Погода: −6 °C
06.12−9...−6переменная облачность, без осадков
07.12−8...−6пасмурно, небольшой снег
  • Лет семь назад наша Каринка решила круто изменить свою жизнь. Потому что в очень важном военном министерстве, где она дослужилась до немалой должности, ей сказали, что выше капитана армянская женщина не прыгнет. И что рыпаться дальше не имеет смысла.
    -Почему?- возмутилась Каринка.
    -Потому,- последовал исчерпывающий ответ.

    Кто читал про нашу Каринку, тот понимает – в этом министерстве работают на голову фееричные идиоты. Потому что только идиоты могут вот так взять и упустить лучшего в мире диверсанта.
    Знаете, как она устроилась туда на работу? Пришла с двумя дипломами о высшем образовании, сказала, что горит желанием служить родине. Её погнали стрелять. Сестра легко взяла все мишени.
    -У вас какой разряд?- уважительно спросили её.
    -Никакой. Я стреляла один раз в жизни, с нашего балкона, в физрука напротив.
    -Попали?- перепугался инструктор.
    -Ему просто повезло.
    Взяли сразу. Сказали, что впервые встречают такую девушку.
    Ещё бы! Со всей ответственностью заявляю – вторую такую девушку не сыскать. Случись ещё одна такая Каринка – и участь человечества была бы решена не в пользу человечества.

    И теперь, после четырёх лет беззаветной службы ей говорят, что женщине выше капитана не подняться.
    -Да пошли вы в жофедрон,- плюнула на порог важного военного министерства Каринка и ушла в художники.

    Для начала купила себе Фиесту, ровесницу отца-основателя концерна Генри Форда.
    Такую, знаете, маленькую, двухдверную, по резвости ничем не уступающую черепахе Тортилле машинку. Пробег всего ничего, 38000 километров. Мы сопоставили возраст и состояние Фиесты с пробегом и решили, что спидометр обнуляли как минимум раз двадцать.
    -Ничего,- махнула рукой Каринка,- зато машина. Разбогатею на батике, куплю себе новую.

    И поехала переобувать свою кровиночку. Потому что у кровиночки такие лысые шины, что никакие тормозные колодки её не удерживают. При попытке припарковать она скользит вдоль обочины до какого-нибудь упора и только там счастливо успокаивается.

    В магазине Каринку обрадовали известием. Шины к такой машине уже не производят. В ассортименте имеются другие, к новой Фиесте.
    -Переобувайте в шины новой,- велела Каринка.

    Новые шины были машине несколько велики и элегантно подпирали крыло и бампер. Поэтому когда сестра поворачивала или шла на разворот, лязг стоял такой, что закладывало уши всему Еревану. Каждый ереванец знал – едет начинающий предприниматель, художник по росписи по ткани Каринэ Абгарян.

    Однажды к нам в гости приехали две замечательные девушки из Москвы. Варя и Маша. Варя была армянкой коренного московского разлива, про родину предков знала три слова – Арарат, Азнавур, Айвазовский. Ехала, таксказать, обогатиться корнями. Маша, девочка из русской семьи, поехала за компанию.
    Ереванский аэропорт встретил московских девушек неожиданно цивильными интерьерами.
    -Хохо,- обрадовались девушки,- Европа!
    На выходе образ Европы был несколько смыт шумной встречающей толпой. Толпа радостно принимала каждого пассажира, расспрашивала имя и по цепочке передавала:
    -Ашотик Гукасян. Есть встречающие?
    -Вай, Ашотик-джан,- теряла сознание какая-нибудь впечатлительная тётка и продолжала вещать из глубокого обморока,- вай, свет моих глаз прилетел!

    Когда, балансируя на 11 сантиметровых каблуках, из аэропорта выплыли наши грациозные леди, толпа несколько притихла и даже расступилась. В освободившемся проёме девушки увидели Каринку. Обрадованные, полетели, как на свет в конце туннеля.
    "Свет в конце туннеля", не мешкая, загрузила девушек в свою машину, закидала сверху багажом и повезла домой. По возможности стараясь ехать по прямой.
    Только кто хоть раз бывал в Ереване, тот знает – в городе лишь одна прямая улица. Называется пр. Маштоца, долго стелется по центру, упирается в Матенадаран, а потом резко поворачивает направо. Поворот направо венчается перекрёстком с круговым движением.

    Так как девочки посещать с дороги Матенадаран отказались, Каринке ничего не оставалось, как с оглушительным лязгом повернуть направо, а далее крутить петлю на перекрёстке с круговым движением, чтобы проехать вверх, в сторону микрорайона Райком. Варя с Машей тихо ржали под сумками. Армения им определённо начинала нравится.

    На следующий день сестра повезла их на Севан. Пугать страшными водоворотами и двухголовыми змеями.
    По дороге Фиесту обогнал 570-й Лексус. Какие-то подозрительные молодые парни, высунувшись в окна, что-то показывали Каринке руками.
    Варя с Машей перепугались до смерти.
    -Только не тормози,- взмолились,- они хотят изнасиловать нас!
    -Это ещё вопрос кто кого изнасилует!- рявкнула Каринка и стала на ходу со скрипом опускать стекло. Чтобы доходчиво объяснить. Стекло почему-то красиво застряло на полпути.
    Молодые люди меж тем показывали руками налево и что-то кричали.
    -Вахмамаджан!- проснулись в Варе армянские корни.- Каринэ, дорогая, газуй! Намекают, что хотят с нами налево пойти.

    Варя допустила большую ошибку. При нашей Каринке нельзя произносить слово «газуй». При слове «газуй» в Каринке отключается мозг и просыпается демон скорости. Он заставляет Каринку мчаться вперёд, игнорируя тормоза, в манящие кудлатые дали.
    Об этом демоне скорости много чего интересного может рассказать Каринкин автоинструктор. Когда заикаться перестанет. А пока он пьёт успокоительное и регулярно посещает логопеда.
    Варя про демона скорости, конечно же, ничего не знала. Вот и сказала «газуй». А Каринка, услышав запретное слово, переключилась на крайнюю скорость и рванула вперёд.
    Молодые люди из 570-го Лексуса какое-то время наблюдали, как Фиеста, сверкая пятками, летит бешеной табуреткой по Севанской трассе. На заднем стекле в бинокль можно было разглядеть бледные лица московских девочек.
    -Налево – это ещё не самое страшное, что может случиться с человеком,- как бы говорили эти лица.

    Догнал Лексус Каринку под стрелкой на Красносельск. Обиженная таким беспардонным отношением Фиеста чихала на крутом подъёме и скатывалась вниз. Лексус проехал мимо, остановился у обочины.
    Из машины вывалились четыре амбала. Обошли Фиесту, молча дотолкали до макушки подъема.
    -Сестра,- заглянули в щель заклинившего окна,- ты так быстро рванула, что мы не успели спросить, где поворот на Сисиан!
    -А вон там,- махнула рукой Каринка, с лязгом развернулась и пришпорила в обратном направлении.

    Варя и Маша недавно звонили мне, спрашивали, когда лучше ехать в Армению, чтобы тутовки привезти.
    -Сейчас самый сезон,- напутствовала я.
    Каринка их с нетерпением ждёт. Готовит поездку в Карабах. Видимо, планирует заодно передвинуть демаркационную линию чуть правее. Километров на пятьсот.
    Очень важное военное министерство небось кусает себя в локти.
    Ещё бы, такого диверсанта прозевали!

    А Фиесту Каринка продала. Притом как-то неожиданно для себя.
    Вот как это было.
    Однажды Каринка ехала в сопровождении полицейской машины домой. Вообще, полиция Каринку любила. Несколько раз тормозила чисто поржать. Однажды вызвалась сопровождать её до дома. Сестра в принципе не возражала. Ехала перед новенькой полицейской Тойотой, старалась не поворачивать, чтобы не доводить до истерики полицейских. И надо же было такому случиться, что именно в этот день от её машины отвалилась какая-то важная запчасть и осталась элегантно лежать на дороге! Истерика с полицейскими приключилась такая, что у одного из них на почве нервного смеха поднялось давление.

    Каринка пожала плечами и поехала в знакомую автомастерскую – приклеивать запчасть обратно. Сдала машину, села курить в тень красноречивой вывески «Жештанчик-Шинамантаж».
    Мастер поднял автомобиль на подъёмник, начал отковыривать днище. Днище не отковыривалось. Отошёл за подмогой. В эту минуту машина сорвалась с подъёмника и с высоты человеческого роста рухнула вниз.
    Хозяин автомастерской молча обошёл руины машины, отслюнявил Каринке две тысячи долларов и лаконично сказал:
    -Извини, сестра.
    Вот так Каринка неожиданно для себя стала удачливым бизнесменом. Потому что купить старую машину за 1500 и продать за 2000 может только удачливый бизнесмен!

    © Наринэ Абгарян. Про нашу Каринку

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Астрид Линдгрен — совершенно из своих книг. Она замечательная, она худая, высокая, очень веселая, очень живая и как-то очень непосредственно на все реагирующая. Когда я первый раз пригласила ее домой, Жене было три года. Она пришла к нам — Женя уже спал. Она немедленно его разбудила, посадила на ковер и начала с ним играть. Вот это Астрид Линдгрен. А когда мы ее проводили этим же вечером в гостиницу «Россия», а там второй троллейбус делает круг, — она вышла из троллейбуса и начала танцевать. В час ночи. Прощаясь с нами. И настолько это было заразительно, что мы с Симой должны были ей ответить и тоже исполнили какие-то танцевальные па в пустом троллейбусе.

    Она поражает живой душой. И я как-то ее спросила: откуда ты взялась вообще такая? Я знала ее биографию. Она была замужем за небольшим бизнесменом, работала секретаршей-машинисткой в его бюро. Дети, никакого высшего образования, — дочка фермера. «Эмиль из Леннеберги» — это биография ее отца, мальчик Эмиль — таков был ее отец. И я ей говорю: ну откуда ты взялась такая, откуда эта фантазия и все прочее? Она говорит: о, это очень понятно, это очень легко объяснить. Я выросла в тени великой любви. Мой отец, когда ему было семнадцать лет, на ярмарке увидел девочку. Четырнадцатилетнюю девочку в синем платье с синим бантом. И влюбился. Ждал, пока ей исполнится восемнадцать лет, попросил ее в жены и получил ее в жены. Он ее обожал. Мы были довольно бедные фермеры, у нас был один работник и одна работница (это бедные фермеры), мама доила коров, делала всю работу. Но каждое утро начиналось с молитвы отца — он благословлял бога за то, что ему послали эту чудо-жену, эту чудо-любовь, это чудо-чувство. И вот мы в тени этой великой любви, обожания выросли, и это, очевидно, сделало нас такими, с братом. Я говорю: а мама? — «Мама умерла десять лет назад». Я говорю: господи, а отец? «Отец жив». — «Как же он пережил, ужасно, наверное, смерть матери?» Она говорит: «Что ты! Он благословляет каждый день бога, что боль разлуки выпала ему, а не ей». Меня это потрясло. Вот Астрид Линдгрен.

    © Подстрочник: Жизнь Лилианны Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Люблю лето.
    За распахнутые ставни, за шторы на ветру, за горький кофе с горстью последней, приторно-сладкой черешни. За то, что можно ходить босиком, путаться в длинном подоле простенького сарафана, щуриться жаркому солнцу. Быть беззаботной и беззаветно влюблённой – невзирая на возраст, на морщинки вокруг глаз, на неизменно обёрнутое в прошлое лицо.

    Люблю лето.
    За скоропалительные грозы, за охровый дух опалённой земли, за багряные закаты на самом излёте дня, когда ещё вздох – и последний луч, цепляя синий край земли, уйдёт в небытие. И с тихим перешёптыванием высыпают звёзды.

    Люблю лето.
    За жаркие объятия, за капельки пота на висках и сгибах локтей, за выгоревшие ресницы, за шершавые губы. За то, что можно быть такой, какой ты была когда-то. Когда-то была – и больше не будешь.
    За высокие каштаны, что растут напротив дома камерной музыки. Можно укрыться за их могучими спинами, гладить по шершавым бокам и оплакивать свою канувшую в лету любовь. Ах, как это больно, когда тебе двадцать. Бедная, бедная моя девочка. Дотянуться из своего лета в твою двадцатилетнюю весну, прижать к груди и шептать наивные и бестолковые слова. Всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо. И это пройдёт.

    Люблю лето.
    За медовый привкус полдня, за небрежные причёски, за пёстрые побрякушки, за истоптанные балетки, за лоскутное покрывало городских улиц. За своих девочек. До вас проще дотянуться-достучаться летом, ведь потом дожди и снега, и каждая в своём коконе, в своём бесконечном сне – додержаться, дожить, долететь, домечтать.
    Обнять, прижать к груди, шептать наивное и бестолковое всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо.
    И это пройдёт.

    © Дневник Наринэ Абгарян

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • По совокупности трех переписок и одного разговора сегодня:
    «Я всё время чувствую себя несчастной...»
    «Я всё время жду от жизни удара в лицо или спину...»
    «Со стороны посмотреть – у меня всё есть для счастья, но мне не хочется жить – я боюсь жить...»
    «У меня всё время в голове вертится – почему она такая дрянь? Она вчера не брала трубку поздно вечером, когда я звонила. Я уверена – видела мой номер и сбрасывала. А сегодня утром позвонила и сказала, что вчера легла спать раньше, потому что плохо себя чувствовала и на работу рано. Почему она стала так плохо ко мне относиться? Вот она обещала перезвонить вечером, я хочу ей ВСЁ высказать! Что значит: «Не надо!»? В каком смысле: «Зачем?». Мне плевать, что там у неё! Пусть ей будет неприятно! Мне же неприятно!»

    Главный вопрос к себе: «Хочу ли я быть счастливым человеком НА САМОМ ДЕЛЕ? ЗАЧЕМ мне быть несчастным?».
    Честный ответ требует глубинных раскопок. Не все справляются самостоятельно. Далеко не все... Нужны инструменты для этих раскопок (методики, психологи, психоаналитики).

    Во многих из нас сидит подсознательная необходимость специфической ИНДУЛЬГЕНЦИИ НЕСЧАСТЬЕМ.

    Если ты счастлив (хоть в полном одиночестве в шалаше с водой и краюшкой хлеба) и ПРИЗНАЕШЬ себя счастливым, ты несешь Ответственность за свою судьбу и за все её повороты.
    Ты получил БОЛЬШЕ чем большинство среднестатистических человекоединиц и поэтому должен ОТДАВАТЬ, ОТДАВАТЬ, ОТДАВАТЬ.
    Реальное счастье всегда РАСШИРЯЕТ Поле и ЭМАНИРУЕТ Свет.
    Счастье всегда - Щедрость. Души, сил, любых проявлений.
    Счастье хочет ДЕЛИТЬСЯ.
    Счастье НЕ БОИТСЯ БЫТЬ.
    Счастье найдет себя в капельке росы, в котором отразилось солнце, на листике куста, растущего за окном у постели парализованного человека.
    Для Счастья чужое счастье становится дополнением, а чужое несчастье – поводом укрепиться в своей уверенности в себе и оказать помощь другому.

    Если ты несчастен (хоть сидя под опахалами на золотом троне посреди атомоходной и ледокольной яхты длиной в 500 метров), это даёт индульгенцию безответственности и право на ТРЕБОВАНИЯ к Мирозданию и окружающим ДАВАТЬ, ДАВАТЬ, ДАВАТЬ.
    Несчастье сжимает Поле и поглощает Свет как Черная Дыра.
    Несчастье всегда – Жадность. Несчастье требует, отбирает, отсасывает и высушивает.
    Несчастье боится ВСЕГО: жизни, смерти, всего, что между.
    Несчастье найдет себя в любом событии простым «но», которое всегда наготове: «Да, я ..., но это могло случиться раньше, и тогда бы...», «Да, мне..., но у ... оно больше, толще и ваще...».
    Для Несчастья чужое счастье – оскорбление и стимул искать подвох и скрытые несчастья.
    Чужое несчастье ВСЕГДА несоизмеримо меньше по масштабу и восприятию по сравнению со своим.
    Своё несчастье холится, лелеется и вставляется в золотую раму с резными завитушками.

    Посмотри на себя в Прямое Зеркало – ОНО ТЕБЕ НАДО?

    Если да, надо искать глубинные причины СТРАХА ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ. Это – отдельная тема.

    Если нет, необходимо два решительно-разрешительных шага.

    Начни РАЗРЕШАТЬ себе быть счастливым человеком сразу в двух масштабах:
    - в самом Большом - ты ЖИВЕШЬ здесь и сейчас. ТЫ – уникальное явление – ЖИВЕШЬ;
    - и в самом малом – постоянно находить и испытывать счастье от самых крохотных ПРОЯВЛЕНИЙ Жизни, начиная с запаха свежего хлеба из булочной, мимо которой идешь на работу, или прекрасного лица, мимо которого проезжаешь в автобусе. Ты не съешь этот хлеб и, возможно, никогда больше не встретишь обладателя этого лица, но тебе было дано ощутить Прекрасное Проявление Жизни. Оно формально никак не относится к тебе, но существует одновременно с тобой.

    Попробуй научиться ПОДНИМАТЬ и УДАЛЯТЬ свою Точку Обзора (ТО) происходящего с тобой и вокруг тебя.
    Ты смотришь на Человечество, страну, общество, семью как УДАЛЕННЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ. Привыкни к этой ТО.
    Потом можно вернуться в обычный масштаб явлений, но эта ТО должна постоянно БЫТЬ с тобой на краю сознания. Этакий постоянно включенный КООРДИНАТОР ВАЖНОСТИ и Камертон Истинности.

    Дуализм – не просто заумно-философское и абстрактно-физическое понятие. Он дан нам постоянно в ощущениях и восприятиях.
    Да, мы - муравьи на ленте Мёбиуса Мироздания, но, в то же время, мы (КАЖДЫЙ ИЗ НАС)– необходимые и уникальные явления, создающие и трансформирующие это Мироздание.
    Помните классическое «А если бы он вез патроны?!»? Так вот, мы все «везем патроны». Каждый из нас - индивидуально отлитые и НЕОБХОДИМЫЕ. Абсолютно необходимые патроны, которые Несчастье отказывается везти.

    © Индульгенция несчастьем

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Я сидела в свежевырытой яме во дворе и ждала Антона. Антон был из соседнего двора, но горячую воду искали только у нас и ямы были вырыты только у нас. Яма была рыжая, глиняная и на ее стенках уже проросли какие-то ромашки. Антон пришел и спрыгнул в яму. Мы с ним немного поговорили. Вдруг по стене ямы быстро-быстро пополз маленький, крошечный паучишка. Я пауков боюсь всю жизнь до визга, но этот был совсем с миллиметр, наверное. Я уже занесла палец, чтобы его раздавить (я негуманная), но что-то меня остановило.
    - Ой, - пискнула я, - паук!! Я боюсь!!

    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    Надо ли говорить, с каким искренним восхищением я на него посмотрела?
    Мне было три года, ему четыре.
    Сверху ямы за нами присматривала моя бабушка.
    Я на всю жизнь запомнила этот невесть откуда донессшийся до меня сигнал "стоп". Не надо самой убивать паука, когда рядом есть мальчик, способный на роскошный щелбан.

    Но нечасто ему следовала. Было время, когда мне казалось, что с моими огромными пауками разных мастей не справится никто, кроме меня. И справлялась сама.

    Давайте посмотрим, что такое женская гиперфункциональность. Это то, что случилось бы со мной окончательно, если бы я в свои три года не услышала этот древний "стоп".

    Паук первый. "Я сама, потому что ты не справишься".
    Я смотрю на Антона, понимаю, что он слишком хилый, заранее его презирая, убиваю паучка сама, небрежно говорю- смотри, я паука убила. Антон как оплеванный вылезает из ямы, или ищет зверя покрупнее, чтобы мне что-то доказать, но я горжусь собой как дура, потому что я сильнее Антона. Ну и я вообще храбрая.

    Паук второй. "Я всегда знаю все и расскажу тебе"
    Антон убивает паука, а я ему говорю - Антон, а что ты вообще знаешь про пауков?? У них восемь ног, например, ты знаешь?
    Быстро выскакиваю из ямы, несусь домой, хватаю Брэма и бегу обратно, чтобы изучить все вместе с Антоном. Антон пытается сбежать, но я недоумеваю- как ему может быть неинтересно такое? Как он может отважно сразиться с пауком, не получив при этом никакого ликбеза про восемьног?
    К яме со всех ног бежит Антонова бабушка. Антон вырывается и плачет, я, тряся бантиком, зачитываю вслух куски.

    Паук третий. "Я знаю все лучше, чем ты, ты меня не переспоришь"
    Антон убивает паука, а я ему говорю - Антон, а что ты вообще знаешь про пауков?? У них восемь ног, например, ты знаешь?
    -- Знаю, - важно говорит Антон, - У меня дедушка орнитолог ( или офтальмолог). У них еще есть жала.
    - Не жала, а жвала, - смеюсь я , - ха-ха- ха!! Не умеет отличить жала от жвала! Маркетинг от франчайзинга! Щас я тебе расскажу, - говорю я, придерживая Антона за футболку, - что такое флюктуация.
    И, тряся косичками, говорю сорок пять минут. Антон обмякает.
    К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук четвертый. "Быстро, быстро развиваем отношения!"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    Надо ли говорить, с каким искренним восхищением я на него посмотрела?
    -- А теперь поцелуй меня, - прошептала я томно, закрыв глаза и подставив щечку.
    -- Я не готов, - стесняется Антон, - я это... только пауков пока могу...
    -- Нет, теперь тебе необходимо меня поцеловать, - топаю я ногой, - иначе все это будет не по правде! Если ты убил паука, ты меня любишь!
    - Я пока просто убил паука, - оправдывается Антон, - мне надо разобраться в своих чувствах...
    - Нет, это символически много значит! Ты уже взял на себя ответственность!
    К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук пятый. "Я тоже не хуже!"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    -- Хо-хо! - вскричала я. - Красивая - это фигня. Я тоже могу как ты!
    После этого за пять минут я нахожу восемь братьев покойного и со смаком размазываю их пальцем по стенке ямы.
    Антон мрачнеет или даже испуганно икает.
    К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук шестой. " Щас я тебя развеселю!"
    После убийства Антоном паучишки я преисполняюсь благодарности и хорошего настроения. -- Я тебе сейчас спою, - говорю я Антону, и, отставив ножку в сандалике, пою и пляшу сорок пять минут.
    Антон пытается выбраться из ямы, но я его не пускаю, потому что у меня обширный репертуар.
    К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук седьмой. "Ты все сделал не так, я покажу как надо"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку.
    Я с презрением на него посмотрела.
    - Ты вот его убил неаккуратно, - сказала я, - а теперь восемь ног будут валяться по всей яме. Смотри, как надо убивать пауков!
    И быстро-быстро левой рукой нахожу и убиваю восемь братьев покойного. Аккуратно собирая в мешочек останки.
    Антон испуганно икает.
    К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук восьмой. "Ты не так ко мне относишься, я научу как надо".
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    Я холодно на него посмотрела.
    - В чем дело, дарлинг? - испуганно икая, спросил Антон.
    - Ты не так сказал, - отчеканила я. - Ты сказал тихо. Говори отчетливо, чтобы я слышала каждое слово! Тогда я тебе поверю!
    - Я смущаюсь, - сказал Антон.
    - На этом этапе отношений неправильно смущаться! - сказала я и махнула косичкой. - Это второй этап ухаживаний, по Грэю, надо все делать четко, четко доносить до женщины свои месседжи! Сейчас ты снова мне скажешь, а потом мы поцелуемся! Это будет норма и стандарт!
    ...Антон карабкается вверх, я презрительно насвистываю марш ему в спину сквозь выпавший молочный зуб, бабушка Антона подает ему руку и они вместе убегают со всех ног.

    Паук девятый. "Я страшно современная и остроумная"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    Я захохотала.
    -- Ты вылитый рыцарь, - сказала я сквозь смех, - ты не находишь, что все, что произошло между нами- так забавно?
    - Э...- сказал Антон.
    - Ну посмотри, все эти нормы, стандарты, комплименты, все это такая пошлость! Как в учебнике по психологии. Я выше этого! Паук такой дурак, классная рифма, как палка-селедка, да? тебе читали Незнайку? Не заморачивайся! Между нами ничего серьезного, расслабься! Паук тебя ни к чему не обязывает! Я тебе сейчас анекдот про пауков расскажу! Только он пошлый, закрой уши!
    ...К яме со всех ног бежит бабушка Антона.

    Паук десятый. " Я тебе объясню всю себя"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    -Как ты хорошо сказал! - восхищаюсь я. - А знаешь, когда ты его убивал, я почувствовала такое щекотание в носу... обычно это перед слезами... Я ведь, знаешь, очень люблю плакать... Ты не плачешь, мальчики не плачут... А девочки плачут... я девочка... я плачу каждый вечер... И так боюсь пауков... Я думаю, что это вытесненное желание убийства родителей...Я читала у Фрейда, но не поверила- я , знаешь, на самом деле, такая недоверчивая... Когда ты вот это сказал, пржеде чем защекотало в носу. я подумала- а вдруг он мною манипулирует? вдруг он говорит это специально, чтобы я им восхитилась? Но потом я подумала, что вдруг ты говоришь это с чистой душой? Мне очень сложно поверить в чистую душу, вдруг обманут... Я еще подумала, Антон, только ты не смейся, что вдруг я на тебя произвела отталкивающее впечатление? Нет-нет! я потом подумала еще и поняла, что это вряд ли... потому что ты на меня так взглянул... и у меня защекотало в носу....Иногда у меня еще щекочет перед тем, как чихнуть,но тут явно было не это... явно предчувствие... предчувствие чего-то светлого, что могло бы между нами быть...Я очень чувствительная во всем, что касается отношений, ты знаешь? Антон? Антон, ты завтра выйдешь? Я тебе еще должна сказать про эманации и сенситивность, это так важно для того, чтобы ты лучше понимал, какая я...Лидия Васильевна, не тащите его так из ямы, вы ему воротник оторвете... Я так волнуюсь, когда что-то слишком быстро... И без объяснений....Я вообще очень всегда волнуюсь, вы знаете...

    Паук одиннадцатый "Мы будем жить теперь по новому"
    Антон занес руку и роскошным щелбаном убил паучишку. А потом пробормотал, что я самая красивая и очень ему нравлюсь.
    Надо ли говорить, с каким искренним восхищением я на него посмотрела?
    - Как зовут твою маму? - промурлыкала я.
    - Нина Андреевна, - сказал Антон.
    - Ах да, я ее видела у нас возле третьего подъезда. Роскошная женщина, но ее макси ей совсем не идет. Я тебе дам телефончик портнихи моей мамы, передашь своей, пусть сошьет приличное. Сколько у вас комнат?
    - Ну две, - сказал Антон.
    -- Ага... гм... кхм... Если продолбить стенку... вы еще так не сделали? Сделайте, это будет хорошо. На стене ковер висит?
    - Угу...
    - Ковер убрать, у тебя аллергия. Ты творог ешь?
    - Неа, я его ненавижу.
    - Надо есть, у тебя молочные зубы меняются. Я вот ем - видишь, дырка- и у меня очень быстро растут новые. Видишь, дырка? Эээ? Ыыы? Я ем пачку в день. Ты тоже ешь, это будет хорошо. Кот у тебя есть?
    - Ну есть...
    - Кота надо привить. И вычесывать. Запомнил? Привить кота, продолбить стенку, и творог. Ах да, и мама. И ковер. Это будет хорошо. Я тебе потом списком напишу. Дай мне адрес электронки? А, ты читать еще не умеешь? Антон, это уж вообще. Завтра придешь ко мне, будешь учиться. И творог заодно поешь, я прослежу...Антон, что ты делаешь с убитым пауком? Воскресить пытаешься? Лидия Васильевна, он только что отказался есть творог и засунул грязные пальцы в рот, я вам завтра принесу специальное мыло от микробов, в семь утра, чтобы все успели умыться...Сказал что я дура, но я не обижаюсь, мальчик у вас хороший, перспективный...Это будет хорошо....

    Антинаучное пояснение:
    Гиперфункциональность - это когда даму вечно несет, она не может остановиться, непрерывно или говорит, или делает, или хочет говорить, или хочет делать. Знает все как надо и вообще знает все. Она активна, ответственна, зачастую язвительна, или все время шутит, или дает отпор. Не дает наступить себе на горло, оставляет всегда за собой последнее слово, успешно сражается с мужчиной на всех фронтах, драматична, артистична, остроумна или вечно взволнована, способна на истерику и клоунаду да и вообще спроста слова не скажет, спуску не даст, всем покажет и докажет, со всем справится и горящего коня спасет. Мужчинам в отношениях с такой дамой очень трудно успеть что-то сделать, начать что-то делать или даже захотеть что-то делать. В семье с такой дамой мужчина затихает и с годами становится невидимый, неслышимый, иногда пьющий, почти всегда неуспешный, и, как правило, очень утомленный.
    Девушки! Девочка должна быть скромной. Умоляю- молчите больше! Или хотя бы замолкайте вовремя!
    Свои 14 тысяч слов в день, песни, пляски, Брэма, творог, нервную организацию и прочее обсуждайте преимущественно с подругами, мамами и бабушками.
    Это вам мое завещание.

    © Юлия Рублёва. Гиперженщина

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Израильтянин — он же еще и еврей в большинстве своем; а еврей — он на генетическом уровне уверен, что делает любое конкретное дело лучше всех. Соответственно, израильтяне уверены, что они делают лучше всех абсолютно всё. Чтобы признать обратное, нужны чрезвычайные обстоятельства. Вот по рынку Кармель идет молодая мать удивительной, совсем недавно появившейся породы. Больше всего она похожа на уверенную в себе антилопу.
    Одета эта молодая мать по всем требованиям умеренного иудаизма, но при этом у нее роскошные дреды, собранные кверху ярким африканским платком; под закрывающей колени узкой джинсовой юбкой — в африканских же узорах леггинсы, на ногах — высоченные «платформы». Крупные звенящие серьги, идеальный макияж с длинными стрелками, сумка из этнической коллекции Proenza Schouler. За холеной молодой матерью идут пятеро ее детей, причем систему их передвижения (самостоятельно этой матерью, кстати, изобретенную) стоило бы запатентовать: у самой матери в руке зажата одна ручка от пакета с яблоками, у старшей дочки — другая; во второй руке у той же девочки — одна ручка пакета с грушами, у ее брата поменьше — другая, — и так далее. Жарко, шумно, маленькие антилопчики уже получили по пите, по порции мороженого, по браслетику из конфет, напоминающих вкусом «аскорбинки» из нашего детства. Они переполнены впечатлениями, устали, ноют, роняют пакеты, старательно наступают друг другу на пятки, но матери удается кое-как сохранять боевой порядок. Паровозик подходит к благоуханному, открыточно-яркому прилавку со специями, останавливается — и тут же рассыпается. Дети начинают яростно спорить о том, кем является слоняющийся по лавочке кот — мальчиком или девочкой. Молодая мать начинает присматриваться к специям.
    - Это что? — спрашивает она у лавочника, указывая на миску с ярко-алой смесью ярко-алым ноготком.
    — Это приправа для курицы.
    Продавец подает молодой матери приправу для курицы на кончике пластмассовой ложечки. Дети, тем временем, не могут прийти к консенсусу касательно кота и решают проверить все выдвинутые теории органолептически. Молодая мать острым язычком пробует приправу и неодобрительно качает головой.
    — Приправу для курицы я делаю лучше. А это что?
    — Приправа для рыбы.
    Ложечка, язычок, недовольное покачивание головой на фоне тихих повизгиваний изловленного кота.
    — Приправу для рыбы я делаю лучше. А это что?..
    — Я буду рад помочь госпоже, если она заранее скажет мне, что она делает плохо, —сообщает продавец сахарным голосом.
    Утробный вой несчастного кота. Молодая мать наклоняется к продавцу и тихо, доверчиво говорит:
    — Детей?..
    Остальное здесь.
    © Линор Горалик. Самодостаточные антилопы.
    Там у неё вообще забавная колонка. Это уже шестой текст колонки "Библейский зоопарк".

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Израильская тревожность — это тревожность совершенно особого свойства: ее цель — с облегчением убеждаться, что все хорошо. Так израильская тревожность становится основой израильского оптимизма. Этот прекрасный, уникальный оптимизм проистекает из невозможности париться столько, сколько Израиль предлагает тебе париться. Поэтому попарься-попарься и переставай, нечего. «Почему этот охранник меня не досматривает? Почему он всех досматривает, а меня не досматривает?!» — «Эли, иди вперед, музей закроется!» — «Но он же даже не знает, есть ли у меня с собой оружие!» — «Эли, у тебя на носу очки «минус 8», какое оружие? Консервный нож?» — «Я не пойду в музей, где такие небрежные охранники! Почему он меня не досматривает?!» — «Потому что по тебе видно, что ты ни на что не способен!..» Внезапно Эли успокаивается. И правда, по нему видно, он в курсе. Ну, слава Богу, — страна в безопасности.
    © Линор Горалик. Оптимистичные голуби.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Начинается день и дневные дела,
    Но проклятая месса уснуть не дала –
    Ломит поясницу и ноет бок,
    Бесконечной стиркою дом пропах.
    - С добрым утром, Бах! – говорит Бог.
    - С добрым утром, Бог, – говорит Бах.
    С добрым утром!
    В детстве мы справедливо считали: хочешь почитать книгу – нужно, чтобы она у тебя была. Чтобы ее можно было взять в руки, открыть, полистать. Без книги невозможно чтение. Такая же аксиома, как «без еды останешься голодным». Как можно прочесть книгу, если книги нет?
    Нам запрещали трогать книги немытыми руками, книги нельзя было рвать, книга всегда была более важным, требовательным имуществом ребенка, нежели кубики и куклы. Но, невзирая на строгости, любимые книги постоянно перечитывались (в том числе и за едой, когда никто не видел), заляпывались вареньем и сгущенным какао, страницы рвались по краям от перелистывания грязными пальцами, на обложке рано или поздно появлялись пятна, посаженные любопытным младшим братом. Новенькая юная книга взрослела с течением лет.
    Она была для нас своего рода винникотовским «переходным объектом» – предметом, помогающим взрослению, проводником ребенку, первым принимающим на себя функцию внешнего мира для него. Младенцам такими объектами служат зайцы и мишки, помогая сделать первый неуверенный шаг от мамы. А подрастающим детям отойти от знакомых стен помогала книга. Ныряя туда, ребенок знакомился с чем-то, помимо дома. И постепенно уходил все дальше, оглядываясь только для того, чтобы убедиться: пока он путешествовал под водой, летал на воздушном шаре, гостил на другой планете или убивал соперников на дуэли, знакомое кресло под лампой и бумажный переплет на коленях остались без изменений. А значит, можно снова нырять. Книга, физический предмет, была «порталом», как мы бы сегодня сказали. Взялся за обложку – сработало колдовство.
    Закон был прост: каждая книга – один проход в один конкретный мир. Собираешься ходить в гости по утрам, поступая мудро – хватаешь с полки том с толстеньким мишкой на обложке. Хочешь исследовать свойства голов, отрезанных от тел – обращаешься к широкоформатному пятитомнику пяти разных цветов, первый – темно-синий. Тянет на крышу – ищи перевод со шведского, охота полетать без пропеллера – на портале будет написано «Питер Пен». Вот он, Питер Пен, живет на странице. Закроешь страницу – закроется и Питер. Он неотъемлем от нее.
    Нынче текст обрел неожиданную самостоятельность. Встряхнул крыльями, зацокал копытами, зажужжал пропеллером и улетел с зачитанных листов, оставив после себя горьковатый привкус библиотечной пыли. Привычная, старая, «обыкновенная» книга постепенно отходит на второй план. Вместо нее приходит объект совсем другого перехода.
    Под попреки жены, исхитрись-ка, изволь
    Сочинить переход из це-дура в ха-моль,
    От семейных ссор, от долгов и склок
    Никуда не деться, и дело – швах.
    - Но не печалься, Бах, – говорит Бог.
    - Да уж ладно, Бог, – говорит Бах.
    Да уж ладно.
    Понятие «почитать» по-прежнему подразумевает некоторый, скажем так, артефакт. Читать совсем беспредметно пока еще невозможно (хотя, подозреваю, не за горами тот момент, когда содержание книг будет передаваться читателям прямо в мозг), но сам «предмет», который для этого нужен, не имеет уже отношения ни к какому конкретному тексту. Книга – электронная, компьютерная, онлайновая – стала чем-то вроде холодильника. Есть холодильник – отлично, там можно хранить любые продукты, только положи. Нет холодильника – плохо, некуда натаскать домой еды. Печаль. Но мало кому придет в голову духовно возвышать сам холодильник. Он – функция, ящик, коробка. И пустым не имеет смысла.
    Точно также бессмысленна электронная книжка без закачанных в нее текстов. Обычная книга не может быть «пустой», она сама и является своим содержанием. А электронная, требующая непрерывного наполнения, лишена самостоятельности и постоянства – двух главных свойств переходного объекта. И быть таким объектом уже не может.
    Я вспоминаю – когда мне было четырнадцать лет, я случайно попала на спектакль по Галичу. Попала – и пропала. Ходила, натыкаясь на стены, бормотала про себя, совершенно заболела тем, что услышала. И охотно отдала бы полцарства за галичевскую книжку. Но хорошие книги в то время (перестройка!) только начали выходить, их было не достать и вожделенный Галич светил мне примерно как одноместный складной самолет с функцией межпланетного перехода. Я обегала все книжные магазины, но, конечно же, ничего не нашла.
    А пронзительный ветер – предвестник зимы
    Дует в двери капеллы Святого Фомы,
    И поет орган, что всему итог –
    Это вечный сон, это тлен и прах.
    - Но не кощунствуй, Бах, – говорит Бог.
    - А ты дослушай, Бог, – говорит Бах.
    Ты дослушай!
    И вот, пару месяцев спустя, случайно встретила на улице подругу детства Зою, с которой не виделась несколько лет. Сели на лавочку, разговорились, зима, зуб на зуб не попадает, но сидим. И тут (опять случайность!) на нас радостно набежала Зоина мама, тетя Люда, которую я тоже знала в детстве и ни разу не видела с тех пор.
    - Вика, – обрадовалась тетя Люда, – как же я тебе рада, я как раз только что прочла в «Юности» твои стихи! Мне так понравилось! Я бы очень хотела иметь этот номер журнала, но нигде не могу его найти, все уже раскупили. А тот, который я читала, пришлось отдать. Ужасно жалко
    Какая удача, у меня есть та самая «Юность», они дают кучу авторских экземпляров, давайте я вам один подарю!
    Забежала к бабушке, жившей неподалеку, притащила журнал. Написала что-то теплое, «дорогой тете Люде, с доброй памятью о нашем с Зойкой детстве». Тетя Люда растрогалась, обняла.
    - Мне так хочется сделать тебе ответный подарок, но я даже не знаю, что предложить. Вот разве только… ты ведь много читаешь. А мне недавно подарили сразу два сборника стихов Александра Галича, я могла бы отдать тебе один. Ты любишь стихи? Знаешь, кто такой Галич?
    Вот так, на промерзшей скамейке, между делом. Мы с Зойкой наперегонки бежали к дому, с разбега прокатываясь по заледеневшим лужам, и у меня болела голова от стука собственного сердца. Сборников Галича у тети Люды, действительно, было два, и я никак не могла выбрать, какой из них забрать с собой. В результате выбрала тот, который оказался с фотографиями (очень мне нравилось галичевское лицо), но в нем не было одного из самых ярких стихотворений, моего любимого «По образу и подобию» – про Бога и Баха. А без него же нельзя! Тетя Люда не понимала причин заминки, она испекла пирог, звала пить чай, уже сердилась. А мы с Зойкой спешно, в четыре руки, переписывали стихи, я – синей ручкой, она – зеленой (другой не нашлось), разделив текст пополам и склонив над бумагой она – светлую, я – темную, но одинаково близорукие головы. Переписали, успели. Фух. Пошли пить чай с пирогом. А потом я шла домой, спрятав драгоценную книжку в карман пальто, сунув туда же руку (перчатки забыла у тети Люды) и гладя обложку кончиками озябших пальцев. Внутри меня жило ощущение случившегося чуда. Абсолютного волшебства.
    Если бы мне тогда сказали, что через двадцать лет я буду носить в кармане что-то вроде блокнота, в который запросто войдет вся Всемирная Библиотека, я не умерла бы от счастья исключительно потому, что жизнь с детства приучила меня верить в чудеса. Но я росла среди книжных шкафов, поэтому в маленькой электронной штучке «вживую» вижу законсервированные книжные полки. А современные дети получают товар уже в готовом виде – вот тебе карман, вот тебе библиотека, все включено. У них складывается совсем другое восприятие ценности текста, который больше не трудно заполучить и физически не тяжело держать.
    Одна из особенностей переходного объекта – сыграв свою роль, он перестает быть нужным. Вырастая, ребенок бросает старого мишку, перестает спать с одноухим зайцем, больше не перечитывает «Пеппи», где к веснушчатому личику героини пририсованы фломастером лихие кавалеристские усы. Книга со страницами, заклеенными сгущенным какао, вырастила столько поколений, сколько потребовалось, чтобы найти ей замену. Она уходит, освобождая текст от своего навязчивого присутствия, а он остается, свободный от физического объекта и пока до конца не понявший, где же у него теперь границы. И существуют ли они.
    Мир легких текстов не хуже и не лучше нашего, заставленного тяжелыми шкафами. Он просто другой. В нем сложнее ориентироваться, больше вариантов, больше свободы, меньше ограничений. Он растит совсем других детей. И мы пока не знаем, какой переходный объект они выберут для себя. Возможно, одноместный складной самолет с функцией межпланетного перехода.
    Он снимает камзол, он сдирает парик,
    Дети шепчутся в детской:
    Вернулся старик!
    Что ж, ему за сорок. Немалый срок.
    Синева как пыль на его губах.
    - Доброй ночи, Бах, – говорит Бог.
    - Доброй ночи, Бог, – говорит Бах.
    Доброй ночи.
    © Виктория Райхер. Каждому - своё.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Чем пахнет мужчина, знакомый едва?
    Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.
    И кругом от этих мужчин голова,
    Так пахнущих утром, зарей и росой.

    Чем пахнет мужчина, идущий на штурм?
    Идеями. Ужином. Клубом. Дарами.
    Прибоем, несущим прохладу и шум,
    Обещанным солнцем в нагрудном кармане.

    Чем пахнет мужчина, согревший постель?
    Доверием, силой и слабостью сразу.
    Мелодией той, что играет свирель,
    И ласковым сумраком в смеси с экстазом.

    Чем пахнет мужчина, желанный тобой?
    Бассейном из роз с тишиною на дне,
    Надеждой, теплом, пеньем птиц и мечтой,
    И страхом потери, пришедшим во сне.

    Чем пахнет мужчина, достойный тебя?
    Надежностью. Верностью. Пылом и страстью.
    Любовью, разлитой за неба края,
    И круглыми сутками полного счастья...

    Когда мы нарушаем закон - нас штрафуют, когда мы поступаем правильно - с нас берут налоги

  • здорово, кто автор?

    У машины есть три положения двери: открыта, закрыта... и ..не закрыта... ;)о

  • мне в контакте как то написали...:смущ:

    Когда мы нарушаем закон - нас штрафуют, когда мы поступаем правильно - с нас берут налоги

  • Маленькая глупая белая кошка знает, что такое любовь.
    Любовь - это лежать на неудобных скользких коленях неудобного скользкого, постоянно шевелящегося любимого существа, сползать с них каждые несколько минут, но не выпускать отросшие после стрижки когти, не цепляться, а шмякаться на пол, вздыхать, запрыгивать обратно на скользкие неудобные колени, сворачиваться клубком и снова сползать на пол, но не выпускать когти, не цепляться, падать, вздыхать и возвращаться - и так до бесконечности.
    Глупый большой неудобный и скользкий человек тоже знает, что такое любовь. Любовь - это сидеть в неудобной позе, задрав колени, едва касаясь пола кончиками пальцев ног, стараться поменьше шевелиться, чтобы маленькая глупая белая кошка падала и вздыхала как можно реже, и в этом удивительном мире, сотканном из глупости и любви, было чуть больше тишины и покоя.
    © Макс Фрай

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Как придумали французский язык:
    - А давайте половина букв будет читаться бог знает как, а половина вообще не будет!
    - Палки сверху не забудь!

    Как придумали английский язык:
    - А давай, букв будет немного, все они простые, но гласные пусть читаются как попало.
    - И чтобы значение слова менялось непредсказуемо в зависимости от предлогов и социального статуса говорящего/пишущего!

    Как придумали итальянский язык:
    - А давай все слова буду заканчиваться на гласные!
    - И руками махать. А то жарко.

    Испанский язык:
    - А давай поприкалываемся над итальянским языком!

    Русский язык:
    - А давай писать слова в случайном порядке, а смысл передавать интонациями!
    - Приставки и суффиксы не забудь!

    Болгарский язык:
    - А давай поприкалываемся над русским языком!
    - Точно! Будем разговариать как русские дети.

    Польский язык:
    - А давай говорить по-славянски, но по западно-европейским правилам?

    Немецкий язык:
    - А зачем нам пробелы?
    - Букв добавь!

    Китайский язык:
    - А давай вместо слов использовать звуки природы!
    - Смотри какую я каляку-маляку нарисовал. Вот тут как бы Солнце, вот тут быки пашут Землю. Пусть это означает стол!

    Японский язык:
    - А давай говорить все звуки с одной интонацией?
    - Как собака лает. Чтобы все боялись.
    © Любовь Кузнецова. Занимательное языковедение

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Друзья мои, не надо отчаиваться! Никогда не бывает так плохо, чтоб потом не было ещё хуже.
    © Шолом-Алейхем?

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Так бесполезно писать тебе, так напрасно…
    Спи, мой маленький, ты никому не должен.
    Вызревает осень,
    стекает жёлтым
    и красным,
    словно нежным мёдом по огрубевшей коже.

    В доме так сыро, что голос под утро сипнет.
    Выйдешь к столу,
    а время опять ложиться.
    Веки сомкнешь на секунду – и сон настигнет.
    Так и проснёшься весной в прошлогодних джинсах.

    В воздухе столько смерти, что жизнь прекрасна,
    и неважно даже,
    какой был сюжет предложен.
    Но писать напрасно,
    писать всё равно напрасно…
    Спи, мой маленький, ты никому не должен.
    © Елена Касьян

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Есть очень унылое, набившее оскомину словосочетание "отношения это работа".

    Я задумалась, в чем конкретно это выражается?

    Невозможно жить с человеком или дружить с ним годами, и все время пребывать в восторженно-приподнятом отношении к нему. Невозможно все время быть полным сил и готовности что-то делать для друга или любимого человека. Невозможно все время ощущать себя идеальными сыном или дочерью, и быть всегда, без исключения, внимательными к своим родителям. У нас часто нет сил, настроения, желание что-то сделать куда-то пропадает, и зачастую мы плывем по волнам своего настроения как лодка без весел.

    На семейной терапии многие пары приходят к открытию, что старались жить не ссорясь и не вступая в конфликты. И следующее открытие - что не это стремление делает пару устойчивой. В дружбе тоже так же. Наши отношения, и не только любовные, но и родственные, и дружеские, делает устойчивыми способность принимать другого разным. Способность ссориться и мириться. Выдерживать собственную злость и злость другого ( внимание, я сейчас говорю не о насилии), обговаривать свои границы и уважать границы другого. А еще, на мой взгляд, способность и готовность в чем-то переступать через собственное "не хочется".

    Не хочется звонить другу, который ждет звонка. Потому что устали, огорчены, сил нет да и вообще пошло оно все.
    Не хочется спрашивать у любимой, чем она огорчена, потому что сам расстроен и неприятности.
    Отменили в последний момент встречу, на которой тебя очень ждут и о которой договаривались, потому что "не то настроение".
    Не хочется делать, что обещал, потому что "сил нет и гори оно все синим пламенем".
    У подруги умер близкий родственник - не знаю, что и как сказать, лучше промолчу, а то буду неуместным, да и вообще страшно.
    Бабушка старенькая, говорит все время одно и то же, и очень ждет звонка, а это утомительно, и просто некогда.
    Не поздравлю с днем рождения друга, потому что накопилась на него злость и поругались немного, пережду злость ( и день рождения заодно), а потом поздравлю.
    Не хочется общаться с кем-то, кто нужен лишь изредка, зачем им вообще интересоваться, не до этого.

    Ну и так далее. Наверное, это всем всегда знакомо и все через это так или иначе проходят.

    Я вот что заметила. Есть люди, которые умеют строить отношения, и любовные, и дружеские. Я вижу, как они переступают через это "не хочется". Собирают силы и звонят, и приезжают. "Она же ждет", "Мы же договаривались", "Я же обещал". "Держись, я тебе соболезную". "Мне кажется, у тебя голос (пост в ЖЖ ) грустный, что случилось?" "Бабушка, я тебе звоню на минутку, времени сейчас нет, но я позвоню завтра и мы поговорим". "Поздравляю тебя с днем рождения, старик, давай забудем, как мы поругались, это все ерунда".

    Они не оставляют тебя без связи. Они не считают, что ты обладаешь телепатическими способностями - они учитывают, что ты не можешь сам догадаться, что случилось. Они говорят или пишут сами: "У меня сейчас депрессия жуткая, ни с кем не могу общаться, как вынырну, позвоню". "Я в полной заднице, мне ни до чего, но я помню про нашу договоренность, мы можем перенести все на неделю?" "Я не сделал то, что ты просила, извини, но я помню, и сделаю обязательно".

    Я сейчас об очень маленьком куске отношений, но довольно важном. Об обратной связи и, если хотите, о долге. Когда мы называем кого -то другом, родителями, любимым, это значит, мы нередко понимаем, что они чего-то от нас ждут, по умолчанию. Что мы поможем, будем внимательными, и так далее. И иногда у нас на это нет сил или иногда это нас раздражает. Это нормально. Но если мы регулярно сливаем этот долг или молчим о том, почему мы чего-то не можем, наши отношения разлаживаются или просто не имеют прочности.

    © Юлия Рублёва. "Работа" в любви и дружбе.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Урядник: О, це верно! Хороший ты человек, Тевль, хотя и еврей.
    Тевье: Кому-то надо быть евреем, ваше благородие. Уж лучше я, чем вы…

    * * *
    Менахем: На здоровье. Он мне не мешает. (Закуривает сигару.) У вас не курят?
    Голда: Теперь курят.
    Менахем: (взял из чашки изюм) Где вы берете такой крупный изюм?
    Голда: Это вы берете, а мы покупаем.
    Менахем: Резонно. Так вот, Голда, у меня к вам дело. Начну издалека… Как вы думаете, чем я сейчас промышляю?
    Голда: Откуда знать бедной женщине, чем занимается такой удачливый коммерсант? Наверное, торгуете воздухом или прошлогодним снегом… Наверное, разбогатели… Видела как-то вашу жену. Глаза заплаканы… Наверное, от счастья…

    * * *
    Менахем: Что пишут в газетах?
    Федя: Ничего хорошего… Холера в Одессе, погром в Кишиневе.
    Менахем: Поэтому я их и не покупаю. Надо иметь стальные нервы, чтобы еще платить за эти новости. Про Анатовку ничего?
    Федя: Слава богу, нет.
    Менахем: Тогда будем жить как жили… Послушай, Федор, у меня дело. Вы ведь у нас главный книжник, все про все читали… У вас нет на памяти какой-нибудь красивой истории, как старик полюбил молодую?
    Федя: Зачем это вам?
    Менахем: Федор, вы, слава богу, не еврей и не учитесь у нас дурному. Не отвечайте вопросом!

    * * *
    Тевье: (обращаясь к небу) А это Тебе зачем? Такая новость в такой день… Понимаю, что мы – избранный народ. Бог мой, но иногда выбирай кого-нибудь другого…

    * * *
    Менахем: Реб Тевье, полгода как бросил это дело. Всех не переженишь! Я теперь страховой агент. Страхую от несчастных случаев. Пожар, наводнение…
    Тевье: И с этим шел ко мне?
    Менахем: Реб Тевье, я похож на идиота? Чему у вас гореть? Ладно. Не можете в трактир – поговорим здесь. Начну по порядку, издалека…
    Тевье: Не очень издалека, Менахем. Замерзнешь по дороге.
    Менахем: Так вот, реб Тевье, вы меня сто лет знаете… Я человек современный, но от политики держусь в стороне. Не еврейское это дело. Но вот три недели назад иду по Крещатику, вдруг вижу – толпа. Крики, шум… Впереди – человек с красным флагом. И кто? Перчик!
    Тевье: Наш?
    Менахем: А чей же? Я тогда сразу подумал: ох, не еврейское это дело – махать флагом на Крещатике… И только это хотел ему сказать, как налетели казаки… Свист! Шашки наголо! Кошмар! Хватают меня, тащат в участок… Допросы, расспросы: кто нес флаг? Где этот Перчик? Я говорю: господа хорошие, откуда мне знать? Я, конечно, агент, но страховой… Куда там! Всыпали по первое число, бросили в холодную… Мороз не как здесь, но тоже неприятно. В общем, через две недели едва отпустили… Взял я ноги в руки – и бегом из Киева! Провалитесь, думаю, со своими демонстрациями. Поеду в Анатовку, попробую застраховать Лейзера Волфа от наводнения. Приезжаю – Лейзера нет. Я к одному, к другому. Никто не страхуется. Не верят, что может быть еще хуже, чем сейчас…

    * * *
    Тевье: Но они же не повенчаны! Перчик! В Сибири есть раввин?
    Перчик: Не может быть, чтоб в Сибири не было раввина! Раввины тоже люди, их тоже должны сажать.

    * * *
    Менахем: Добрый вечер, мадам Голда. Я, конечно, не специалист, но, если это инфлюэнца, как мне сказал реб Тевье…
    Тевье: Это доктор говорил.
    Менахем: Главное, чтоб вы повторяли правильно. Так вот, если это инфлюэнца, то лекарство действительно чудо. Их прислали из Америки моей теще Хане-Мириам, упокой Бог ее душу.
    Голда: Она от них померла?!
    Менахем: Язычок у вас, Голда, слава богу, еще ворочается в нужном направлении. Это хорошо! Но за таблетки я гарантирую. Посмотрите на коробочку. В такую коробочку дерьмо не кладут. Здесь написано: они быстродействующие. Просто не рассчитаны на нашу почту. Пока дошли до больного – адресат выбыл… Но моя мама пьет их с чаем – и, слава богу, ничего… А у моей мамы возраст, когда уже и чай вреден…

    * * *
    Лейзер: Хорошо, Цейтл, где нас нет. А поскольку мы теперь везде – где хорошо?.. Вы-то куда?
    Цейтл: В Бердичев. К родне.
    Лейзер: Кто там у вас?
    Цейтл: Менахем… Мама его…
    Лейзер: (иронично) Та еще родня… С такой родней хорошо переписываться, и то по большим праздникам…

    * * *
    Менахем: Здравствуйте, реб Тевье! Как говорится: а вот и мы! (Пауза.) Реб Тевье, у меня такое ощущение, что вы нам не до конца рады. Вы получили мою телеграмму?
    Мотл: Получили…
    Менахем: Ну?
    Мотл: Что значит «ну»? Вот она, ваша телеграмма. (Достает из кармана бумажку.) «ПРИЕЗЖАЙТЕ ПОЖИТЬ МЕНАХЕМ С МАМОЙ».
    Менахем: Не «приезжай-те», Мотл, а «приезжа-ем»!
    Мотл: Здесь… «те».
    Менахем: Я не знаю, что здесь, я знаю, что писал… И потом, я получил же от вас ответ. (Достает телеграмму.) «Спасибо! Век не забудем! Семья Тевье». Вы это посылали?
    Мотл: Ну…
    Менахем: Что «ну»?
    Мотл: Менахем, вы нормальный или нет? За что написано «спасибо»?
    Менахем: Как за что? Я думал, за то, что приезжаем…
    (Пауза.)
    Тевье: (не выдержав, поднял руки к небу) Господи милосердный, и Ты хочешь, чтоб я молчал?

    © Григорий Горин. Поминальная молитва.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Желая отметить свое 45-летие, я составила 45 уроков, которые преподала мне жизнь.
    Это самая востребованная колонка из всех, что я когда-либо писала.
    Мне стукнуло 90, и вот, я снова публикую эту колонку:

    1. Жизнь несправедлива, но все же хороша.
    2. Если сомневаешься, сделай еще шажок вперед.
    3. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ненависть.
    4. Работа не позаботится о тебе, когда ты болеешь. Это сделают твои друзья и родители. Береги эти отношения.
    5. Каждый месяц оплачивай долги по кредиткам.
    6. Не обязательно выигрывать в каждом споре. Согласись или не согласись.
    7. Плачь вместе с кем-то. Это лечит лучше, чем плач в одиночестве.
    8. Допустимо злиться на Бога. Он поймет.
    9. Копи на пенсию с первой зарплаты.
    10. Когда дело доходит до шоколада, сопротивляться бессмысленно.
    11. Примирись со своим прошлым, чтобы оно не испортило твое настоящее.
    12. Можно позволить себе заплакать в присутствии своих детей.
    13. Не сравнивай свою жизнь с чьей-то. Ты и понятия не имеешь, что им приходится испытывать на самом деле.
    14. Если отношения должны быть тайными, тебе не стоит в этом участвовать.
    15. Все может измениться в мгновение ока. Но не волнуйся: Бог никогда не проморгает.
    16. Сделай глубокий вдох. Это успокаивает мысли.
    17. Избавься от всего, что нельзя назвать полезным, красивым или забавным.
    18. Что не убивает, делает тебя сильнее.
    19. Никогда не поздно иметь счастливое детство. Однако второе детство зависит исключительно от тебя...
    20. Когда приходит время следовать за тем, что ты действительно любишь в этой жизни, не говори "нет".
    21. Жги свечи, пользуйся хорошими простынями, носи красивое нижнее белье.
    Ничего на храни для особого случая. Этот особый случай - сегодня.
    22. Подготовься с избытком, а потом будь что будет.
    23. Будь эксцентричным сейчас. Не жди старости, чтобы надеть ярко-красную одежду.
    24. Самый важный орган в сексе - это мозги.
    25. Никто, кроме тебя, не несет ответственности за твое счастье.
    26. При любой так называемой катастрофе задавай вопрос: "Будет ли это важно через пять лет?"
    27. Всегда выбирай жизнь.
    28. Прощай всё и всем.
    29. Что другие думают о тебе, не должно тебя волновать.
    30. Время лечит почти всё. Дай времени время.
    31. Неважно, плоха ли ситуация или хороша, - она изменится.
    32. Не принимай себя всерьез. Никто этого не делает.
    33. Верь в чудеса.
    34. Бог любит тебя потому, что он - Бог, а не из-за того, что ты что-то сделал или нет.
    35. Не нужно изучать жизнь. Ты появляешься в ней и делаешь столько, сколько успеешь.
    36. Состариться - более выгодная альтернатива, чем умереть молодым.
    37. У твоих детей есть только одно будущее.
    38. Все, что в итоге имеет смысл, - это то, что ты испытал любовь.
    39. Выходи гулять каждый день. Чудеса происходят повсеместно.
    40. Если бы мы сложили в кучу все наши проблемы и сравнили их с чужими, мы бы живо забрали свои.
    41. Зависть - это пустая трата времени. У тебя уже есть все, что нужно.
    42. Однако самое лучшее ждет впереди.
    43. Неважно, как ты себя чувствуешь, поднимись, оденься и выйди на люди.
    44. Уступай.
    45. Хоть жизнь и не повязана бантиком, это все равно подарок.

    © Регина Бретт, Кливленд, Огайо

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • В нашем теле есть орган, который не видно на узи, но при этом одним своим существованием он причиняет человечеству больше неудобства, чем все воспаленные гланды мира. Имя ему – глубина души. Факт наличия глубины души в организме никто не проверял, в нее принято просто верить. Как в Деда мороза.

    - «Он игнорирует мои просьбы, не отвечает на смс, приходит ближе к полуночи, на мой День рождения купил в переходе кислотно-зеленого йоду и сам долго смеялся, но я знаю, что в глубине души он меня любит и заботится обо мне»;

    - «Она никогда не звонит первой, отменяет встречи в последний момент, если приходит – безразлично ковыряет салат вилкой и рассказывает про других мужчин, но мне кажется, что в глубине души она мечтает выйти за меня замуж и родить пятерых детей».

    Я очень долго верила в глубину души. И легко соглашалась и с первыми, и со вторыми. Ну, потому что – почему бы и нет? Мы ведь такие сложные. Такие таинственные. Пойди разбери, почему мы не отвечаем на смс, не звоним и отменяем встречи в последний момент. А потом до меня дошло, что есть большая разница между тем, чтобы оставлять ближнему право на внутреннюю неоднозначность, и тем, чтобы объявлять фактом нечто, желательное лично тебе. Не говоря уже о том, что в 90 случаях из 100 все просто: что видишь – то и получишь.

    ***
    Представьте, что вы дружите с Машей. У Маши есть три зеленых яблока. А вам этих яблок нужен килограмм, красных. И в данной ситуации разумным было бы пойти на рынок и купить килограмм красных яблок у того, кто готов вам продать килограмм красных яблок. Но рынок – это так абстрактно, так далеко – а вдруг там вообще никаких яблок не будет? А вдруг санитарный день? А Маша – вот она здесь стоит, она классная. И вы делаете смелое предположение, что килограмм красных яблок у Маши все-таки есть. В глубине души. А если приложить соответствующие усилия, она вам их отдаст. Ведь это было бы очень кстати.

    «Маш, а хочешь, я тебя в кино свожу?» - добродушно интересуетесь вы. Маша удивлена, но она, наверное, хочет, тем более, что вы делаете вид, что вам это абсолютно не тяжело. Вы ведете Машу в кино. Но после этого килограмма красных яблок у вас не появляется. «Что за фигня?» - думаете вы и ведете ее в кафе. Вы гуляете с ее собакой. Вы клеите ей обои. Вы ремонтируете ее машину. И ничего не происходит. «Да что же ты за сука такая» - возмущаетесь вы и предлагаете ей переехать к вам. Цена килограмма красных яблок взлетает до небес. Какой там рынок - теперь вам принципиально получить свои яблоки именно у Маши. Вы говорите себе, что это судьба. И здесь уже ясно, чем дело кончится: придет день, когда кто-то будет кричать: «Я на тебя жизнь положил, а тебе для меня паршивых яблок жалко», кто-то будет рыдать в ответ: «Да нет у меня никаких яблок, с чего ты взял?».

    Действительно, с чего? Я сознательно не беру ситуацию, когда коварная Маша старательно вводит вас в заблуждение, потому что ей тупо нравится ходить в кино (хотя часто именно это и происходит). Но сплошь и рядом случается так, что мы не до конца честны в своих намерениях, а у окружающих людей просто нет того, что нам нужно: килограмма красных яблок, желания рожать от нас пятерых детей, потребности в совместном отдыхе, способности говорить по душам, банально – любви к нам и, соответственно, возможности эту любовь демонстрировать. И это нормально. Точно так же, как нормально хотеть всех этих замечательных вещей.

    Ненормально – заниматься рэкетом, пытаясь вытрясти из первого симпатичного человека, затесавшегося поблизости, то, чего у него нет - только на том основании, что «в глубине души» у него это, возможно, отыщется.

    Не отыщется. Если у кого-то что-то для вас есть, он этим поделится сам. Не из глубины души - а от всей ее широты.

    © Etwas. Про яблоки и глубину души

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Есть такой распространенный тезис о том, что люди не телепаты.
    Обычно об этом вспоминают в контексте того, что если вдруг твои желания, потребности и чаяния окружающими не улавливаются, то это все исключительно из-за отсутствия у представителей нашего биологического вида способности читать мысли. В зависимости от ситуации предлагается "поговорить об этом" или "перестать заморачиваться".

    В большинстве случаев один из двух способов помогает. Особенно второй. Особенно после первого. В смысле - поговорить, а потом, когда не поможет, перестать заморачиваться.
    Но в процессе обычно опускается один не очень удобный факт.

    Все все понимают.
    Еще раз, для надежности. Все Все Понимают.

    Люди - социальные животные. Мы с рождения оттачиваем способность улавливать оттенки настроения друг друга. Кто голоден, кому больно, кто чувствует себя виноватым, кто готов напасть на нас из-за угла, кому нужна помощь, кто расположен поделиться с нами чем-нибудь ценным, кто нас намеренно игнорирует, кто готов ловить каждое наше слово. Посмотрите на трехлеток в песочнице. Они ничего не знают о том, что там и с кем нужно "проговаривать", но отлично разбираются, кого можно лупить совочком, а кого нельзя.

    Если трехлетки - не очень убедительный пример, то можно еще понаблюдать за младшими специалистами при строгом начальстве. За влюбленными поклонниками. За теми, чьи интересы зависят от вашего решения.
    За любым человеком, которому хочется все понимать. И все сразу же станет ясно. Мы на удивление хорошо справляемся с чтением мыслей, когда нам это нужно.

    Даже моя собака становится потрясающе интеллектуальным животным, как только у меня в руках появляется сыр. Вся мудрость мира сосредотачивается в глубоких собачьих глазах - ровно до того момента, как я убираю его обратно в холодильник.

    Это я все к чему.
    Нет сыра - нет телепатии.

    © Etwas

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Время приготовления блинов - два часа. Время пожирания - три минуты. Бесполезней тратить жизнь можно разве что в кататоническом ступоре.
    У нас каникулы. Дети хотят есть, гулять, всё как можно громче. Ловля кота в их исполнении нивелирует шум аэропорта. Работать невозможно. Чтобы пройти в кухню, надо назвать пароль.
    - Я не знаю пароль.
    - На букву Ч, это есть у нас в доме.
    - Часы. (неа) Чай (иже с ним чашки, чайник, всё не то). Чемодан, Чубчик, портрет Чайковского. Чих, исполненный Машей, микробы по-прежнему в квартире - не подходят. Двадцать минут Ляля уговаривает не сдаваться, подумать. Потом торжественно:
    - Это Чувства!
    На выставке бассет-хаундов мне бы дали приз за самый собачий взгляд.
    - Ты, отец, чего-то грустный - говорят дети, прыгая по кровати. С треском вылетает фанерное дно. Батутистки проваливаются. Им страшно весело. Убийство мебели они считают лучшей шуткой дня. Остаток вечера пишут сочинение “Как я собираюсь провести каникулы, ничего при этом не разрушив”. По надутым щекам видно, насколько разное у нас чувство юмора. У меня, например, вместо него чёрная дыра.

    С утра неловко. Жестокое сочинение за какую-то старую кровать, как я мог.
    Улучшить отношения можно праздничной едой. Один сайт рекомендует говядину с кокосовым молоком. Следует добавить чили, имбирь и куркуму. Подавая на стол, посыпать кунжутом. Подозрительный рецепт. Другой сайт начинает вроде бы как человек - очистить помидоры от кожицы. Но потом тоже срывается в бред - “залейте жареный плантин соусом из кассавы”.
    Из всего этого фонтана я выбираю блины, их сигнатура доступна без словаря. Если для кого блины не праздник, тот пусть не смеет жаловаться на жизнь. Сгоряча купил два литра молока. Пришлось второй рукой варить кашу. Левой держал кастрюлю, правой мешал, в остальных руках сковорода, черпак и тесто. Ещё несколько рук свеже-обожжены, заживают. Всё-таки, кухня - моя родная стихия.

    По липким пятнам на костюме любой бы догадался, кто тут наготовил столько вкусного. Я спросил, желает ли аудитория блинов или каши. Мне казалось, дети захотят намазать кашу на блины. Я предвкушал слёзы сытости на их счастливых лицах.
    - Только варенье! - ответили они.
    Я задал ряд наводящих вопросов. Намекнул, что в блинах четыре желтка. Они сказали, что рады за меня, желтки мне полезны. Не знаю. Маше десять, Ляле семь, я так устал от дочерней неблагодарности.

    На конкурсе красоты мои блины завоевали бы приз “за кощунство”. Часы терзаний и ожогов породили гору лепёшек неявно овальной формы. Но можно ведь представить, что это карты морей. Можно залить сметаной остров Хонсю и слопать вместе с населением. Или нанести стрелки и цифры, получится символ текущего времени, как на картинах одного счастливого испанца.

    Раньше к нам ходила чудесная няня. Она из пустоты доставала борщ, салат и котлетки. В моём холодильнике водилось много прохладного воздуха и зелёнка для коленей. Ещё рос кактус на окне. Этих запасов няне хватало на три блюда. Без всякой куркумы, заметьте. Потом она вышла за банкира в розовой рубашке. Мы бы сами не против жить с банкиром, но он нас чего-то не захотел. Коварный деспот. Взял няню без приданого чтоб потом помыкать.

    И ладно. В воскресенье я чинил кровать, Ляля рисовала оленя. У зверя вышел застенчивый зад и уши с возможностью вертикального взлёта. Добрый автор обещала каждую осень дарить мне по оленю. У нас бесконечный запас осеней. Наше время кружит по краю блина. Его можно сложить втрое, макнуть в варенье, потом новое испечь. Два часа для вечности не жалко.

    Кто дочитал, смотрите застенчивого оленя.

    © Слава Сэ. Про оленей вечности.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Вопль: "Есть здесь что-нибудь не имени?"

    Прошла рослая девица. В будние дни замещает монумент Лермонтова.

    Она знала все языки, но после тифа все забыла.

    Поедем в город, там хорошо, коммунальные услуги.

    Предел застенчивости. Курьер, открывающий крышку рояля перед концертом, всю жизнь волнуется.

    -- Врешь.
    -- Нет, не вру. Ошибаюсь.

    -- Прошлое?
    -- Нет. Предыдущее.

    Саванарыло.

    Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.

    В квартире, густо унавоженной бытом, сами по себе выросли фикусы.

    Выдвиженщина.

    Станция Анадысь.

    Умалишенец.

    Почему он на ней женился, не понимаю. Она так некрасива, что на улице оборачиваются.
    Вот и он обернулся. Думает, что за черт! Подошел ближе, ан уже было поздно.

    -- Вы марксист?
    -- Нет.
    -- Кто же вы такой?
    -- Я эклектик.
    Стали писать -- "эклектик". Остановили. "Не отрезывайте человеку путей к отступлению".
    Приступили снова.
    -- А по-вашему, эклектизм -- это хорошо?
    -- Да уж что хорошего.
    Записали: "Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно.

    Надо иметь терпениум мобиле.

    Писатель со странностями всех сразу великих писателей.

    "Пуля пробегает по виску". Что она, лошадь? Или клоп?

    Ели косточковые, играли на щипковых.

    Открылся новый магазин. Колбаса для малокровных, паштеты для неврастеников. Психопаты, покупайте продукты питания только здесь!

    Лису он нарисовал так, что ясно было видно -- моделью ему служила горжетка жены.

    У баронессы Гаубиц большая грудь, находящаяся в полужидком состоянии.

    Список замученных опечаток.

    Позавчера ел тельное. Странное блюдо! Тельное. Съел тельное, надел исподнее и поехал в ночное. Идиллия.

    "Надо портить себе удовольствие, -- говорил старый ребе. -- Нельзя жить так хорошо".

    -- Кому вы это говорите? Мне, прожившему большую неинтересную жизнь?

    "Моя половая жизнь в искусстве" -- сочинение режиссера....

    При исполнении "Куккарачи" в оркестре царили такая мексиканская страсть и беспорядочное воодушевление, что больше всего это походило на панику в обозе.

    Девушки-фордики. Челка, берет, жакетик, длинное платье, резиновые туфли.

    По звукам казалось, что веселятся эскадронные лошади. На самом деле это затейник вовлекал отдыхающих в "массовку".

    Жить на такой планете -- только терять время.

    Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.

    © Илья Ильф: "Записные книжки (1925--1937)" Здесь больше.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • что мы знаем о лисе?
    ничего, и то не все.
    На самом деле все началось с того, что я перечел одну книжку. Но о книжках, письмах и просто записях будет в самом конце. А начну я вот с чего: за последние пятнадцать-двадцать лет кардинальным образом сменилась идея естественной изоляции среды для каждого взрослого (ну, хотя бы совершеннолетнего) человека.
    Исчезли такие границы как время и расстояние. Еще каких-то двадцать-тридцать лет назад письмо даже в пределах города (Питера) шло несколько дней, а междугородний разговор необходимо было заказывать заранее. Я уже не говорю о разговорах международных.
    Большей частью общение человека было обусловлено той средой, в которой он находится, степенью изоляции этой среды - коммуникация со всем миром шла с большим или меньшим запозданием, имела те или иные рамки. Я еще помню, как делились питерцы на тех, кто выписывает "Литературку" и тех, кто... ну, скажем так, всех остальных. Но она выходила раз в неделю. Равно как и "Аргументы и факты" - еще одна газета, читаемая от первой страницы до последней. У телевиденья было три программы. (Или две? Уже не помню.) Люди общались (или НЕ общались) с однокурсниками, сослуживцами, друзьями, живущими неподалеку, соседями. Если друг уезжал в другой город, возможности именно поговорить с ним практически не было. Под "поговорить" я сейчас имею в виду обмен репликами в реальном времени, почти так же, как если бы это было в разговоре лицом к лицу.
    Что есть сейчас. Скайп, социальные сети, "аська", "гугл-ток", чаты, литературные страницы, форумы, - в общем, что душе угодно. И ладно бы близкий и дальний круг друзей. При минимальном знании английского языка любой человек может сейчас написать открытое письмо, скажем, Нилу Гейману - у него есть блог, он охотно отзывается. И мало того, что это письмо увидит Гейман. В конце концов, письма к кумиру - явление очень старое. Это письмо увидят все, кто зайдет в блог писателя. То есть, в потенциале, практически весь мир.
    Барьер задержки ответа - исчез. Барьер расстояния - исчез. А что появилось? А появилась очень интересная вещь, о которой старшее поколение, судя по всему, даже задуматься возможности не имели - то, чего нет, не требует названия или размышлений о нем.
    Появилась уместность. Или неуместность, в зависимости от обстоятельств. Появилась возможность выбирать себе близкий - действительно близкий, с живыми разговорами, с ежедневными быстрыми пересечениями то там, то здесь, - круг общения. Из кого угодно - сумей только привлечь внимание. Хлестаковское завиральное "С Пушкиным на короткой ноге" из нелепицы, абсурда - превратилось в обыденную реальность. При этом нет ни малейшей необходимости физически находиться там же, где и твой собеседник. Я регулярно ловлю себя на том, что мое "мы вчера обсуждали то-то и то-то с..." на деле означает, что я провел вечер то в Прибалтике, то в Иерусалиме, то в Дюссельдорфе. Причем иногда один и тот же вечер.
    Появилась значительно большая независимость от среды, в которой находишься физически.
    И одновременно - огромная зависимость от навыков общения. От выстроенности собственных границ и от умения чувствовать чужие. Вообще от навыка понимать язык другого, его систему символов, слышать (читать) то, что было сказано, а не то, что ты сам об этом подумал.
    А это непременно ведет к переоценке себя, своей системы символов, своего языка, своего умения слышать себя же и реагировать осознанно, а не на автомате.
    Исчезнувшая граница снаружи оставляет в растерянности.
    Мне могут сказать - но ведь есть подзамки, записи для "своего круга" - конечно же, они есть. И это большое спасение. Потому что не иметь доступа к закрытым записям далеко не так обидно, как быть посланным напрямую в записи, открытой и видной всем. Или быть осмеянным. Или подумать, что над тобой посмеялись, проигнорировали, послали и так далее.
    И все же особенность интернета "здесь могут послать" куда менее интересна (скажем так, интересна), чем его же особенность - могут не послать. Все мы отлично знаем, что будем делать, если пошлют. А вот если не пошлют? О чем говорить, как говорить, что вообще предложить наружу? Как быть интересным и уместным?
    И если хочется коммуникации, этот вопрос необходимо решать. В ту или другую сторону - либо поднимать свои границы и ставить их так, что общение становится действительно интересным, либо воздвигать стену обиды "ну и не надо". И тогда проживать и проживать эту обиду, все больше закрываясь, придти в итоге в отчаянье, а потом (ну, например) долго искать рекомендации, войти в кабинет и сказать: "Со мной что-то не так, и я хочу с этим что-то сделать".
    Этот вопрос - все ли со мной так? - в результате отмены задержки времени-расстояния и практически неограниченного выбора в количестве и качестве контактов возникает так или иначе. И возникает теперь гораздо чаще, чем тогда, лет эдак двадцать пять назад, когда "литературка" приходила раз в неделю, а отъезд друга в Америку означал полный обрыв всех контактов, практически смерть.

    И одновременно с этим вдруг появился другой перевертыш. Люди текста, желая поговорить, начали писать друг другу книги. Что-то, на что невозможно ответить мгновенно. Обратная сторона доступности коммуникации. Мы не перестали рассказывать истории, но теперь за каждым текстом (или мне это только кажется) стоит разговор с кем-то конкретным, с адресатом письма, причем такого письма, на которое можно ответить только своим текстом, внахлест, и ответ этот не будет ни первой, ни второй реакцией на текст, а именно новым разговором, где ни на одну реплику нет мгновенного ответа, а есть только общий ответ, почти невысказанный, переживаемый где-то внутри. Но если разговор получается, обязательно бывает продолжение. И новые тексты. Не важно, насколько они велики - это может быть и короткая запись. "Смерти нет. Вчера мы ели сладкие весенние баккуроты. Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный кристалл".
    А история как таковая, в книжке или тексте - просто иллюстрация к разговору. О вопросах жизни и смерти, о превратностях судьбы, о старых знакомых, о совместной работе - в общем, обо всем том, о чем можно заговориться на кухне далеко заполночь, под пятую чашку чая, под рассвет в окна. А близкий друг в собеседниках или мироздание - уже как получится, но обычно и тот, и другое. И в то же время это - книга. Иногда - очень немалая книга, на много сотен страниц. И те, кто ее читает, становятся участниками этого разговора, получают ответы на вопросы, которых не задавали, но когда-нибудь зададут обязательно.
    Коммуникация отложенная, сознательно задержанная. Возникшая именно с появлением всеобщей мгновенной коммуникации.

    © Александр Шуйский (Стрейнджер)

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Кажется, постила это ещё в первом По-читательском, но пусть будет.:улыб:* * *
    Про секс

    Одна девочка была уверена, что детей находят в капусте.
    А другая девочка была уверена, что детей покупают в магазине.
    А третья девочка была уверена, что детей приносит аист.
    Вот и получается: что бы девочкам ни врали, а рожать всё равно придётся.

    Один мальчик хвастался друзьям, что переспал с самой красивой старшеклассницей.
    А другой мальчик хвастался, что целых пять раз переспал с самой красивой старшеклассницей.
    А третий мальчик хвастался, что переспал, вообще, со всеми старшеклассницами из их школы.
    Вот и получается: в этом смысле дяденьки – вечные мальчики.

    Одна тётенька не легла с мужчиной в постель, потому что совсем его не любила.
    А другая тётенька не легла с мужчиной в постель, потому что хотела его подразнить.
    А третья тётенька не легла с мужчиной в постель, потому что забыла побрить ноги.
    Вот и получается: никогда не знаешь, по какой причине тебе отказали.

    Один дяденька считал, что чем моложе его партнёрши, тем больше удовольствия он получит.
    А другой дяденька считал, что чем опытней его партнёрши, тем больше удовольствия он получит.
    А третий дяденька считал, что чем разнообразней его партнёрши, тем больше удовольствия он получит.
    Вот и получается: время идёт, а дяденьки всё выдумывают разную фигню.

    © Елена Касьян. Вот и получается

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

  • Когда мы победим, одеяла будут вдеваться в пододеяльники сами. Достаточно будет посмотреть на них со значением – они сразу прыг, и уже внутри.
    Квартиры, когда мы победим, тоже будут убираться совсем без нас. Скажешь ей – убирайся! – и все, она уже убралась. Вместо нее пришла другая, чистая, как четверг.
    Пыль в домах, когда мы победим, будет лететь не вниз, а вверх. Вылетать из домов через окна и улетать сразу в космос, красиво поблескивая по пути.
    Продукты перестанут портиться, вообще. Курица, забытая в выключенном холодильнике и обнаруженная через полгода, бодро соскочит с полки и тут же снесет яйцо.

    Машины будут ездить на честном слове. Автомеханик сказал: «честное слово, доедет!» - и доедет, честное слово.
    Парковаться можно будет везде. Остановился – вот и запарковался. Шоссе, когда мы победим, будут четырехмерными: по ним можно будет уехать вдаль, вверх, вниз и в вышел на пять минут раньше.

    Болезней, когда мы победим, уже не будет. Ортопеды переквалифицируются в фигуристов, стоматологи – в артистов эстрады, хирурги займутся бисерным ткачеством. Медсестер можно будет оставить. Пусть ходят по улицам и улыбаются людям, в профилактических целях.
    От грустных глаз начнут продавать лекарство, на котором так и будет написано: «счастье в капсулах, 3 мг». Будут разновидности счастья: «с перцем», «со свистом», «с душевной болью», «усиленное, 5 мг». Когда мы победим, каждый сможет сам выбирать себе счастье.

    Родители будут просто любить своих детей, а детям этого просто будет достаточно. Знание древнегреческого будет впитываться с материнским молоком, знание математики – с первым прикормом. К году все дети будут ходить и говорить, к двум – читать, к трем привыкать к горшку, к пяти оканчивать университет. Родителям останется только тратить их зарплату на мороженое и кино.

    Никто не будет говорить о политике - не о чем будет говорить. Меньше, чем о политике, будут говорить только об ипотечных ссудах и ценах на бензин.

    Когда мы победим, у котов разовьются пристойные голоса. Будет сиамский вид, мяукающий тенором Карузо, порода русских голубых с сопрано Марии Каллас и вислоухие британцы с басом, на выбор, Бориса Христова или Зураба Соткелава. Те, кому не нравится опера, смогут завести себе кота с интонациями диктора Левитана. «Я хочу в туалет» этот кот будет сообщать таким тоном, каким сообщают, что окончилась мировая война. Поэтому в тех домах, где он поселился, всегда будет мир.

    Вообще, всегда будет мир, когда мы победим. И всем будет тепло, независимо от погоды. Восемь градусов на улице, восемнадцать или минус двадцать пять – все равно всем будет тепло. Сказал с утра «хочу, чтобы мне весь день было как в плюс двадцать два» - и целый день тебе так оно и есть. А погода на улице станет декоративной, как обои на компьютерном столе.

    Чем больше люди нравятся друг другу, тем ближе они будут жить. А те, кто друг другу не нравится, разлетятся по разным полушариям. И тут же прекратятся войны: слишком далеко будет бегать воевать.

    К интернету научатся подключаться силой мысли. Информацию получать напрямую в подсознание, вместе с картинками. Из любой страны: для подсознания не существует языков. Можно будет, не отвлекаясь, вести машину, а подсознательно при этом читать "Закат Европы" по-немецки. Перед глазами ничего лишнего не возникнет, а образовательный уровень будет повышаться с каждой поездкой в гастроном.

    Светофоры будут всегда светить зеленым. Автокатастроф не будет. Люди перестанут понимать, как такое вообще возможно, нарушить правила дорожного движения. Да и сами правила сведутся к самому простому: запрету автокатастроф.

    Осенние листья будут шуршать под ногами в любое время года.
    В каждом городе будет море.
    Из любого места можно будет быстро попасть куда угодно.
    Например, из Парижа – в Лондон. Достаточно перейти дорогу.
    Или из Иерусалима – в Прагу. Семь минут езды.
    Москвичи будут ходить пешком купаться в Женевском озере. А жители Женевы – гулять на Патриаршие пруды.
    И Катя Нечаева из седьмого подъезда перестанет быть задавакой и даст списать.

    Очень просто узнать, когда именно мы победим, и все это случится. Как только выглянем в окно и увидим, что всё уже так и есть – значит, мы уже победили.

    И младенцы тогда будут спать ночами, не просыпаясь. Шесть часов подряд. Или даже семь. Впрочем, если сбудется все остальное, бог с ними, с младенцами. Пусть спят, как хотят.

    © Виктория Райхер. Когда мы победим.

    Я не сдурела, я вообще такая. ©

Записей на странице:

Перейти в форум

Модераторы: