Услышав весь этот шум, из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от ужаса при одном взгляде на него.
Густая нечесаная борода его волочилась по полу, выпученные глаза вращались, огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил. В руке он держал семихвостую плетку.
Это был хозяин кукольного театра, доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас. – Га-га-га, гу-гу-гу! – заревел он на Буратино. – Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии?
Прославленный режиссер - недоумевает.
Актеры отказываются работать за еду? Тех которые раньше работали за наркоту - и приносили хорошие бабосы - давно уж нет, иные, кто долго работал за водочку - далече. И вдруг, оказывается, что актеры - тоже люди 
И вот, режиссера рот, извергает потоки брани! Спекся Петрович...
Густая нечесаная борода его волочилась по полу, выпученные глаза вращались, огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил. В руке он держал семихвостую плетку.
Это был хозяин кукольного театра, доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас. – Га-га-га, гу-гу-гу! – заревел он на Буратино. – Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии?
Прославленный режиссер - недоумевает.
Актеры отказываются работать за еду? Тех которые раньше работали за наркоту - и приносили хорошие бабосы - давно уж нет, иные, кто долго работал за водочку - далече. И вдруг, оказывается, что актеры - тоже люди И вот, режиссера рот, извергает потоки брани! Спекся Петрович...
