вы с этим взаимодействуете?

Елизавета Голикова: Поверьте, наш опыт руководства крупными СМИ позволяет нам качественно взаимодействовать с такого рода телефонными методами. На качестве издания это не отражается.

Журналист РБК: Вышли бы, например, сейчас у нас материалы про Панамские документы? В агентстве ИТАР-ТАСС это вышло очень поздно.

Елизавета Голикова: А вы не чувствуете разницу между РБК и агентством ИТАР-ТАСС?

Журналист РБК: Нет. Ну, вы же из ИТАР-ТАСС пришли.

Игорь Тросников: И что? А до этого я в «Коммерсанте» проработал.

Елизавета Голикова: А какая связь?

Игорь Тросников: А вы до этого где работали?

Журналист РБК: Ну, я много где работал.

Игорь Тросников: Вот. А что так часто работу меняете?

Журналист РБК: Вот так вот получается.

Еще один журналист РБК: У нас немножко такая опасная ситуация получается. Вы говорите, что вы были на нашем месте, а к вам приходили новые руководители — они как раз сидели по эту сторону, вам рассказывали про двойную сплошную и так далее, как вы к этому относились. Сейчас получается, что вы целый день нам рассказываете про правила дорожного движения. Ну, то есть не очень понятно, что имеется в виду.

[неразборчиво]

Журналист РБК: Слушайте, почему выходит панамский или там, какой-то материал, который кому-то не нравится. Всегда на это давят, в каком бы виде вы ни работали, всегда пытаются на кого-то давить. Но, мне кажется, наша история показывает…

Игорь Тросников: У них работа давить, у нас работа — не продавливаться.

Журналист РБК: Но в ТАССе это было по-другому?

Елизавета Голикова: А вы работали в ТАСС?

Журналист РБК: А почему вы в ТАСС сразу…

Елизавета Голикова: А вы работали в ТАСС?

Журналист РБК: Мы работаем с тем, что производит ТАСС.

Другой журналист РБК: Мы не работаем в государственных агентствах по каким-то причинам.

Николай Молибог: Ну, никто же не поверит, что правила ТАСС, я не знаю какие они…

[Неразборчиво]

Николай Молибог: Мне кажется эта встреча… Если опять разговор останется здесь… Я вам говорю: [вот] компания «Би-Би-Си» выпускает по панамскому архиву [материал], как русские медиа отработали что-то. И мы видим в ряду деловых, уважаемых газет «Ведомости», «Коммерсант» и нас. Как мы отработали, что мы поставили и что поставили уважаемые здесь газеты. Вот [так, как сделали] «Ведомости» — это и есть попытка избежать злополучной двойной сплошной. Они это сделали. А мы — так, и несколько месяцев сидим и ведем всякие бесконечные беседы. Получается, что мы ее пересекли. Такой пример понятен?

Журналист РБК: Понятен.

Другой журналист РБК: Нет.

Николай Молибог: Ну, почему не понятен? Вот были три обложки газеты, которые разобраны Западом. Мы наступили на форму, мы наступили на фотографию, мы наступили на заголовок на этой полосе. А так, все можно было сделать то же самое.

Игорь Тросников: Если кто-то считает, что можно прямо вообще, прямо совсем все — это не так. Это нельзя в «Коммерсанте», это нельзя в «Интерфаксе», это нельзя в «Ведомостях» и это, как показывает практика, нельзя здесь. Да? Но это — наша профессия, это ваша, пока еще надеюсь, и наша в будущем редакция. Мне кажется, что мы все как бы должны быть заинтересованы, чтобы это все сохранить в максимально интересном, качественном виде. Но то, что нет ограничений совсем, я вам сказать не могу, они есть. Если кто-то считает, что их нет вообще, писать надо у себя в Фейсбуке, там пока ровно.

Журналист РБК: За это теперь тоже сажают.

Игорь Тросников: Если работать и по конкретному материалу…

[неразборчиво]

Игорь Тросников: Вы думаете, в АП [Администрации президента — прим. «Медузы»] прямо есть такая книжечка специальная — «Памятка как определить правильный ли материал»?

[…]

Журналист РБК: Мы вас спрашиваем про конкретные материалы потому, что на конкретном материале был бы понятен в целом ваш подход для нас.

Елизавета Голикова: У вас есть опыт работы с информацией, правда? Вы работаете в средствах массовой информации, да?

Журналист РБК: Да. Мне кажется, это очевидно.

Елизавета Голикова: А мне очевидно, что если вы работаете с информацией, значит, вы умеете работать с информацией. И когда мы говорим про систему ограничений в работе с информацией, мы говорим исключительно про качество взаимодействия с этой информацией. Когда вы с ней взаимодействуете, с любыми фактами, оказывающимися в исследуемом вами материале, вы обязаны на эти факты смотреть и оценивать их.

Журналист РБК: Я вообще факты не оцениваю, я работаю в новостях. Не моя задача.

Елизавета Голикова: Мы смотрим на факты и работаем с фактами. И система ограничений — она в качестве вашей работы с фактами. Все, других ограничений не существует. Вы выстраиваете логику.

Журналист РБК: Извините, у меня просто складывается впечатление такое — я не знаю, может, я одинока в своих впечатлениях — что вы от нас как будто там защищаетесь. Вот смотрите, я например… мне будет 22, я очень вообще мало пока… Хотя здесь я работаю, уже скоро будет два года. Я вот про вас знаю очень мало. У меня пока нет к вам никакого отношения. Поэтому я просто пытаюсь понять, что будет дальше. И все, мне кажется, пытаются понять.

Дело не в том, что кто-то на вас нападает или кто-то… Никто не ждет, что вы скажете: «Нет, все. У нас тут будет кровавая рука Кремля и ничего не будет». Мы пытаемся понять просто, какой ваш подход. Куда вы двигаетесь? А вы как-то на это очень реагируете… Ну, я не знаю, как будто мы вас чем-то задеть пытаемся и обидеть. Мы просто пытаемся разобраться. Потому что для нас последние два месяца были, как вы понимаете, немного странными. Потому что люди, которые нас здесь частично собрали — они ушли. По совершенно определенным причинам. Поэтому мы, собственно, пытаемся понять, как мы дальше будем жить. Вот. В этом, собственно, все вопросы. Я не пытаюсь как-то вас на чем-то подловить или там…

Николай Молибог: Мы первые заинтересованы, чтобы вы продолжали здесь работать и делали то, что вы умеете. А мы постараемся, в меру сил, этим руководить и развивать.

Журналист РБК: Есть вопрос. У нас в РБК есть много специальных корреспондентов, которые занимаются не ежедневной работой, а пишут какие-то расследования, исследования…

Игорь Тросников: Прекрасно. Мы мечтали иметь таких людей в редакции.

Журналист РБК: Вы видите продолжение их работы как отдельного отдела?

Игорь Тросников: [Неразборчиво]. Если вы дальше не будете про каждый отдел спрашивать… Расследования в газете — очевидно, ваша фишка. Если эти люди готовы продолжать работу и делать качественные расследования…

Журналист РБК: У предыдущего руководства был некие даже скорее бизнес-KPI [ключевые показатели эффективности — прим. «Медуза»]. Они должны были соединить редакцию, в которую входили разные издания, они должны были повысить цитируемость, вернуть репутацию. А вот у вас есть такие глобальные задачи, не то, что «работайте, как работали», а есть вот у вас какие-то количественные или качественные показатели, которых нужно достичь в какие-то сроки?

Игорь Тросников: Я уже частично сказал. Сначала, по вполне понятным причинам, потому что многие, в том числе, ключевые люди, уходят, наша первоочередная задача — вообще сохранить это, чтобы это как-то работало. Например, чтобы выходила газета, которую, как я понимаю, скоро некому будет выпускать. В течение двух-трех месяцев — плюс там еще есть лето, отпуска— мы должны для себя понять, какая у нас будет структура и как мы дальше будем развивать[ся].

И после этого в новой концепции — не переделывать, я хочу, чтобы вы поняли, не переделывать, потому что переделывать — глобально, а развивать. А вот там уже прописано будет [неразборчиво]. Нам с KPI работать гораздо проще и понятнее, мы вообще — про бизнес. Вот у вас в догме написано, что вы работаете интересах бизнеса. Мы вообще — про бизнес. Я за KPI, и за «сколько поработал — столько получил». Я три с половиной года произношу речи про честность, про ответственность перед аудиторией, про факты, про разные мнения и все такое. Я — за, я считаю, что главная ответственность журналиста — это ответственность перед его аудиторией, поэтому нельзя врать, нельзя ставить «джинсу», ну, и все остальное, чего у вас там в догмах написано. Мы так работали еще до того, как появились догма у «Ведомостей», и уж догма у РБК — точно.

Журналист РБК: Вы пришли как новые люди. Новые люди обычно приводят с собой каких-то других людей. Собираетесь ли вы менять каких-то руководителей наших отделов, которые сейчас работают?

Игорь Тросников: Мы собираемся со всеми начать работать, и в процессе, я надеюсь, никого менять не придется. Гораздо важнее, чтобы те, кто решили уходить, этого не сделали. Потому что мы никогда, ни на одной работе такого не было… было как раз наоборот, приходишь в какой-нибудь отдел и думаешь: «Блин, какие же уроды, сейчас я всех уволю». А потом выясняется, что отличные, наоборот, ребята.

Я всегда работаю с теми, кто есть, и кто готов с нами работать. Это важные качества. Те, кто с нами работать не готов… Ну, ребята, сорри, без взаимного уважения и лояльности друг к другу никакого сотрудничества не получится, это правда. Но все, кто готов работать, сотрудничать и не вспоминать, что там когда-то чего-то было… У меня тоже много когда чего было. Вот, без всякой фигни честная, откровенная работа и разговор — мы только за. Списка, кого мы собираемся уволить, нет, не было и не будет.

Журналист РБК: А списка, кого вы хотите привести?

Игорь Тросников: Такой список частично есть, на вакантные позиции.

Журналист РБК: Простите, вы сказали, на вакантные позиции. Но вы же сказали, что редакторы будут назначать.

Игорь Тросников: Нет, я имею в виду руководящую позицию. Уходит *** [перечисляет несколько сотрудников РБК — прим. «Медузы»]. То есть люди, которых будут все вспоминать, но эти же позиции должны быть как-то закрыты. Мы думаем про людей.

Журналист РБК: И все они будут не из ТАСС?

Игорь Тросников: Я уже сказал, что из ТАСС не будет вообще ни-ко-го. Я пообещал лично главному редактору, что никого из ТАСС не заберу.

Журналист РБК: Надеюсь, увольнять из-за ТАСС не будете?

Игорь Тросников: Те, кто из ТАСС, здесь работают? Я не знаю, как с ними работать вообще. Вы же рупор Кремля.

(смех).

Журналист РБК: Скажите, а главного редактора газеты вы будете выбирать?

Игорь Тросников: Послушайте, мы точно не знаем, какая будет структура, но формально он обязан быть, по закону «О СМИ». Я не знаю, какая будет структура.

Елизавета Голикова: У нас у обоих есть хороший опыт. В обиде мы никого не оставим. А дальше мы обязательно решим вопрос о том, каким образом продолжить выпускать качественную газету, а также другие площадки, которые выходят на РБК. Наша задача — сделать так, чтобы у этих площадок сохранились все их показатели, уважение к их аудитории, и потенциал был раскрыт. Потенциал у этого издательского дома — колоссальный, и наша задача — в том, чтобы этот потенциал сначала разглядеть, потому что мы с внутренним устройством еще не знакомы, и в ближайшие два месяца будем очень интенсивно с ним знакомиться. И после того, как нам будет понятно, что это, мы будем понимать, куда это дальше вести. Амбиции очень большие у вашего генерального директора и у вашей команды. Мы надеемся на то, что наши амбиции будут общими, и мы сделаем так, что этот издательский дом будет лидером.

Журналист РБК: Вопрос про площадки [неразборчиво].

Елизавета Голикова: Есть очевидная история, она про то, что в вашем медиахолдинге есть целый ряд эффективных носителей, которые прежде были разрознены. Синергетический эффект, который достигается сейчас в медиапространстве, в том числе, и благодаря скорости информации, с которой вы все взаимодействуете ежедневно. Этот синергетический эффект, конечно же, нужно очень здорово прочувствовать перед тем, как тратить огромные деньги на то, чтобы что-то объединять, разъединять, вот это вот все.

В течение ближайшего времени мы с вами вместе все подумаем, каким образом сделать эту историю эффективной. У вас есть прекрасные люди, которые назначены на развитие телевидения, а наша задача — сделать так, чтобы капитализировать те площадки, которые в холдинг включены, и сделать так, чтобы был единый продукт, воспринимаемый аудиторией на разных платформах. В этом история всех СМИ, которые сейчас все сталкиваются с проблемами монетизации, контакта с пользователем, любого рода пользователем, читателем, неважно. И это общий вызов, и нам с вами его преодолевать. Как это сделать — наша работа.

Игорь Тросников: Есть предложение вернуться к рабочей деятельности.

Журналист РБК: Давайте последние 5 минут, если у кого-то еще есть важные вопросы.

Еще один журналист РБК: Нам газету еще сдавать.

1.Школа дизайна: формирование стратегии как процесс осмысления
2.Школа планирования: формирование стратегии как формальный процесс
3.Школа позиционирования: формирование стратегии как аналитический процесс
4.Школа предпринимательства: формирование стратегии как процесс предвидения
5.Когнитивная школа: формирование стратегии как ментальный процесс
6.Школа обучения: формирование стратегии как развивающийся процесс
7.Школа власти: формирование стратегии как процесс ведения переговоров
8.Школа культуры: формирование стратегии как коллективный процесс
9.Школа внешней среды: формирование стратегии как реактивный процесс
10.Школа конфигурации: формирование стратегии как процесс трансформации

EWD1304

Конец компьютерной науки?

«Цена надежности - это стремление к максимальной простоте.
Это цена, которую очень богатые люди платят больше всего».
Сэр Антони Хоар, 1980 год

В академических кругах, в промышленности и в коммерческом мире широко распространено убеждение, что компьютерная наука как таковая почти завершена и что, следовательно, вычисления «созрели» с теоретической темы для ученых до практического вопроса для инженеров, менеджеров и предпринимателей.
Созрели в основном для людей - и их много! - которые могут принять применение науки для получения очевидных преимуществ, но чувствуют себя довольно неуютно с ее (науки) созданием, потому что они не понимают, как происходит исследование.
Исследование, с его неосязаемыми целями и его неопределенными результатами. Однако это распространенное мнение справедливо, если мы помним те цели компьютерной науки, которые достигнуты и забываем те цели, которых нам не удалось достигнуть, даже если эти цели слишком важны, чтобы их можно было игнорировать.
Поэтому я хотел бы сказать, что главная задача вычислительной системы - «Как не навредить», не была выполнена.
Напротив, большинство наших систем гораздо сложнее, чем можно считать нормальным (здоровым), и слишком беспорядочны и хаотичны, чтобы их можно было использовать в комфорте и уверенности.
Среднему клиенту вычислительной индустрии отведено настолько мало места, что он находится в ожидании, что его система все время рушится, и мы являемся свидетелями масштабного распространения во всем мире программного обеспечения с ошибками, за которое нам должно быть очень стыдно.
Для нас ученых очень соблазнительно за это жалкое положение дел обвинять в отсутствии образования - среднего инженера, в близорукости - менеджеров и злобности - предпринимателей , но это не пойдет. Видите ли, в то время как все мы знаем, что неуправляемая сложность лежит в основе проблем, мы не знаем, какую степень простоты можно получить, и в какой степени внутренняя сложность всего проекта должна проявляться в интерфейсах.
Мы просто еще не знаем пределов распутывания. Мы пока не знаем, можно ли отличить внутреннюю сложность от случайной сложности. Мы пока не знаем, возможны ли компромиссы. Мы пока не знаем, можем ли мы придумать для запутанности - осмысленное понятие, о котором мы сможем доказать теоремы, которые помогут. Говоря прямо, мы просто еще не знаем, о чем мы должны говорить, но это не должно нас беспокоить, поскольку оно просто иллюстрирует то, что подразумевалось под «неосязаемыми целями и неопределенными результатами».
И это был только пример. Мораль заключается в том, что независимо от того, закончится ли вычислительная наука, в первую очередь будет зависеть наше кураж и наше воображение.

Остин, 19 ноября 2000 года
[Написано для сообщений ACM]
проф. Dr. Эдсгер В. Дейкстра
Кафедра компьютерных наук
Техасский университет в Остине
Остин, Техас 78712 - 1188
США