Один мой друг подбирает бездомных кошек,
Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.
Они у него в квартире пускают корни:
Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,
Конечно, уже оккупирован, не осталось
Такого угла, где не жили бы эти черти.
Мой друг говорит, они спасают от смерти.
Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.
Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,
И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.
Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.
Мне тоже всучил какого-то хромоножку
С ободранным ухом и золотыми глазами,
Тогда ещё умещавшегося на ладони...
Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,
Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.
Но все эти ценные качества бесполезны,
Они не идут в зачет, ничего не стоят,
Когда по ночам за окнами кто-то стонет,
И в пении проводов слышен посвист лезвий,
Когда потолок опускается, тьмы бездонней,
И смерть затекает в стоки, сочится в щели,
Когда она садится на край постели
И гладит меня по щеке ледяной ладонью,
Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,
Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.
Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.
Она отступает.
Сегодня, в большом и гулком майском трамвае,
Я слышала, как две бабки котов ругают.
- А мой, - говорит одна, - изоссал весь коврик,
Ну что с него взять, глупейшая же скотина,
Проснется в четыре утра и орет в коридоре,
А встану, кряхтя, - так смотрит, подлец, невинно.
- А мой, - говорит вторая, - обои метит.
И все изодрал в углу, там висят кусками.
И думает, сволочь, что лучше он всех на свете,
Пока не покормишь – не тронуть его руками.
- А мой, - говорит одна, - наложил в ботинки.
Зять встал поутру, собрался на службу – нате!
А кот ускакал за диван и затих за спинкой,
А после еще бесился по всей кровати.
- А шерсти-то, шерсти сколько! Вот мой – персидский.
Ковры и диваны, мебель, - везде клочками.
- А мой на неделе слопал, подлец, сосиски.
- А нашего долго тошнило на коврик в ванне.
- А мой умудрился скинуть горшок с алоэ,
Потом по всей комнате мы собирали землю.
- А мой, представляешь, вчера сотворил такое…
- А мой, не поверишь, на прошлой еще неделе…
Потом помолчали бабки. Переглянулись.
- Зато, - говорит одна, - мой мурлыка страшный.
Ложится – и словно трактор на сельской улице,
Ну так тарахтит, что сразу проходит кашель.
- А мой, - говорит вторая, - лечить умеет.
Придет на больное место и лечит, зая…
…Сегодня в трамвае, пока закрывались двери,
Я слышала, как две бабки котов ругали.
Найдено в Интернете
Вечер, ветер, фонарь горит,
Льёт на землю с небес вода.
Я сижу у входной двери -
Так никто не умеет ждать!
Ей вернуться давно пора -
Весь расстроенный “от” и “до”,
Половик начинаю драть,
Но когда она входит в дом,
Всё прощаю, не помня зла.
Обаятельный как никто,
Я буквально сбиваюсь с лап,
Помогая снимать пальто!
От того, что поёт душа,
Откровенно навеселе
Я её полосатый шарф
Разорву как голодный лев!
Поворчу, наигравшись всласть:
“Где так долго гуляла ты?
Что мне вкусного принесла?
Кто тебе подарил цветы?
Улыбалась каким дружкам?
С кем сегодня была в кино?”
И, как будто сердясь слегка,
Tыкну в руку свой мокрый нос.
Что касается тех “ребят” -
До чего дуракам везёт!
Я не буду делить тебя,
Потому, что моя и всё!
Как волнительно и чуднO
Мне становится (ой, умру!)
От тепла её стройных ног,
От тепла её нежных рук!
В мире большего счастья нет,
Чем коснуться её плеча,
На колени забраться к ней
И тихонько урчать-мурчать
Так, чтоб сердце играло гимн
Всеми лапами четырьмя!
В коридоре слышны шаги -
Мне пора, извините! Мяу!
Игорь Приклонский
Он родился таким - нелюбимым, ненужным...
Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...
А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...
Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...
И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...
А здесь трепетность и соучастие,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...
Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...
Марина Бойкова
Кошки, кошки, кошки...
Я люблю ужасно кошек:
Кошку Чипу, кошку Гошу.
Не взаправду, понарошку,
Я немножко тоже кошка.
Прихожу домой из сада,
Там устроена засада.
Хитрый Гоша скрылся в ящик,
На меня глаза таращит.
Чипа в доме новичок,
Когтем рвет половичок
И скорей ко мне на руки,
Чтоб не маяться от скуки:
- Не спеши бежать к дивану -
Кошки просто не отстанут:
- И на кухню не спеши.
Кошкам ушки почеши.-
Вдруг звонок. Беру мобильник.
Забываю в холодильник
Дверь закрыть. А в нём едыыыыы!
Так недолго до беды
...Кошки тихо, друг за другом,
Дверку ту обходят кругом.
Ухмыляются в усы:
- Начинаем с колбасы. -
Подозрительно в квартире...
КТО-ТО ГДЕ-ТО ЧТО-ТО ТЫРИТ!
Заскребли на кухне лапки...
Я бегу, теряя тапки:
- Караул! Кошмар! Скандал!
Кто продукты разбросал! -
Вот лежит цыпленка ножка.
Кто-то ел её немножко.
А кулечек с мармеладом!
Ну кому же было надо
Так порвать его в кусочки.
И сосисочек цепочку
Обкусать наполовину -
По краям и середину.
Вот от сыра пара крошек.
Чьи же зубы? Может кошек,
Или мышек грызли сыр?
Вместо сыра - кучка дыр.
Ерунда мой мармелад.
Только где же сервелат!?
Двести грамм? Один пакетик?!
...Кошки знают тот секретик.
Обожравшись колбасы,
Лижут лапы и усы.
Развалились на диване,
Смотрят честными глазами:
- Мы как ангелы чисты,
То соседские коты.
Хоть и с виду простоваты,
Но ужасно вороваты.
Эти кошки у соседей
Попрожорливей медведей.
Намекали мы уже,
Что на первом этаже
Колбасу в кожурке красной
Оставлять одну опасно.
Михаил Придворов
Висит объявленье:
(оно не от скуки!)
«Возьмите котёночка
в добрые руки!»
Без денег! Ведь он
не сиамский, не перс...
Кому-то ведь нужен
в дом кот позарез?!
Возьмите! — Игрушкою
иль мышеловом.
Вам будет сказать кому
доброе слово.
Возьмите для деток, —
заботились чтоб...
С подарком таким
не сравнится ничто!
Возьмите! Он будет
мурчать и мурлыкать.
(Орать под окном, когда вырастет, —
дико!).
Но это — потом!
Вот, пушистый клубок, —
родился! И всё тут!
Иначе не мог.
На счастье, —
пустите кота по квартире!
Вот лапа на дружбу!
Все лапы — четыре!
Неужто, он лишний
на вашем пути?
Хозяева!
Вас ведь так трудно найти!
Найдено в Интернете
Ты умер? Так с Котом нельзя, хозяин!
Что делать мне в квартире одному?
Как с горя мне не исцарапать ставень?
Неужто я не нужен никому?
Как будто ничего не изменилось…
А всё в квартире чуточку не так.
Ни разу дверь сюда не отворилась,
А, кажется, везде сплошной бардак.
И не горит ночами лампа в доме,
И шум шагов на лестнице не тот…
Меня, конечно, чьи-то руки кормят,
Да ни кусочка в горло не идёт!
Не радует меня ни день, ни утро,
И ночью тоже мне покоя нет.
Нарушен в доме распорядок мудрый.
Так в чём же всё же заключён секрет?
Здесь кто-то был, я это знаю точно,
Теперь его здесь почему-то нет…
Что делать мне? Искать, наверно, срочно.
Но и следов не сохранил паркет.
Я заглянул в шкафы, проверил полки.
Протиснулся под старенький диван!
На стол залезть? Залез, да всё без толку.
Не обнаружил никого и там.
Что я могу? Лишь спать да ждать упорно,
Когда хозяин вспомнит обо мне…
Я покажу ему весь нрав свой вздорный,
Когда вернётся он… И в страшном сне
Такое не привидится:
Лениво,
И нехотя свой взор я подниму!
Ах, только б радость скрыть хватило силы!
Ни заурчать случайно, пискнув мило!
Не выдать, как мне страшно одному!
Вислава Шимборска. Польская поэтесса, Лауреат Нобелевской премии по литературе 1996.
Перевод: Царевна Лягушка.
Котёнок в корзине...
В плетёной корзине,большой и тяжелой,
остался котёнок-пушистый комок.
Других разобрали уже как неделю
и в горло малому не лезет кусок.
Он сильно скучает по братьям и сестрам,
их шестеро было и вот он один.
Ему ж не понять,что не вечно им вместе
скакать и играться под шелест гардин.
Да видно родился под хмурой звездою-
слегка неказистый,пятнистый окрас.
Обычный совсем,незатейливый вовсе.
Таких очень много всегда-без прикрас.
И вот потому не понравился мелкий,
хозяин ему не нашелся совсем.
А кроха бы с радостью в руки отдался
и другом бы стал до конца,насовсем.
Грустит наш пушистик,свернулся клубочком.
Уже и не смотрит,лишь тихо сопит.
Не верится в чудо и он не мечтает,
что кто-то еще на него поглядит.
Но скрипнула дверь и к большущей корзине
чуть-чуть осторожно,совсем неспеша,
вдруг девочка с бантиком красным подходит,
от пытки волнением еле дыша.
И звонко так:-Мама!Мне нравится очень!
Давай мы с собою его заберём!
И мама устало:-Ну,дочка,как скажешь.
Раз так получается,значит берём.
И вот уже шкет у манюни в ручонках,
мурлычет и щурит усердно глаза.
Мечта ведь исполнилась,счастье какое!
Не скатится больше украдкой слеза.
Стихают шаги на затёртых ступенях,
счастливый ребёнок с котёнком уходят.
Ах,как это здорово...в сумрачном мире
два любящих сердца друг друга находят...
Мой теплый кот сидит и ждет меня
Тоскуя по куску сырого мяса
И за руку кусает он любя
Пушистая красивая зараза
Со стула спрыгнув, нехотя, идет
На кухню, где открылся холодильник
Он на мою постель еду несет
С презреньем щурясь на ночной светильник
В его глазах - раздумья о еде,
В его походке лень большого лорда
Он не подвержен нашей суете,
Он - наглая, любимая мной морда.
Утешева Ксения Игоревна
Провидцы мы... Естественно, не все -
Лишь черные... от носа до хвоста...
Внушаем страх? Ну да, во всей красе
Пройдешься, - половина баб - в кустах...
А что пугаться? - Просто симбиоз:
Мы с вами вместе тысяч восемь лет,
Отвечу на незаданный вопрос:
Причин бояться не было и нет!
Вы так тупы... А ваши же деды
Договорились с нашими, и вот
Нас - кормят, мы - спасаем от беды,
Предупреждая, где вас Горе ждет...
Мы слово держим: ходим по пятам, -
Как что не так - дорогу перейдем,
Но вы, увы, не верите котам,
А не пойди - все было бы путём!
Быть ведуном - не каждому дано:
Собаку спустят, камень кинут в бок,
...А мы в Вас верим, люди, все равно,
Хоть Вам, наивным, это невдомек...
Взгляните в наши честные глаза -
В них долг и мудрость, знание и честь
Мы не владеем словом, и сказать
Не можем, но... мы сами - злая весть...
Мы ценим слово, данное не Вам,
И требуем такого же от Вас...
Ну, где мой "Вискас"? - Экономить - срам!
Кладите больше! Миску - на фиг! - В таз!!!
Гозалишвили Василий
Черная кошка
Пусть черная, но с белыми ушами,
Испугана, но с поступью прямой,
Упрямыми, но ясными глазами
И высоко поднятой головой.
Идет сквозь дождь и слякоть, сквозь морозы,
Пройдя десятки, сотни городов,
Лишь мягкой лапкой утирая слезы,
Ища один, средь множества домов,
Где четкий след на каменных ступенях,
Где скрипнит дверь пуская в тихий дом
И где чуть слышно, подогнув колени,
Пройдет к кровати под большим окном.
Слегка урча, облизывая руки,
Совсем неслышно прыгнет на кровать
И ощутив усталость от разлуки
Уж понемногу станет засыпать,
А он почувствовав тепло кошачьей шерсти,
Поймет, что тоже слишком долго ждал
И скажет ласково, как будущей невесте-
"Где ж ты была, ведь я тебя искал!"
Сиамские тени сидят на бордюрах
И кротко гордятся своею фигурой.
Они - патриархи лучей златокудрых.
Их спрашивал кто-то курносый и хмурый,
Как близко до утра.
Сиамские тени у нас - ницшеанцы,
Но кошки - не сыщики вычурных радуг,
И чопорных ратушей кошкам не надо,
А надо им пристально-призрачных танцев
И лунного яда.
Но людям не видно кошачьего ада:
Ва-банк не играют, не просят пощады,
И каждый декабрь я след твой теряю
Под снегом, которому нравится падать…
Как близко до рая?
Сиамские тени тебя пеленают
В кипящую ткань моего Адонаи…
Люблю твою память, свою - ненавижу! -
В твоей так уютно, в моей - проходная…
Срывает афиши
Расчетливый непререкаемый ветер
На самом рассвете, на самом рассвете,
Афиши с анонсами Армагеддона… -
Ведь до сих пор рожи нам корчит крик сплетен,
К кресту пригвождённый.
Горит Аркаим фиолетовым блеском,
Лишь миг и: не город уже - арабеска.
Стоит, ощетинясь. Беспомощен реверс.
Глаза неподвижные, лунные - резкость
Наводят на север.
И, кажется, их испугать - невозможно.
Волынки сознанья проветрены прошлым.
Но свет был в туннеле и только в туннеле,
И всё было тускло снаружи и ложно
Под пеплом метели.
Я вновь обрету всё и вновь - проиграю.
Сиамские тени так просто сгорают
И каждое утро бегут к человеку…
И каждый декабрь я след твой теряю
Под снайперским снегом…
А. Белянин
Для графини травили волка.
Его поступь была легка...
Полированная двустволка,
Как восторженная строка!
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
Упоённо рычала свора,
Егеря поднимали плеть,-
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
Нет, любимая... Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не подам под выстрел
Свой упрямый, звериный лоб.
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля - дура. Конечно, дура...
Только в поле и я - один...
Всё бело, и борзые стелят
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть, как растает снег...
Как по небу скользят беспечно
Облака до краев земли...
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
до крика:
"Пли!!!"