"Поговори с ней", реж. П. Альмадовар.
На мой взгляд - первый фильм Альмадовара после расставаний с К.Мауро и А.Бандерасом, который переломил тенденцию понижения - понижения тонуса оригинальности, художественности, гениальности в конце концов. Яркие, сентиментальные, весьма коммерчески успешные ленты промежуточного периода заводили режиссера все дальше в круг самоповторов и самолюбований (чем грешили все киногении 20 века). Нет, эти фильмы были чудо как хороши - Кика и Все о моей матери станут наверняка образцом стиля и обязательной программой не хуже Седьмой печати или Перемены участи, но чтобы совершить этот шаг вверх и вперед Альмадовар разрушает свой стиль. Мы лишены проникновенности, доводящей особо искренних натур до истерик в зале, мы лишены пряности и живости. Если взять стандартные маркеры, то "Поговори с ней" - это анти-догма, это анти-гринуэй (если кому-то удавалось проследить сходство с догмой и Гринуэем у испанца раньше, впрочем). Альмадовар пустил в свою ленту разлагающий яд Тарковского и проникающую радиацию Иоселиани и Рехвиашвили, если позволите так выразиться. Во всей сопроводительной работе (промоушне) Альмадовар подчеркивает - есть символы, которые просто символизируют, а есть прямые делимитационные указатели. Какие-то из них будут понятны лишь испанскому зрителю (впрочем, никому за границей не мешало незнание русских лингвистических реалий чтобы в "Музыке для декабря" увидеть не-существование, ноль-функцию главного героя), но некоторые прозрачны и для нас. Подчеркнем главное - в фильме мотив диалога человека с телом в коме реплицируется диалогом современного кино с немым черно-белым (выпукло искусственным, стилизованным), диалогом классического балета (который преподает Дж.Чаплин) с не-классическим (который она и другие персонажи смотрят). Резкая, форсированная, демонстративная искусственность становится новым языком Альмадовара, и он демонстрирует свою божественную гениальность еще и умением обращаться с заданным, ограниченным, сухим набором жестов-символов с той же легкостью, с какой он раньше переполнял свои фильмы биением жизни, заливая фабульный винегрет свежевыжатым соком молодых плодов. И если раньше было хорошо, потому что слишком сочно, то теперь - лучше, потому что обескровлено и анемично. Кто же мог ожидать что в фильме Альмадовара мы получим гимн обыденности, рутине, существованию человека.
Резюме - шедевр, который войдет в золотую сотню всех времен, хотя может быть и не сразу.
На мой взгляд - первый фильм Альмадовара после расставаний с К.Мауро и А.Бандерасом, который переломил тенденцию понижения - понижения тонуса оригинальности, художественности, гениальности в конце концов. Яркие, сентиментальные, весьма коммерчески успешные ленты промежуточного периода заводили режиссера все дальше в круг самоповторов и самолюбований (чем грешили все киногении 20 века). Нет, эти фильмы были чудо как хороши - Кика и Все о моей матери станут наверняка образцом стиля и обязательной программой не хуже Седьмой печати или Перемены участи, но чтобы совершить этот шаг вверх и вперед Альмадовар разрушает свой стиль. Мы лишены проникновенности, доводящей особо искренних натур до истерик в зале, мы лишены пряности и живости. Если взять стандартные маркеры, то "Поговори с ней" - это анти-догма, это анти-гринуэй (если кому-то удавалось проследить сходство с догмой и Гринуэем у испанца раньше, впрочем). Альмадовар пустил в свою ленту разлагающий яд Тарковского и проникающую радиацию Иоселиани и Рехвиашвили, если позволите так выразиться. Во всей сопроводительной работе (промоушне) Альмадовар подчеркивает - есть символы, которые просто символизируют, а есть прямые делимитационные указатели. Какие-то из них будут понятны лишь испанскому зрителю (впрочем, никому за границей не мешало незнание русских лингвистических реалий чтобы в "Музыке для декабря" увидеть не-существование, ноль-функцию главного героя), но некоторые прозрачны и для нас. Подчеркнем главное - в фильме мотив диалога человека с телом в коме реплицируется диалогом современного кино с немым черно-белым (выпукло искусственным, стилизованным), диалогом классического балета (который преподает Дж.Чаплин) с не-классическим (который она и другие персонажи смотрят). Резкая, форсированная, демонстративная искусственность становится новым языком Альмадовара, и он демонстрирует свою божественную гениальность еще и умением обращаться с заданным, ограниченным, сухим набором жестов-символов с той же легкостью, с какой он раньше переполнял свои фильмы биением жизни, заливая фабульный винегрет свежевыжатым соком молодых плодов. И если раньше было хорошо, потому что слишком сочно, то теперь - лучше, потому что обескровлено и анемично. Кто же мог ожидать что в фильме Альмадовара мы получим гимн обыденности, рутине, существованию человека.
Резюме - шедевр, который войдет в золотую сотню всех времен, хотя может быть и не сразу.
