„Водоснабжение". В Новониколаевске организовано кооперативное товарищество „Водоснабжение", имеющее целью— снабжение населения города, учреждений и организаций водою.
Товарищество имеет также ввиду
взять в аренду существующие водокачки,
восстановить недействующие,
соорудить новые,
организовать доставку воды на дом и т. д.
Правление т-ва помещается по Барнаульской ул., № 27.
Членами т-ва могут быть все граждане, организации и учреждения города.
Паевой взнос—2 руб. 50 коп. и
Вступительный взнос — 50 коп.
16 августа состоялись похороны члена правления Кольчугинского центрального рабочего кооператива союза горнорабочих, тов. Ботикова.
Несмотря на то, что покойный был старым членом партии много работал в союзе и кооперации на его похоронах отсутствовали представители этих организаций, хотя они и были извещены о похоронах.
Тов. Фадеич, сообщающий нам об этом, пишет, что „становится обидно и горько".
В воскресенье 13 августа 1922 г. после чтения устной живой газеты в помещении клуба красных казарм, женотделом Вокзального райкома РКП (б.) было устроено угощение для красноармейцев 24-го Особ. стр. полка
Выносим сердечную благодарность товарищам из женотдела за стремление наладить связь с красными бойцами
Американская колония в Сибири
III. Работа за рубежом
Обратимся теперь к работе, проделанной организацией в Америке.
В Нью-Йорк были отправлены два товарища: Баркер и Калверт, с заранее всех правлением разработанным планом действия. Им поручено было предать широкой огласке факт основания колонии, вербовать членов желающих отправиться в Сибирь и закупать необходимые припасы. Было решено заинтересовать группы людей, работавших вместе на одном предприятии, знающих друг друга, революционно настроенных В разработке этого плана громадную услугу оказал т. Хейвуд, пользующийся широкой известностью и имеющий большие связи среди пролетарских организаций Америки.
Отъехавшие в Америку товарищи привлекли к своей работе некоторых других лиц и образовали организационный комитет, куда вошли помимо Калверта, Баркера и находившихся в Москве (т. Рутгера, уехавший в европейские страны также входил в комитет), еще т. т. Мюллери, Косгроф, Оуэн, Боддвин, Риз, Скайлер и др.
Было приступлено к работе и о первых днях ее американские товарищи пишут:
с большим трудом мы достали контору в которой поместили стол, конторку, столик для „Ундервуда" и полдюжины стульев. Пишущая машинка была куплена в рассрочку платежа, а конторские книги мы совершенно случайно нашли в архиве старого квартиранта конторы." Всё-же, уже с первых дней работа пошла полным темпом. Контора была всегда переполнена людьми, желавшими ехать в Россию; в углу всегда стояли груды ящиков и мешков с инструментами, провизией и книгами для пересылки в Кузбасс.
Пресса заинтересовалась начинанием и в некоторых газетах в журналах появились объяснительные статьи о положении. Организационный комитет послал специальных агентов в промышленные центры Америки агитировать и вербовать охотников. Работа с отправкой первой группы была очень затруднительна. Ни у кого не было опыта. Нужно было ознакомиться со специальными законами Соед. Штатов о выезде из страны. Нужно было делать много закупок. Недоставало рабочих рук для упаковки, беготни и хлопот. Но, кой как, с грехом пополам, с помощью людей совершенно с колонией не связанных,первая группа была отправлена.
Приступили к вербовке второй группы. Охотников было так много, что пришлось снять под контору более просторное помещение и привлечь на постоянную работу в конторе некоторых сотрудников.
Нью-Йоркская контора колонии это на вербовочное бюро. Люди не решают ликвидировать свои насиженные места, бросить привычки и вкусы и отправляться в дальнюю неведомую и неприветливую Сибирь так скоро. Среди более подходящего элемента нужно вести ещё большую объяснительную работу. А среди уже принятых в члены колонии лиц также необходимо вести организационную работу. Их необходимо разбить на группы по специальностям, дать им необходимые инструкции, в месте с ними закупать необходимое обмундирование для холодной зимы. У них сотни других мелких дел и забот.
Идея создания работ колонии в Сибири встречает широкое сочувствие среди рабочих, в особенности среди углекопов, влачащих жалкое существование. Беда только в том, что опытные шахтеры—семейные, лишены каких либо средств. Перед отъездом они вынуждены продавать свои хатенки и домашний скарб, а для этого требуется не мало времени. И настоящее время Нью-Йоркская контора Ведет переписку с двумя тысячами рабочих.
запросивших ее об условиях переезда. В проэкте заинтересовались многие общественный деятели, которые оказывают кой-какие услуги колонии.
Некоторые инженеры, и среди них довольно видные, также заинтересовались проектом. Гениальный теоретик техник Торстейн Веблен, равно как и один из выдающихся горных инженеров, инженер Полаков, изъявили свое согласие приехать в Кузбасс. К сожалению, проф. Поляков, ввиду слабого здоровья, должен был свой приезд отложить. Но и с первыми двумя группами в Кузбасс приехали помимо в высшей степени квалифицированных рабочих, два инженера. Виллиам Ван Гофен, один из лучших строительных инженеров, недавно закончивший постройку нового сталелитейного завода для автомобильной фирмы Форда и построивший колоссальное здание „Стальной Ком. Инленд" в Чикаго, находится в настоящее время в Надеждинске. А другой инженер доктор Виллиам Малер, долгое время, сотрудничавший с крупнейшими химическими предприятиями в Соед. Штатах, находится в Кемерово, где под его руководством будет происходить достройка химзавода.
Газета ,,Кр. Алт." сообщает об аитихолерных молебствованиях, заклинаниях и "заламывании" червя попами в различных селениях Алтайский губернии.
Некоторое время можно дурачить людей; некоторых можно всегда дурачить, но дурачить всех и всегда—невозможно.
А. Линкольн
Если французский аббат или немецкий пастор захотели-бы «обработать» французского пейзана или немецкого бауера на холере и черве — этот номер у них не прошел бы.
На такого аббата, на такого пастора житель французской или немецкой деревни, посмотрев искоса, отправил бы его, пожалуй, в дом умалишенных.
Пейзан французский, бауэр немецкий отлично и отчетливо со школьной скамейки знают:
что есть наука, что такое наука...
Они знают и верят в науку по опыту. Наука и с червём справится.
Наука и холеру победит.
Русский же мужик, невежественный и темный вследствие бывшего трехсотлетнего безграничного владычества и господства над нам коронованных и пронумерованных Петров, Екатерин, Александров и Николаев Романовых—этих „божию милостию помазанников"—твердо думает и верит отделаться от всего молитвой...
От засухи—молитва.
От холеры—молитва.
От червя—молитва.
Русский поп, независимо от его чина, ранга,—поп с его молитвой и анафемой—это нечто весьма универсальное от всех бедствий и напастей. Это почти маг и чародей времен египетских фараонов.
1904—1905 года...
Плюсквамперфектум...
Давно прошедшее, правда... Но зато известное всем, всеми и не так уж давно нажитое...
Поэтому такой, ставший объективным, материал единственно наглядный и убедительный для того, кто искренне и честно хочет видеть:
Белое-белым, черное-черным...
Итак, русско-японская бойня. Кронштадт...
Кронштадтский андреевский кафедральный собор полон безумных и одурманеных.
Главныя лицедействующия фигуры: Превеликий шаман тогдашней императорской всея Руси— „Отец" Иоанн „Кронштадтский"...
Другая, не менее блестящая по своей обмундировке с орденами на груди, отмеченная „монаршей милостью".— Адмирал русского флота Макаров...
Сильный запах ладана и воска. Расплывшийся дым ладана пропитал сгущенный и насыщенный дыханием тысячи людей воздух громадного собора.
Тысяча отяжелевших, одурманенных голов приподняты; завороженные взоры тысячи людей напряженно устремлены к месту пребывания божества—алтарю с открытыми „царскими вратами"...
Лицедействующая фигуры от насыщенного дымом ладана и спёртого воздуха— кажутся несколько как бы задернутыми какой то чрезвычайно тонкой ажурной плёнкой...
Эти происходит торжественное благословение "отцом" Ионном адмирала Макарова на „победы и одоления" „всякого врага и супостата"...
Результат:
Гибель Макарова на броненосце „Петропавловск" и самого броненосца...
А там, дальше, Цусима.
Японец нас из лучшей системы пушкой,
Мы его—молитвой.
Он нас из лучшего пулемета,
Мы его—молитвой.
Он нас пулей дум-дум,
Мы его—молитвой.
—Молитвой...
Целые вагоны, поезда всевозможных икон и иконок; безчисленные благословения направо и налево:епископов, архиепископов, митрополитов...
Вплоть до благословения русских мужиков и рабочих, пребывавших в „христолюбивом воинстве", на борьбу с „неверным япошкой"—иерусалимским патриархом Димианом.
Этот, сидящий у „гроба господня" авансировал победу и одоление „нехристя" посылкой тогдашнему царскому наместнику Дальнего Востока, адмиралу Алексееву, неких кусочков...
—„Кусочков древа от святого и животворящего креста господня"...
В результате:
Мукден, Ляоян и Порт-Артур.
Шла сплошная молитвенная оргия и беснование; ставка на вмешательство и заступничество кого-то и чего-то, ставка на вовлечение и сообщество самого господа—бога...
Ставка программа и карта „нехристем-япошкой" бита...
Молитвенная оргия и беснование.
Игра в дурачки во всероссийском масштабе.
1914 год...
Империалистическая война.
Козырь другой.
Скомпрометированной молитвой, скомпрометированными „кусочками древа" теперь не проберешь, не заманишь и не ожесточишь.
Конечно, и тут делались кое—какие в этом направлении попытки, но попытки эти скорее носили уже характер попыток лишь реабилитации молитвы; конечно, и тут не обошлось снова без попытки на вовлечение и компрометирующее сообщество побед и одолений того же господа-бога...
Но это было гораздо позднее. Именно, когда победам и одолением как будто определенно и твердо стало улыбаться „военное счастье".
Так, взятие Тарнополя, Кракова сопровождалось праздничным колокольным звоном с православных пирамид, но—о, ужас!...
Опять пассаж и конфуз...
Пришлось отзванивать назад:
Взятые города и крепости вскоре перешли в руки „врага и супостата" обратно...
В империалистическую войну—козырь «зверства немцев»...
На „зверства" был взят твердый курс.
Зверством немца апеллировали к русскому рабочему и мужику, зверством импонировали на, так называемую, широкую публику.
Опять игра в дурачки, опять во всероссийском масштабе.
—Щит на вратах Царь-Града...
—Дарданеллы...
—До победного конца...
Обрабатывали, обделывали и так и этак.
И почему бы, спрошу, в наше время, невесть еще как далеко ушедшее, какому-нибудь Нижне-Колпаковскому „батюшке" Панюшевской волости, Барнаульского уезда не „обработать" своих собственных прихожан?..
Я не вижу к противному никаких достаточных и серьезных оснований в самых „пасомых", как таковых...
Правда, обработка отдельно взятого
батюшка далека от всероссийского масштаба, она носит, бесспорно, несовершенный, грубый, вполне кустарный характер.
—Холера...
—Червь...
Это-ли не удобный и лишний случай для русских деревенских батюшек взять побольше холста, горы хлеба, яиц и про чего съестного от пасомых?
—Па-со-мый...
Само слово говорит за себя, оно характеризует не только колпаковца именно Панюшенской волости, Барнаульского уезда, Алтайской губернии, но всех вообще российских „православных", пребывающих в колпаках, плотно надетых на них „батюшками".
—Холера, червь и... поп...
Троица единосущная и нераздельная.
—На несчастье других батюшки строят свое благополучие,—скорбит наивный корреспондент на деревне.
Это, товарищ, с точки зрения отцов духовных, одна сентиментальность, одно только миндальничанье...
Ибо вспомни высокопреосвященных Никандров, патриарха всея Руси Тихона и других—имя же им легион,— вспомни изъятие церковных ценностей.
Вспомни „канон" и шуйские убийства во имя этого канона—с одной стороны, и голодное Поволжье—с другой...
Несчастье других для святых отцов церкви—Это михлюдия пустая и суесловие греховное...
У них во главе угла—свой мамон а, потому, бдительное и неукоснительное наблюдение за плотно надетым на головы „пасомых" колпаком.— и ничего более.
