И так, вся история целиком, чтоб целее читалось)) Вычистить не успела, вестимо... времени нет.
Показать скрытый текст"О скитаньях вечных..." (быль)
Он закончил юридический факультет не самого лучшего в городе вуза. Отец помог устроиться следователем в райотдел, дальше он сам пробирался по служебной лестнице - ответственно и старательно работал, почти не лицемерил, почти не лгал, совсем немного прогнулся. В результате - прокурор города-спутника мегаполиса, до работы на машине 15 минут. Где-то в середине карьеры женился - она спокойная, домашняя, "Катенька... или Машенька... еще платье полосатое!" - вспоминал он, иронически улыбаясь, строчки из Булгакова, когда думал о своей жене. Отец помог с квартирой. Полюбили с женой ездить на отдых в Тай. Детей бог не дал. Кажется, все.
Ох, нет, еще одно: он ждал её - свою Маргариту. Оглядывался на улице, когда видел фигуру в черном пальто. Покупал мимозы - жене, хотя знал, что она к ним равнодушна. Впрочем, как и к розам. Она вообще была равнодушна, как та медлительная сонная рыба, что плавала у нее в аквариуме и за которой она могла подолгу наблюдать, сидя за чашкой остывшего жидкого чая или с горстью жареных семечек на кухне.
- Ты бы шла в комнату, телек бы посмотрела, да и сидеть на диване удобнее! - говорил он ей время от времени, но она неизменно отвечала:
- Мне тут больше нравится, семечками насорю в зале, потом убирать...
"День проходит, меркнет свет - мне минуло сорок лет..." Эту строчку сказала утром в телефон, поздравляя его с днем рождения, одна его очень хорошая знакомая, добавив, что это из стихотворения одного очень плохого поэта. И всю дорогу до работы эти слова шумели у него в голове, как гул уходящего поезда, как шум отдаленной снежной лавины. ...мне минуло сорок лет... мне минуло сорок лет... мне минуло сорок лет...
Он приехал на работу с небольшим опозданием, отчего испытал легкую досаду, и сразу ему доложили, что его ожидает следователь. Взяв на кухне чашку капучино из автомата (никогда не просил секретаршу принести кофе), он прошел в кабинет. Следователь просил его присутствовать на опросе свидетельницы по одному делу, которое было в тот момент у них в производстве. Собственно, этого не полагалось, но следователь сказал, что это просьба свидетельницы, и со своей стороны он хотел бы её удовлетворить... Прокурор был удивлен. Ему показалось, что следователь лично заинтересован в просьбе, что было недопустимо. В другой день он бы, наверное, отказал, но сегодня все шло несколько не так, и еще эта строчка про "минуло сорок лет" привязалась и все не давала ему покоя... он решил, что таким образом отвлечется, и только попросил, чтоб опрос был проведен в его кабинете.
"Наверное, знойная красотка в стиле обложки VOGUE, иначе зачем бы ему просить... вряд ли следователь заинтересован в этом деле, я б знал..." - подумал он и подошел к окну, чтобы открыть его и немного проветрить комнату от ночной затхлости. Серый влажный воздух ранней весны влился в комнату, и сразу запахло фиалками, дымом и чем-то еще, давним и невыносимо печальным, как те неотвязно звучащие в его мозгу слова: "минуло...минуло...минуло...". Он подставил лицо прохладной горькой волне и крепко закусил губу.
Дверь за его спиной открылась. "Пожалуйста, проходите, вот сюда..." - услышал он негромкий и мягкий, даже ласковый голос следователя. Прозвучали глухо шаги, он повернулся. Прямо перед ним стояла старая дама, лет 70, не меньше, в небольшой фетровой шляпе, строгом черном пальто, с сумкой в руках и в дымчатых очках без оправы. Её имя совсем не шло к её внешности, её звали Марья Андреевна. Фамилия звучала лучше - Шувалова. "Кажется, у каких-то русских князей была такая" - подумал он, внимательно глядя на свидетельницу и начиная понимать, чем вызвано такое подчеркнутое внимание, которое оказывал даме следователь - молодой курносый парень, очень простодушный и веселый обычно, а сегодня, кажется, чем-то смущенный. В сознании откуда-то вдруг всплыла фраза "почтительнейше прошу Вас", и он едва удержался, чтобы её не сказать. Вместо этого он представился и прошел на свое место.
Они уселись. Старая женщина, легко улыбаясь, извинилась и объяснила свою просьбу тем, что у нее больные глаза, она не сможет прочесть протокол и подпишет его без ознакомления, поэтому она хотела бы, чтобы её ответы слышал еще один человек - ответственное должностное лицо. Причина была странная, особенно принимая во внимание наличие в прокуратуре диктофонов и целого штата рядовых сотрудников. Но её извинение прозвучало просто и уместно, а желание видеть на опросе прокурора было высказано скромно и искренне и поэтому сразу вызвало уважение. Его сомнение и досада сразу ушли и возникло ощущение естественности и правильности всего происходящего. Следователь начал опрос.
- Расскажите о вашем младшем брате Игоре Андреевиче Сысоеве.
- Что именно вас интересует?
- Все, что Вам покажется важным в его жизни до этого случая, когда его... когда он трагически погиб. Как он жил, с кем общался. Ведь он не работал? Где он брал деньги на жизнь?
- Да, он никогда не работал, но деньги у него были. Он продавал картины, которые ему достались от его жены - она умерла через год после того, как они поженились.
- В его квартире не было обнаружено ни одной картины. Он их все продал?
- Не знаю точно. Думаю, что все. В последнее время он жил скромно.
- Вы часто с ним встречались?
- Очень редко, но я звонила ему каждую неделю.
- Откуда Вы знаете, что он жил скромно?
- Это его шуба... такая странная шуба, кажется, он называл ее пехорой. Эта зима была морозной, он сказал, что научился сам выпекать хлеб, чтобы реже ходить в магазин, потому что пехора пришла в негодность.
- Но, тем не менее, у него был очень современный компьютер и он платил за высокосростной интернет.
- Да, об этом я и хотела сказать, про компьютер... Он не то, чтобы не работал. У него было очень важное дело, которое требовало времени, умений и сил. Но дохода оно ему не приносило.
- И что же это за дело?
- Разве вы этого не знаете? Разве вы не взяли все из его компьютера?
- Взяли.
- И что?
- У него был очень широкий круг интересов, судя по тем сайтам, которые он посещал. Что касается писем, то его почтовый ящик был тщательно очищен...там не было ничего: ни адресов, ни писем. Только рассылка за последние несколько часов. Такое впечатление, что кто-то перед убийством специально почистил компьютер.
- Вы совершенно уверены в том, что это было убийство?
Возникла пауза. Старая женщина сидела, глядя в окно. На губах её опять появилась едва заметная улыбка. Прокурор прокручивал в голове странные обстоятельства этого дела.
65-летный мужчина, живший одиноко в двухкомнатной квартире, позвонил в службу доставки ресторанчика Планета суши (рекламный проспект потом нашли у него на столе, видимо, он вытащил его из почтового ящика, как и все жильцы) и заказал небольшой набор самых дешевых роллов. Его предупредили, что доставка будет платной, если сумма заказа меньше 500 рублей. Он помедлил, но все же заказал еще что-то и попросил доставить в четверг, 9 марта ровно к 3 часам дня. Перед тем, как отправить курьера, оператор позвонила ему и предупредила, что через 30 минут заказ будет доставлен. "Да, я жду..." - ответил клиент.
Когда курьер поднялся на площадку, дверь оказалась слегка приоткрытой. Парень все же позвонил, но ему никто не ответил. Помедлив, он решил войти в квартиру - и сразу из прихожей, через дверной проем комнаты, увидел человека, сидящего в кресле. Голова его была склонена набок, глаза закрыты. Человек был мертв. Курьер вызвал полицию.
Свидетельница заговорила, неожиданно нарушив тишину. Её голос звучал очень спокойно и немного мечтательно.
- Мы очень любили дома свежий хлеб. Наша бабушка пекла нам его по субботам, и мы отламывали от горячего каравая куски, намазывали на них масло, которое сразу размягчалось и подтаивало, и ели, запивая какао, - я и маленький Игорек. Он был очень бойкий, а я должна была за ним следить.
- Он хорошо учился?
- Очень хорошо, особенно математика ему давалась.
- Он был странным ребенком?
- Совсем нет, обычным. Разве что, очень своевольным, но у него был один, как бы это сказать… принцип, которому он, насколько я знаю, всегда следовал.
- Что это за принцип?
- Он никогда не нарушал договоров с людьми, которым доверял. И того же ждал от них.
Она рассказала несколько эпизодов из детства, вспомнила какие-то мелочи, описала комнату брата. Говорила мало и довольно коротко, то глядя в окно, то опустив голову немного вниз и вправо, и тогда казалось, что она склоняется над колыбелью ребенка, которому тихо рассказывает на ночь таинственную сказку. Иногда она ненадолго встречалась глазами, неясно темневшими за стеклами дымчатых очков, с глазами следователя и прокурора... Лица у всех троих участников этого разговора были спокойные, глаза неторопливо блуждали, на губах часто появлялись почти неуловимые улыбки. Странное обаяние старой женщины окутало мужчин – молодого и сорокалетнего – как будто легкой сетью, и они плыли по медленному солнечному течению ее воспоминаний как пойманные, но не подозревающие об этом рыбки.
- В 15 лет Игорь влюбился в свою ровесницу, у них даже дни рождения были почти в один день. Это была любовь на всю жизнь. Они необыкновенно подходили друг другу, помните, как в том старом фильме «Большая перемена». Всем, кто их знал, было очевидно, что это навсегда. Такое сразу понимаешь. В 19 лет они поженились, а в 20 она умерла от редкой болезни, которую почти не умеют лечить в мире – какая-то мутация генов. Когда они поженились, то договорились, что не умрут, пока не отметят золотую свадьбу. Почему-то ей было очень важно, чтоб была именно золотая свадьба, и она часто мечтала о том, что на этой свадьбе она обязательно будет в потрясающе красивом платье, а вокруг будут их дети, внуки и даже правнуки, а они будут стройные, счастливые и молодые. Они решили, что отметят золотую свадьбу через 50 лет после их первой встречи. Потому что, как она говорила, они поженились сразу, как только встретились глазами…
- Он перед смертью успел пообещать ей, что доживет до их золотой свадьбы?
- Да, он пообещал ей это.
- Он не хотел жить дольше этого срока?
- Брат жил только потому, что пообещал ей жить и быть полезным людям.
- Как он был полезным, если даже не работал?
- Я говорила, что он был замечательным математиком, учился на последнем курсе университета, когда похоронил её. Сначала он некоторое время работал в институте Лебедева и еще самостоятельно изучал биологию и генетику – хотел понять, можно ли было вылечить её. Потом ушел с работы, жил на деньги, вырученные от продажи картин, и продолжал читать все, что об этом было написано на всех языках. Ему удалось понять, что есть надежда найти способы лечения этой и похожих болезней, но для этого нужны многолетние основательные исследования многих ученых. И он перестал этим заниматься и вернулся к математике и программированию.
- Но в институт он уже не вернулся?
- Нет. Последние десять лет он работал над тем, чтобы через Интернет искать людей, средства, возможности для создания фондов финансирования этих исследований. Он знал 6 языков, включая японский, и работал, если можно так сказать, международным сводником всех, кто мог хоть как-то быть заинтересован в решении этой проблемы. Таких в мире оказалось не так уж и мало. Он организовывал переписку, встречи этих людей, обслуживал их документацию и вел все дела, какие доверяли. А в последнее время ему доверяли очень многое, тем более, что он не просил за это ни копейки. Он был уникальным человеком, мой брат.
Она опять опустила голову и улыбнулась невидимому младенцу в колыбели у своих коленей.
- Вы поддерживали его в его …работе?
- Да, я всегда была рядом с ним.
- Скажите… а он когда-нибудь говорил Вам о том, что… что захочет уйти из жизни сразу после золотой… после той даты?
- Да, это было его твердое решение. Он ждал встречи...
- Был ли у вас разговор о том, что он…сомневается, что сможет…уйти сам? Кажется, у него было хорошее здоровье.
- Этот разговор был, один раз, очень давно, в третью годовщину её смерти.
- И Вы… пообещали ему…помочь?
Следователю, кажется, эти слова дались с огромным трудом. Он с надеждой смотрел на старую даму, она подняла на него глаза и сняла очки.
- Да, я пообещала ему это.
В кабинете прокурора наступила тишина. Всем казалось, что произошло что-то необыкновенно важное, несмотря на чудовищность ситуации.
- Он позвонил мне в пятницу, 5 марта. Я ждала этот звонок, и мне было очень нелегко. Он спросил, сдержу ли я свое обещание – и я сказала ему, что сдержу. Тогда он поблагодарил меня, так просто и спокойно, как будто я пообещала ему пришить пуговицу, и сказал: «Наконец-то я встречусь с ней».
Она смотрела на следователя широко раскрытыми, но невидящими глазами, в которых отразилась вся глубина её восхищения братом. Было очевидно, что никто, кроме жены, не любил его больше, чем эта женщина.
- Мы еще тогда договорились о том, что это будет укол. Брат сказал мне, что за меня он спокоен, поскольку, изучив раскрываемость такого рода преступлений, был уверен, что на меня никто не подумает. Умер пожилой одинокий человек – ни у кого это не вызовет подозрений… след от укола никто не заметит – ему делала уколы приходящая участковая медсестра – повышалось иногда давление от сидячей работы. А чтобы быстрее обнаружили тело, он заказал роллы.
9 марта, в день их золотой свадьбы в два часа тридцать минут, как мы заранее договорились, я приехала к нему на такси и сделала укол.
- Куда Вы дели ампулы?
- Вот они.
Она открыла сумку, достала небольшую коробку и подала её следователю.
Прокурор смотрел на женщину. У него была уже практика, он повидал всякое, но ни у одного из виденных им убийц – вольных или невольных – не было такой спокойной, такой счастливой улыбки. Она встретилась с ним глазами – глубокими, темными, необыкновенно теплыми – и он понял, что она не безумна.
У следователя завибрировал телефон. Он достал трубку, взглянул на экран и нажал кнопку ответа. Выслушав то, что ему сказали, он повернулся к прокурору.
- Только что мне доложили, что готовы результаты экспертизы. Ни в организме убитого, ни в найденном шприце не обнаружено никаких следов яда. Человеку перед смертью была сделана инъекция витаминов.
- Он верил мне, я не могла не выполнить наш договор, но я никогда не смогла бы убить его, вы же понимаете? Но я знала, что независимо от того, что я ему вколю, брат все равно уйдет – пришла пора, а он всегда выполнял свои обещания.
Прокурор вернулся в этот день домой раньше обычного. Сумерки уже заползли в квартиру, на кухне у края стола темнела чашка с недопитым чаем, у окна виднелся силуэт жены, которая наблюдала за синицами, суетившимися на деревьях во дворе. Он подошел к ней и обнял за плечи. Она повернулась и подняла на него удивленные глаза. И вдруг с неожиданным праздничным весенним счастьем в душе он разглядел загадочную и как будто сонную улыбку жены, её глубокие темные глаза. Легкая тень старой дамы качнулась вдруг в сумеречном дымчатом отражении оконного стекла, и он поплыл по медленному теплому течению счастья и любви.
Скрыть текст 
