Это всё уже было...было...было и не только с нами

Опубликован тайный дневник создателя КГБ
Вышли в свет дневники первого председателя КГБ Ивана Серова, замурованные им в стене гаража

В «Стрелецких палатах» Российского военно-исторического общества прошла презентация книги «Записки из чемодана», основой которой стали тайные дневники первого председателя КГБ Ивана Серова, найденные через 25 лет после его смерти.

В отечественной историографии имя Ивана Серова имеет далеко не однозначные оценки. Наряду с героическими страницами есть в его биографии и мрачные деяния, в числе которых организация депортации народов во время Великой Отечественной войны. Придя в НКВД в 1939 году по армейскому набору, Серов сделал головокружительную карьеру. Уже к началу войны он замнаркома госбезопасности, потом — наркомом внутренних дел Украины. В Киев Серов прибыл утром 22 июня 1941 года... Позже Серов руководил большим участком по обороне Москвы, входил в «пятерку», которой было предписано в случае сдачи столицы уничтожить наиболее важные объекты жизнеобеспечения города. В 1943 году Серов, втайне от кремлевской охраны, готовил поездку Сталина на фронт. Именно тогда он и начал вести тайный дневник, который он прятал даже от своих родных - офицеры, которые во время Великой Отечественной войны вели дневники, подлежали трибуналу.

С февраля 1947 года по март 1954 года Серов занимал пост первого заместителя министра внутренних дел СССР. Согласно воспоминаниям Г. К. Жукова, при аресте Л. П. Берия в июне 1953 года Серову было поручено арестовать его личную охрану.


С марта 1954 года — первый Председатель Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР, один из наиболее близких соратников Н. С. Хрущёва. Об отношениях Серова и Хрущёва сын последнего Сергей Хрущёв писал: "Они познакомились до войны… Отцу Серов нравился… Вел себя, насколько это было возможно в тех условиях, по отношению к отцу корректно, не «ябедничал» на него поминутно в Москву, а это дорогого стоило… Потом война надолго развела отца с Серовым… После войны он на Украину не вернулся… Вновь они повстречались с отцом только в 1950 году в Москве, и шапочно. Серов, первый заместитель министра внутренних дел, по делам службы с отцом не пересекался. Отношения восстановились, точнее, заново возникли, только после ареста Берии. Отец посчитал, что ему можно довериться, и не ошибся..."

Именно Серов сыграл важную роль в удержании власти Н. С. Хрущёвым на июньском и октябрьском 1957 года Пленумах ЦК КПСС. Участвовал в подавлении Венгерского восстания, руководил арестами участников восстания и созданием новых органов безопасности Венгрии.

С 10 декабря 1958 года — начальник Главного разведывательного управления — заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР.

В 1963 году - после разоблачения агента английской разведки Олега Пеньковского - Серов был снят с должности начальника ГРУ Генштаба в связи с «потерей бдительности». Также он был разжалован в генерал-майоры и лишен звания Героя Советского Союза, а затем отправлен в Туркестанский военный округ.

В апреле 1965 года исключён из КПСС за «нарушения социалистической законности и использование служебного положения в личных целях», уволен в отставку. Единственный пост, который за ним сохранили - членство в президиуме Шахматной федерации СССР.

Впрочем, еще в феврале 1971 года Юрий Андропов отправил в ЦК КПСС секретную записку, в которой сообщил, что его предшественник, бывший председатель КГБ генерал Иван Серов, «в течение последних 2 лет занят написанием воспоминаний о своей политической и государственной деятельности». Записки должны были стать своего рода ответом его гонителям.

В это трудно поверить, но бывшие подчиненные так и не смогли заполучить черновики серовских мемуаров. Работу над ними старый чекист Он прятал бумаги настолько профессионально, что даже после его смерти в 1990 году их местонахождение осталось тайной.

Внучка первого председателя КГБ Вера Серова рассказывает: «Во время ремонта в гараже мы обнаружили три замурованных в стене чемодана. Они битком были набиты рукописями. Больше года потребовалось, чтобы отсканировать архив. Посмотрите, здесь выставлены два настоящих чемодана. Нашлись и фотографии, которые вы видите. Выставлена только вершина айсберга, а сколько еще ценного было найдено! Раньше о такой выставке не могло быть и речи. На имя деда наложено было жесточайшее табу».

Сегодня мы публикуем один из фрагментов уникальной книги, посвященный противостоянию МГБ с МВД.

СЕРОВ И.М.

Возвращение в Москву

«В конце марта 1947 года меня срочно вызвали в Москву. Прилетел, зашел к Круглову, сидит скучный. Спрашиваю: «В чем дело?» Рассказал следующее: вчера вызвали в ЦК и хотели освободить от должности наркома.

Дело было так. В адрес тов. Сталина написал письмо рабочий московского завода о том, что от воров нет житья, и привел такой пример, что он купил ½ кг мяса и положил между окон, чтобы не испортилось. Воры разбили стекло и забрали мясо.

Т. Сталин рассердился, что в Москве такие случаи имеют место, вызвали на Политбюро Круглова и сказали, что снимем с должности. Берия взял его под защиту, тогда тов. Сталин спрашивает: «А где у нас Серов?» Ему сказали, что в Германии. Он на это сказал: «Надо его отозвать, он поработал, дело наладилось. Назначить его 1-м заместителем министра внутренних дел СССР, и пусть в Москве и на периферии наведет порядки как следует».

В конце Круглов говорит: «Садись, сегодня придет решение, и все». Я говорю, что надо слетать в Германию дела сдать. Действительно, днем позвонил Поскребышев и просил зайти. Я был в Кремле, ходил за постоянным пропуском на 1947 год, там меня встретил Поскребышев и вручил решение Политбюро о назначении 1-м заместителем НКВД.

6 лет был зам НКВД. Теперь 1-й зам.


* * *
Бегство Грегори Токати

Не прошло и 10 дней, как меня вызвали поздно вечером в Кремль, сижу в приемной у тов. Сталина, со мной сидят нарком авиапромышленности СССР М.В.Хруничев, командующий ВВС Жигарев и какой-то подполковник. (Согласно журналу учета посетителей, Серов находился в кабинете у Сталина 17.04.1947 г. с 22.10 до 22.35 вместе с Токаевым Г.А. (записан как сотрудник военно-воздушного отдела СВАГ.)

Минут через 5 вышел Маленков, а через пару минут тов. Сталин, который увидел меня и говорит, подавая лист бумаги: «Вы читали это письмо?» Я отвечаю: «Нет». — «Прочитайте». И пошел.

Я прочел записку подполковника СВА (Советской военной администрации. —А.Х.) в Германии Токаева о том, что из Германии вывезли не всех специалистов, что он знаком с группой немецких ученых, работавших по реактивной авиатехнике, называет при этом профессоров Зенгера, Танка и другие фамилии.


Записка написана в адрес тов. Маленкова. Другая записка от Маленкова к тов. Сталину, где говорится, что он вызывал военных ВВС, что все это заслуживает большого внимания и т.д.

У меня эта записка вызывала неприятное чувство. Выходит, что я не всех специалистов выявил и вывез в СССР, и такого крупного, как Зенгер, я не сумел вывезти.

Через 5 минут вызвали нас в кабинет к Сталину, тов. Сталин, обращаясь ко всем, говорит, что тов. Токаев написал письмо, что в ГДР есть крупные ученые, не вывезенные в СССР, и он с ними поддерживает связь. Затем, обращаясь ко мне, говорит: «Вам известны такие лица?»

Я говорю: «Слышал, что есть такие профессора на Западе, а если они были бы в тот период у нас, когда мы вывозили немцев, то, безусловно, их бы вывезли. Мне известно, что профессор Зенгер работал в Вене (Австрия)».

Тогда тов. Сталин говорит: «Давайте на место пошлем комиссию во главе с Серовым, которая все проверит и доложит свои предложения, где кого из них целесообразно вывезти в СССР». Все согласились. Я попросил слово и сказал, чтобы включили в состав комиссии генерала В.Сталина. Тов. Сталин подумал и говорит: «Согласны». Члены Политбюро поддакнули. Я это попросил, потому что если этот Токаев в записке наврал, то не начал бы потом кляузничать. Тогда бы у меня был живой свидетель в Берлине В.Сталин, который мог бы отцу все рассказать.

По внешности Токаев напоминает еврея. Оказался осетином.

Затем Сталин отвел меня в сторону и тихонько сказал: «Вы один слетаете в Вену и проведаете все о Зенгере, он там учился, писал научные труды. Указания Верховному комиссару СССР по Австрии генералу Курасову будут даны». Я сказал: «Будет сделано». (…)

Прилетели обратно в Берлин. Я распределил между членами комиссии обязанности. Мы с Токаевым, В.Сталиным поехали в район, где эта группа «ученых» работала.

Еще до этого Токаев сказал мне, что профессор Зенгер не живет в ГДР, но его «приятель» живет в Берлине и работает на СВАГ. Уже отступление. Я сказал Токаеву, почему он в записке этого не написал? Тот уклонился от ответа.

Приехали в группу «ученых». Я спросил Токаева показать приятеля Зенгера. Он мне указал на тощего немца. Когда я в присутствии Токаева и В.Сталина задал вопрос, знает ли он профессора Зенгера, то ответил: «Лично я его не видел, но читал его труды по аэродинамике». Профессия этого немца — инженер по системе Вестингауза (т.е. по тормозам для ж/д вагонов). Ничего себе авиатор!

Стали спрашивать других инженеров, картина еще хуже. Те даже не читали трудов профессора Зенгера и ничего о нем не слышали. Сами «инженеры» даже не дипломированные, т.е. не полностью окончили институты и не получили дипломов. Я поругался и уехали. Всю дорогу молчали.

Приехав в СВАГ, я сразу обратился к Токаеву и говорю: «Ну, что будем делать дальше? Где ученые, о которых писали в ЦК, где приятель Зенгера, где Танк?»

Токаев, видя, что уличен, еще попытался сослаться на какую-то группу, находящуюся в районе Потсдама. Я тогда сказал: «Пусть туда поедут генерал Сталин, Токаев и академик Шишикин из наркомата авиапромышленности».

На следующий день, когда собралась вся комиссия, В.Сталин доложил, что вторая группа, на которую сослался Токаев, такой же блеф, как и первая.

Тогда я говорю членам комиссии, что у меня получены данные, что в районе Веймара (Тюрингия) проживает действительно приятель Зенгера, так вот я хочу туда съездить. Всей комиссии делать нечего, поэтому я обеспечу каждого автомашиной, и в течение 2 дней вы можете знакомиться с Германией, а сейчас давайте напишем предварительно записку тов. Сталину о результатах нашей проверки, а подпишем и пошлем после моего возврата.

Так и сделали. Шифровку подготовили, зачитали, все, в том числе и Токаев, сказали: правильно. В записке в спокойном тоне докладывалось, что никаких ученых нет, что Зенгер никогда не находился в советской зоне, что эта группа занимается разработкой вопросов ж/д транспорта, а профессор Танк находился в американской зоне и вывезен в США в 1945 году. (…) Прилетев в Берлин, собрались всей командой, еще раз прочитали донесение о вранье Токаева, добавили, где находится Зенгер, и подписали. Токаев, смущенный, сказал, что все написано правильно. Отношение членов комиссии было к нему явно презрительное.

Перед отлетом в Москву встретился с В.Д. Соколовским и все ему рассказал про Токаева. Он возмущался, что такую дрянь из ВВС посылают в СВАГ для работы.

В конце беседы я предупредил Василия Даниловича, чтобы он поручил особистам наблюдать за Токаевым, как бы он не сбежал на Запад, струсив, что наврал в ЦК. Василий Данилович пообещал все это обеспечить.

Но, к сожалению, в жизни получилось иначе. Когда мы улетели, Токаев забрал семью и на метро переехал в английскую зону Берлина, где явился к англичанам, т.е. стал предателем. Затем я читал в сводках ТАСС, что он выступил на радио в Лондоне, называл себя доктором наук и хвастался, что является помощником Сталина по авиации и т.д.

Вот подлец! Я удивляюсь англичанам, которые очень умно ведут разведку и не могли распознать этого авантюриста.

* * *

Дело Федосеева

На днях, в воскресенье вечером, часов в 9, позвонил Микоян и говорит: «Ты можешь приехать на Ближнюю дачу?» Я сказал: «Могу» и быстро вызвал водителя Фомичева.

Приехал туда, а там на крытой веранде сидели т. Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян. Они ужинали.

Посадили за стол. Стали угощать куропаткой и рябчиками. Я благодарил, сказал, что уже ужинал, а сам себе думаю: «Не на ужин же меня пригласили».

Т. Сталин выпил за мое здоровье. Я весь на строже, не знаю, зачем позвали. Затем Сталин прикрыл дверь и говорит: «У нас к вам такой вопрос. Вот если человек живет со мной и все время подслушивает, подглядывает, дверь оставляет незакрытой, во время войны телеграммы от командующих фронтов на моем столе читал, тапочки надевает вечером, чтобы не слышно ходить, что это за человек?»

Я отвечаю: «Конечно, надо с ним разобраться. Все это выяснить». Т. Сталин говорит: «Вот мы для этого вас и пригласили, чтобы поручить вам разобраться». Я спросил: «Где и кто этот человек?» Т. Сталин говорит: «Это начальник хозяйственного отдела Федосеев».

Я сразу подумал: он сотрудник МГБ, а почему мне это поручают? Затем т. Сталин говорит: «Его надо допросить, а также допросить женщин, которые здесь работают, Фросю (хозяйка), они все это поведение Федосеева видели и расскажут вам». Ну, я вижу, что мне больше делать нечего, спросил: «А сейчас он здесь?» Т. Сталин говорит: «Да». Тогда я говорю, что сейчас его возьму и повезу в МВД.

Читать бумаги товарища Сталина мог только один человек на свете - товарищ Поскребышев

Т. Сталин нажал одну из двух кнопок. Вошел человек в гражданском костюме. Т. Сталин говорит: «Вот он». Я подошел, ощупал его, нет ли оружия, взял за руку и сказал «до свидания» присутствующим, а Федосееву сказал: «Идите со мной». В автомобиле я посадил его между шофером Фомичевым и мной, и мы поехали.

У себя в кабинете я его еще раз обыскал, сказал, что завтра побеседуем, и сдал надзирателю, уехал домой. В.[ера] И.[вановна], естественно, ждала, волнуясь. Вообще, я ей в жизни приношу больше волнений, чем радости. Но что сделаешь, я тут не виноват. Так сложилась служба.

На следующий день я стал Федосеева допрашивать. Он подтвердил. «Зачем?» — «Из любопытства, тогда, когда я их убирал со стола». — «Куда убирал?» — «Уносил и клал их в папку т. Сталина, которую он всегда брал с собой, когда ехал в Кремль». — «Зачем подглядывал и подслушивал?»

Он довольно разумно отвечает, что мы все, т.е. сотрудники охраны, старались наблюдать за хозяином, чтобы ему не мешать, если спит, не шуметь, поэтому не я один, а и Кузьмичев (генерал) и другие заглядывали, чтобы узнать, если спит, то не шуметь.

Зачем тапки одевал? Все с той же целью. Одним словом, я его допрашивал часов 5, и все довольно внятно говорил. Круг знакомых у него ограничен. Я проверил, действительно так. В общем, довольно ограниченный человек, хотя и подполковник, а то, что он читал телеграммы, то за это подлежит к уголовной ответственности за злоупотребление служебным положением, не больше.

Днем позвонил т. Сталин и просил приехать доложить. Я поехал в Кремль и ему все доложил, что мог предварительно выяснить, и также доложил, что сейчас думаю вызвать его жену для того, чтобы все это перепроверить. Выясню также всех его знакомых, с которыми он общался, и, возможно, вызову брата, который работает в Киеве в особом отделе МГБ. Т. Сталин согласился. Затем он мне сказал: «Сейчас звонил Абакумов и говорит — арестовали сотрудника МГБ Федосеева, и следствие ведет Серов, а не МГБ. К тому же я не знаю, за что он арестован. Я ему ответил, что вы министр МГБ и мне должны доложить, за что арестован Федосеев, а не я вам буду докладывать. А следствие ведет Серов, потому что ЦК ему доверяет, а не вам». Причем он добавил, улыбаясь: «Я ему строго сказал и повесил трубку». Я собрался уходить, он мне сказал: «Вы чаще докладывайте». Меня несколько удивила такая заинтересованность этим делом т. Сталина.

Все эти дни занят только Федосеевым. Рассказал Круглову — тот машет руками: «Ты мне это не рассказывай».

Допросил жену. Тупая деревенская женщина. Работала 12 лет у т. Сталина, знает все сплетни. Кто с кем живет, начиная от сотрудников, в том числе и федосеевских, и кончая большим, самым большим начальством, т.е. Сталин с Фросей. В общем, такую грязь плела, что мне неприятно сделалось.

Сказала, что иногда в кругу своих они вели разговоры о неправильном поведении некоторых начальников. Иногда при этом присутствовал брат Федосеева, приезжавший из Киева. Допрошенный брат, сотрудник Особого отдела Киевского военного округа, это подтвердил. Причем брат оказался грязным человеком, хотя и сотрудник МГБ.

Он рассказал, что в числе репатриантов он допрашивал артистку красивую, которая путалась с немцами, была в Берлине и т.д. Так вот с этой арестованной артисткой он спутался, в кабинете с ней возился, а затем за золотые часы он ее освободил. В общем, грязный тип. Пришлось арестовать.

В общей сложности вот уже около двух месяцев как я вожусь с этими людьми. Кажется, все проводил.

Созвонился с т. Сталиным, приехал в Кремль и доложил ему, что можно заканчивать дело и привлекать Федосеева к уголовной ответственности, судить военным трибуналом за злоупотребление служебным положением.

Он, как-то мне показалось, остался недоволен моим выводом и сказал: «Мне думается, он англо-американский шпион. Его могли завербовать англичане, когда мы были на Потсдамской конференции в 1945 году. Вот там его и завербовали. Поэтому он подглядывал и подслушивал, а затем здесь передавал эти данные американцам. Ведь он признался, что телеграммы читал. Значит, американцы и англичане знали наши секреты. Вы еще раз его допросите и побейте, он трус и признается».

Я в конце этих указаний спросил, можно ли мне привлечь для допросов одного надежного сотрудника. Т. Сталин согласился. Я ушел.

Когда я приехал к себе, то сразу записал эти указания.

1. Ему никто не поручал перечитывать бумаги, это он делал самовольно. Его дело — подбирать рваные бумажки и жечь их. Проверить показания [Поскребышеву] А.Н. не поручал.

2. Вообще, он подлец. Я почти уверен, что он агент и кем-то подослан, чтобы нас отравить. Он нас со Ждановым в прошлом году отравил. Мы болели страшным поносом. А в этом году болело 12 чекистов.

3. Его надо крепко допрашивать, он трус, набить как следует.

4. Надо организовать внутрикамерную работу.

5. Предупредить, пусть он признается, тогда [нрзб.]. Пусть скажет, кто его подослал. У американцев ничего не получилось, так он решил. Он врет и обманывает. Кому-то сведения передавал.

6. Кузьмичев проспал. Он уже ленивый, сам не проверяет, доверился [Федосееву], а это хитрый деятель и обдурил его. Все эти факты проверить.

По дороге у меня было ужасное чувство о том, что Федосеев шпион, это никак не вяжется с его образом жизни. Он никуда не ходил. Кругом его живут сотрудники и бывшие сотрудники МГБ. Если бы к нему кто ходил посторонний, тоже было бы известно.

Придя к себе, я сел и стал думать. Все это мне показалось довольно странным. Я уже жалел, что мне поручили это дело. Я не привык и не могу делать против своей воли и сложившегося мнения. Плохо получается.

Все дни, проверяя связи Федосеева, еще раз допрашивал жену. Поручил следователю, которого я привлек по делу Федосеева, ознакомиться с делом и допросить его.

Он пришел с допроса и добавил, что он стоит на своем и просится ко мне на прием. Новых данных никаких не получил, хотя организовал все необходимые «литера». Брат оказался такая болтливая дрянь, что просто ужас. Он в камере все рассказал о себе и брате, но ничего шпионского.

Вызвал на допрос Федосеева и стал час за часом уточнять, где он в Потсдаме. Тут все вспомнил и довольно детально все рассказал. Причем я там около них тоже был, и он мне в ряде случаев напоминал: «Вы помните, т. генерал, то-то, вы там были». И действительно так было. В конце допроса я его подвел к тому, что не завербован ли.

Мне и самому неприятно было об этом спрашивать, т.к. я был уверен, что никто его не вербовал. Федосеев заплакал и говорит: «Неужели бы я на такую гадость пошел, находясь на таком месте, всем обеспеченный, чего еще мне было надо?» Все это он рассуждает правильно.

В конце я строго сказал: «Подумайте еще раз и честно расскажите следователю». Когда его увели, я, посоветовавшись со следователем, сказал ему, что подозрения на шпионаж высказал т. Сталин. При этом он сказал, что «надо побить, он трус и признается».

Следователь говорит: «Давайте припугнем его немножко. Я ему сказал: «Пойдите в камеру, допросите, за ворот потрясите, но несильно, и придете ко мне».

Через 15 минут является улыбающийся следователь и заявляет: «Федосеев просится к вам». Я вызвал его. Он мне говорит: «Прошу меня вызвать к хозяину, я все расскажу». Я был ошеломлен. Неужели я ошибся? Неужели шпион! Я ему ответил, что «доложу о вашей просьбе т. Сталину».

Когда я позвонил т. Сталину и сказал, что он хочет вам толковое рассказать, на это он ответил: «Мы вас вызовем». Я почувствовал прохладность ко мне т. Сталина после того, как доложил, что кроме злоупотребления служебным положением Федосеева больше я вины не нахожу.

Вечером позвонил Берия и говорит: «Я через полчаса подъеду на машине к подъезду, вы вместе с Федосеевым поедете со мной в Кремль».

Я взял следователя, Федосеева, и вышли к подъезду. Берия подъехал, сели и молча поехали в Кремль и пошли в кабинет к Берия. Там уже сидел т. Сталин. Когда вошел Федосеев, т. Сталин спрашивает, что он хотел сказать?

Федосеев начал заикаться и сказал: «Я виноват, т. Сталин, перед вами, что читал телеграммы, и готов нести ответственность, но больше ни в чем не виноват. Сейчас меня допрашивают, не шпион ли я американский. Т. Сталин, я 15 лет честно вам служил, помилуйте меня, я не виноват».

Т. Сталин сердито сказал: «А вы признайтесь, кем завербованы?» Федосеев: «Честное слово, я никем не завербован». — «Ну, тогда убирайтесь отсюда», — зло сказал Сталин.

Я подошел к нему, чтобы увести. Федосеев заплакал и говорит: «Т. Сталин, меня побили». Т. Сталин: «Признайтесь, тогда не будут бить». Федосеев: «Я ни в чем не виноват».

Т. Сталин встал и повернулся спиной. Я вывел Федосеева. У меня было тяжелое чувство. Вместе с этим я был доволен, что Федосеев сам сказал о своей невиновности, как бы подтвердив мое о нем мнение. Меня больше в кабинет не вызвали, я спросился, можно ли ехать, через секретаря и уехал.

Позже мне т. Сталин звонил, а один раз меня вызвал Берия и говорит: «Ну, что нового?» Я сказал, что проверял каждый шаг Федосеева и жены начиная с 1945 года, и ничего подозрительного на шпионаж нет. Поэтому составляю обвинительное заключение о привлечении к ответственности за злоупотребление служебным положением и записку в ЦК т. Сталину об этом. Берия сморщился, но ничего не сказал. Я ушел. Через три дня все сделал и послал в ЦК. В записке указал, что по ст. Уголовного кодекса за это полагается нести ответственность. Мне и это казалось суровой мерой, хотя и справедливой. Через два дня звонит Абакумов: «Здравствуй!» Я ему холодно ответил. «Хозяин велел передать дело Федосеева в МГБ. Я сейчас пошлю следователя по особо важным делам». Я ответил: «Посылай». (11.07.1948 г. Серов письменно доложил Сталину, что дело Федосеева завершено. Он предложил осудить его на 20 лет лагерей, но Сталин распорядился иначе. Следствие по делу Федосеева было передано из МВД в МГБ и продолжалось вплоть до 1950 г., когда он был осужден за шпионаж и расстрелян. — А.Х.)

Потом я позвонил Поскребышеву, перепроверил, было ли такое указание т. Сталина, он что-то пробурчал. Тогда я говорю: «Может, мне самому у него спросить, т.к. я на Абакумова не надеюсь». Поскребышев ответил: «Не надо».

Мне все стало ясно. Сталин недоволен моей «мягкотелостью» и тем, что я не послушался его и не закончил дело по статье «шпионаж».

Ну, как я мог это сделать! Это пойти против своей совести, против убеждения в угоду ложного мнения. Не могу. Вместе с этим я чувствовал, что надо мной надвигается гроза. Дело попало к моему врагу, и он постарается сделать все, чтобы меня скомпрометировать. Настроение жуткое.

* * *

Атака МГБ

Справка "Исторической правды": в 1947 году проходит административная реформа - вместо наркоматов появляются министерства. И вместо верного бериевца Всеволода Меркулова новым министром внутренних дел становится Виктор Абакумов - заклятый враг Серова, мечтающий его уничтожить. Год назад из арестованных МГБ жуковских генералов уже выбили показания против Серова, и только вмешательство Сталина спасло тогда его от расправы. Но Сталину выгодна грызня своих "силовиков", поэтому он и возвращает Серова в Москву, что бы и Абакумов понимал, что в любой момент его миогут отдать на "съелдение" людям Серова (так оно в итоге и случилось). И вскоре Абакумов прибегает к прежней тактике: фабрикации компромата на Серова. С конца 1947 года начинаются аресты его бывших подчиненных: генералов Бежанова, Клепова, Сиднева. От них требуют показаний на 1-го замминистра. Все они после усиленных допросов (Абакумов беседует с ними лично) уличают Серова в мародерстве, присвоении денег и ценностей. Все протоколы с показаниями на Серова Абакумов регулярно направляет Сталину лично. С письменного согласия вождя происходят и аресты людей Серова: в феврале 1948-го арестовывают его бывших адъютантов Тужлова и Хренкова: это уже прямой вызов. Их тоже заставляют свидетельствовать против Серова; на самом деле протоколы допросов пишутся для одного, главного читателя. И тогда Серов вновь вынужден прибегнуть к «последнему резерву Ставки»: как и в 1946-м, он обращается за защитой лично к Сталину.

АБАКУМОВ
В.С. Абакумов в бытность начальником СМЕРШа

После трудов получил неприятность, точнее, провокацию со стороны этого подлеца Абакумова. Видимо, он поставил целью сжить меня со света. Но я голыми руками не дамся. Для того чтобы меня скомпрометировать хоть чем-нибудь, там он арестовал генерал-майора Бежанова, который у меня в Германии был начальником Тюрингской опергруппы. Я о нем говорил ранее, когда он задержал директора локомотивного завода.

Причины ареста мне неизвестны, но мне казалось, что это был неглупый армянин и при проверках его группы всегда находили везде порядок.

После ареста, видимо, основательно избив его, он дал показания на меня, что я, когда приезжал в Тюрингию (а я там был у него в опергруппе только несколько раз), то увез целую легковую автомашину игрушек. (…)

Как видно, показания Бежанова читал тов. Сталин и приказал послать мне протокол допроса. Я рассказал Круглову. Тот, как и водится, смутился больше меня, так как он боялся Абакумова. Я ему сказал, что напишу в ЦК обо всем. Он стал открещиваться, что-де, мол, твое дело, и я ушел.

Сгоряча написал довольно резкое письмо тов. А потом, когда прочитал, то пришлось поправить, после чего послал.

В письме напомнил, что я в записке в ЦК в связи с его назначением министром госбезопасности писал, что он против меня будет направлять и использовать органы Госбезопасности. И вот теперь конкретный пример этому.

По поводу «увезенных игрушек в автомашине» я написал, как это было, и сказал, что «эта мелочь, может быть, и не заслужила внимания, но я решил о ней вам сказать, так как вы, тов. Сталин, отец, имеете детей, и вы меня поймете, почему я их покупал. Абакумов же этого не поймет, так как у него нет детей, значит, и нет отцовских чувств».

В общем, я думаю, письмо получилось убедительное. Показал Круглову, ну а тот прочел и даже ничего не выговорил. Потом уже произнес: «Ты зря с ним связываешься, видишь, он в фаворе. Его Берия боится». Я ему сказал, что когда я прав, то буду биться до последней капли крови.

Дня через три сидим мы у Круглова, раздался звонок. Круглов взял трубку и сразу пошел пятнами (лицо) и передал мне трубку. Оказывается, звонит Поскребышев и разыскивает меня.

Поздоровались, говорит: «Позвоните хозяину 21-24». Я повесил трубку, Круглов спрашивает встревоженно: «Что?» Я говорю: «Сейчас позвоню тов. Сталину». Он замахал руками и говорит: «Иди к себе».

Я ушел к себе, набрал телефон, занято. Второй и третий раз тоже. Наконец отвечает: «Да». Я доложил, что «докладывает Серов».

Он, обрадовавшись, говорит: «Я прочитал ваше письмо. Вы что, волнуетесь, что ли?» Я отвечаю: «Как же не волноваться, тов. Сталин, если Абакумов вокруг меня с топором ходит». Тов. Сталин: «А вы не волнуйтесь, ЦК вас в обиду не даст, у вас есть заслуги перед Родиной и перед партией. Ясно? Не волнуйтесь и работайте».

Я стал благодарить за внимание и успел выговорить, что моя жизнь принадлежит партии и Родине. Тов. Сталин спокойно сказал: «Не обращайте внимания на все это. Всего хорошего».

Я остался со своими мыслями в кабинете. Минуты через две зашел Круглов: «Ну что?» Я ему отвечаю: «Все нормально». — «Ну зайди». Вообще-то мне не хотелось идти к этому трусу.

Когда я рассказал, так он замахал руками, захохотал, запрыгал и стал переспрашивать: «Так и сказал: «в обиду ЦК не даст»? Еще и сказал: «Не беспокойтесь»? Вот это ты здорово не боишься Абакумова». Ну, для меня такая поддержка тоже имеет большое значение».

P.S. В 1951 году В. С. Абакумов был арестован, обвинён в государственной измене и сионистском заговоре в МГБ. После смерти Сталина обвинения против Абакумова были изменены; ему вменялось в вину «Ленинградское дело», сфабрикованное им, согласно новой официальной версии. Предан закрытому суду в Ленинграде и 19 декабря 1954 года расстрелян в Левашово под Ленинградом.

"Если Гучков мог сказать, в первых же заседаниях Думы, что "тот государственный переворот, который совершен был нашим монархом, является установлением конституционного строя", то его обязательный союзник Балашов, лидер "умеренно-правых", тут же возразил: "Мы конституции не признаем и не подразумеваем под словами: "обновленный государственный строй". А другой лидер той же группы, гр. Вл. Бобринский получавший жалованье от правительства, заявил - более откровенно, - что "актом 3 июня самодержавный государь явил свое самодержавие".
Другие платные депутаты на ролях скандалистов, Пуришкевич, П. Н. Крупенский, Марков 2-й, могли вести борьбу за полную реставрацию, опираясь на придворные круги и не считая себя ничем связанными.
С̲а̲м̲ ̲С̲т̲о̲л̲ы̲п̲и̲н̲ ̲в̲ ̲и̲н̲т̲е̲р̲в̲ь̲ю̲ ̲д̲л̲я̲ ̲п̲р̲а̲в̲и̲т̲е̲л̲ь̲с̲т̲в̲е̲н̲н̲о̲г̲о̲ ̲о̲ф̲и̲ц̲и̲о̲з̲а̲ ̲"̲В̲о̲л̲г̲а̲"̲ ̲з̲а̲я̲в̲и̲л̲,̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲у̲с̲т̲а̲н̲о̲в̲л̲е̲н̲н̲ы̲й̲ ̲с̲т̲р̲о̲й̲ ̲е̲с̲т̲ь̲ ̲"̲ч̲и̲с̲т̲о̲-̲р̲у̲с̲с̲к̲о̲е̲ ̲г̲о̲с̲у̲д̲а̲р̲с̲т̲в̲е̲н̲н̲о̲е̲ ̲у̲с̲т̲р̲о̲й̲с̲т̲в̲о̲,̲ ̲о̲т̲в̲е̲ч̲а̲ю̲щ̲е̲е̲ ̲и̲с̲т̲о̲р̲и̲ч̲е̲с̲к̲и̲м̲ ̲п̲р̲е̲д̲а̲н̲и̲я̲м̲ ̲и̲ ̲н̲а̲ц̲и̲о̲н̲а̲л̲ь̲н̲о̲м̲у̲ ̲д̲у̲х̲у̲"̲, и что Думе ничего не удалось "урвать из царской власти".
О̲б̲щ̲и̲м̲ ̲л̲о̲з̲у̲н̲г̲о̲м̲,̲ ̲п̲р̲и̲е̲м̲л̲е̲м̲ы̲м̲ ̲д̲л̲я̲ ̲в̲с̲е̲й̲ ̲э̲т̲о̲й̲ ̲ч̲а̲с̲т̲и̲ ̲Д̲у̲м̲ы̲,̲ ̲о̲с̲т̲а̲в̲а̲л̲с̲я̲ ̲л̲о̲з̲у̲н̲г̲ ̲Г̲у̲ч̲к̲о̲в̲а̲:̲ ̲л̲о̲з̲у̲н̲г̲ ̲"̲н̲а̲ц̲и̲о̲н̲а̲л̲и̲з̲м̲а̲"̲ ̲и̲ ̲"̲п̲а̲т̲р̲и̲о̲т̲и̲з̲м̲а̲".....П̲о̲ ̲с̲а̲м̲о̲й̲ ̲и̲д̲е̲е̲ ̲Т̲р̲е̲т̲ь̲е̲й̲ ̲Д̲у̲м̲ы̲,̲ ̲в̲ ̲н̲е̲й̲ ̲н̲е̲ ̲д̲о̲л̲ж̲н̲а̲ ̲б̲ы̲л̲а̲ ̲п̲р̲е̲д̲п̲о̲л̲а̲г̲а̲т̲ь̲с̲я̲ ̲н̲а̲л̲и̲ч̲н̲о̲с̲т̲ь̲ ̲о̲п̲п̲о̲з̲и̲ц̲и̲и̲.̲ ̲И̲ ̲н̲а̲ ̲в̲ы̲б̲о̲р̲а̲х̲ ̲п̲р̲а̲в̲и̲т̲е̲л̲ь̲с̲т̲в̲о̲ ̲в̲с̲е̲ ̲с̲д̲е̲л̲а̲л̲о̲,̲ ̲ч̲т̲о̲б̲ы̲ ̲е̲е̲ ̲н̲е̲ ̲б̲ы̲л̲о̲.̲ ̲И̲з̲б̲и̲р̲а̲т̲е̲л̲ь̲н̲ы̲е̲ ̲к̲о̲л̲л̲е̲г̲и̲и̲ ̲т̲а̲с̲о̲в̲а̲л̲и̲с̲ь̲ ̲т̲а̲к̲,̲ ̲ч̲т̲о̲б̲ы̲ ̲н̲а̲д̲е̲ж̲н̲ы̲е̲ ̲в̲ы̲б̲о̲р̲щ̲и̲к̲и̲ ̲м̲а̲й̲о̲р̲и̲з̲и̲р̲о̲в̲а̲л̲и̲ ̲н̲е̲н̲а̲д̲е̲ж̲н̲ы̲х̲.̲ ̲Н̲е̲ж̲е̲л̲а̲т̲е̲л̲ь̲н̲ы̲е̲ ̲э̲л̲е̲м̲е̲н̲т̲ы̲ ̲и̲ ̲н̲е̲ ̲"̲л̲е̲г̲а̲л̲и̲з̲и̲р̲о̲в̲а̲н̲н̲ы̲е̲"̲ ̲п̲а̲р̲т̲и̲и̲ ̲п̲р̲е̲с̲л̲е̲д̲о̲в̲а̲л̲и̲с̲ь̲ ̲м̲е̲с̲т̲н̲ы̲м̲и̲ ̲в̲л̲а̲с̲т̲я̲м̲и̲,̲ ̲н̲е̲ ̲д̲о̲п̲у̲с̲к̲а̲л̲и̲с̲ь̲ ̲к̲ ̲у̲ч̲а̲с̲т̲и̲ю̲ ̲в̲ ̲в̲ы̲б̲о̲р̲а̲х̲ ̲и̲ ̲т̲.̲д̲.̲.... кавказцы - именно грузинские депутаты, заполнившие крайне-левые скамьи социал-демократической фракции. Не разделяя ни клерикально-феодальных, ни буржуазных тенденций других народностей, они считали себя частью общерусской социал-демократии, вместе с ней участвовали во Втором Интернационале и, именно благодаря своим интернациональным стремлениям, могли вести совместную с русскими с. - д. борьбу за создание общего "социалистического отечестваweb-страница "

Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович - Книга: "Полное собрание сочинений. Том 03" - Страница 1
VII (АПРЕЛЬСКАЯ) КОНФЕРЕНЦИЯ РСДРП (БОЛЬШЕВИКОВ) 14— 29 апреля 1917 г.
1. РЕЧЬ В ЗАЩИТУ РЕЗОЛЮЦИИ ТОВ. ЛЕНИНА ПО ВОПРОСУ О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ
24 апреля
Товарищи! То, что предлагает Бубнов, имеет в виду и резолюция тов. Ленина.
Тов. Ленин не отбрасывает массовых выступлений, демонстраций. Но не в этом теперь дело.
Разногласие — в вопросе о контроле.
Контроль предполагает контролирующего и контролируемого и некоторое соглашение контролирующего с контролируемым.
Был контроль, было соглашение.
Что дал контроль?
Ничего.
После выступления Милюкова (19 апреля) особенно ясна его призрачность.
Гучков говорит: “я смотрю на революцию, как на средство лучше воевать, сделаем маленькую революцию для большой победы”. Но теперь в армию проникли пацифистские идеи, и воевать нельзя.
И правительство говорит нам: “уничтожьте пропаганду против войны, иначе мы уйдём”. По аграрному вопросу правительство также не может итти навстречу интересам крестьян, интересам захвата последними помещичьих земель. Нам говорят: “помогите нам обуздать крестьян, иначе мы уйдём”.
Милюков говорит: “необходимо соблюдать единство фронта, нам необходимо наступать на противника, вдохните энтузиазм в солдат, иначе мы уйдём”.
И после этого нам предлагают контроль. Это смешно! Вначале Совет депутатов намечал программу, а теперь намечает её Временное правительство.
Союз, заключённый Советом и правительством на другой день после кризиса (выступление Милюкова), означает, что Совет пошёл за правительством.
Правительство наступает на Совет.
Совет отступает.
Говорить о контроле Совета над правительством после этого — значит говорить впустую.
Вот почему я предлагаю поправку Бубнова о контроле не принимать.

В.И.Ленин ПСС, изд.5, 1973 г., том 16, с.455-460
ЗАКАЗАННАЯ ПОЛИЦЕЙСКИ-ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ web-страница

Бухарин Николай Иванович - Книга: "Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917" - Страница 49-50 web-страница

"...о внешней политике, о недовольстве всех тем, что русская дипломатия своей нерешительностью заставляет играть Россию унизительную роль. Я <Родзянко> советовал действовать решительно. С одной стороны, двинуть войска на Эрзерум, с другой — итти на Константинополь. Я несколько раз повторял:
— Ваше величество, время еще не упущено. Надо воспользоваться всеобщим подъемом, проливы должны быть наши. Война будет встречена с радостью и поднимет престиж власти.
Государь упорно молчал."

"...Под конец сессии Думы произошел небольшой инцидент, сам по себе неважный, но чреватый последствиями. Марков II[73] по поводу сметы министерства финансов вздумал сказать: «Красть нельзя». Председательствовавший князь Волконский не нашелся его своевременно остановить, а министр финансов Коковцов принял оскорбление на свой счет и объявил, что Дума вся виновата, если не реагировала на слова депутата, и должна извиниться перед правительством и что «пока это не будет исполнено председателем Думы, министры не будут посещать Думу».
Дума решила, что она не ответственна за своего одного депутата, и я никаких извинений приносить не намеревался. Все это — и резкие слова правого депутата по отношению к правительству, и неожиданная обидчивость министров — похоже было на провокацию. Сначала над этим смеялись, но потом создалось невозможное положение: вследствие отсутствия министров, работа в комиссиях совершенно затормозилась. Для разъяснения по бюджету приезжали даже не товарищи министров, а какие-то делопроизводители, и председатель бюджетной комиссии Алексеенко[74] отказывался их выслушивать."

"Осенью 1913 года мы отправились в Киев на торжества открытия памятника П. А. Столыпину. Характерно при этом, что элементы, относившиеся враждебно или недоброжелательно к Думе вообще, и в частности к ее председателю, воспользовались этой поездкой, чтобы высказать свое отрицательное к ним отношение. Так, например, мне было предоставлено в официальном поезде самое неудобное отделение. По приезде моем в Киев никто меня не встретил, квартиры отведено не было, и местный губернатор позволил себе несколько неудобных и даже резких выходок. С другой стороны, широкие общественные круги наперерыв старались оказать представителям Думы подобающее внимание.
На закладке здания губернской земской управы у меня произошел с председателем Совета министров следующий разговор. Я подошел к Коковцеву, который стоял в стороне, и сказал ему:
— Ну что же, Владимир Николаевич, вы кончите бойкот Думы? Есть надежда, что вы осенью будете в Думе?
— Пока Дума не извинится — все мы решили туда не ездить.
— Я должен вам сказать, что на моем последнем докладе государь выразил надежду, что вы одумаетесь к осени."web-страница

"Нас трактовали, как элементы "антигосударственные" и "революционные", приписывая нам все грехи левых против народного представительства. Инициативе Гучкова надо приписать оскорбительный жест Думы по нашему адресу: нас не пустили в состав организованной им Комиссии государственной обороны - на том основании, что мы можем выдать неприятелю государственные секреты. Правые устраивали даже настоящую обструкцию нашим - ив особенности моим - выступлениям на трибуне Государственной Думы. Когда наступала моя очередь говорить, П. Н. Крупенский пускал по скамьям правых и националистов записку: "разговаривайте", - и начинался шум, среди которого оратора невозможно было расслышать. Не говорю уже об оскорбительных выражениях, сыпавшихся с этих скамей по нашему адресу. Пуришкевич начал одну из своих речей цитатой из Крылова:
Павлушка - медный лоб, приличное названье,
Имел ко лжи большое дарованье.

В другой раз, заметив во время своей речи на моем лице ироническое выражение, он схватил стакан с водой, всегда стоявший перед оратором на трибуне, и бросил в меня (я сидел на нижних скамьях амфитеатра Думы). Стакан упал к моим ногам и разбился. Председателю пришлось исключить Пуришкевича из заседания. Но высшей точкой этих скандалов, больших и маленьких, был прием, устроенный мне целым большинством Думы после моего возвращения из Америки, в весеннюю сессию 1908 г.

Очевидно, самый факт моей поездки рассматривался, как какая-то измена родине, и демонстрация была подготовлена заранее к моему первому по приезде выступлению на трибуне. Когда я приготовился говорить, члены большинства снялись с своих мест и вышли из залы заседания. Должен признать, что мое первое впечатление было жуткое. Как ни как, это же была Государственная Дума, законное народное представительство.
Я смотрел на Гучкова и ждал, как поступит мой бывший университетский товарищ, сидевший в центре. Когда эта часть залы опустела, поднялся и он и своей тяжелой походкой (последствие раны в ноге, полученной в бурской войне) направился к выходу. Я всё же не потерял спокойствия и ждал, молча, не покидая трибуны. Председатель объявил, по наказу, перерыв заседания. Когда оно возобновилось, я снова вошел на трибуну, сохраняя свою очередь. Правительственное большинство снова вышло из залы. Тогда председатель закрыл заседание. Я на следующий день напечатал в "Речи" свою "непроизнесенную речь". В ней я высказал свое мнение о поведении собрания. При открытии ближайшего заседания я снова выступил на трибуну. Дальнейшее сопротивление теряло смысл, члены большинства остались сидеть на местах, и я произнес речь делового содержания, не упомянув ни словом о демонстрации, на ту же тему, которой было посвящено мое выступление.
Чтобы не возвращаться к этого рода эпизодам, упомяну еще о столкновении с тем же Гучковым, происшедшем значительно позднее. Я как-то употребил в своей речи довольно сильное выражение по его адресу, хотя и вполне "парламентарное", и о нем тогда же совершенно забыл. Но Гучков к нему придрался - и послал ко мне секундантов, Родзянко и Звегинцева, членов Думы и бывших военных. Он прекрасно знал мое отрицательное отношение к дуэлям - общее для всей тогдашней интеллигенции - и, вероятно, рассчитывал, что я откажусь от дуэли и тем унижу себя в мнении его единомышленников. Сам он со времени своей берлинской дуэли (см. выше) имел установившуюся репутацию бреттера.
Я почувствовал, однако, что при сложившемся политическом положении я отказаться от вызова не могу. Гучков был лидером большинства, меня называли лидером оппозиции; отказ был бы политическим актом. Я принял вызов и пригласил в секунданты тоже бывших военных: молодого А. М. Колюбакина, человека горячего темперамента и чуткого к вопросам чести, также и военной, и, сколько помнится, Свечина, бывшего члена Первой Думы, Этим я показал, что отношусь к вопросу серьезно. Подчиниться требованиям Гучкова я отказался. Мои секунданты очутились в большом затруднении. Они, во что бы то стало, хотели меня вызволить из создавшегося нелепого положения, но должны были считаться с правилами дуэльного кодекса и с моим отказом от примирения"

Война.
Бесѣда съ генераломъ Стесселемъ „Timеs"
телеграфируютъ изъ Портъ Артура: „Въ бесѣдѣ съ начальникомъ штаба осадной арміи генераломъ Цунодой Стессель, между прочимъ, заявилъ, что въ моментъ объявленія войны портъ-артурскій гарнизонъ насчитывалъ всего двѣ тысячи человѣкъ Главные форты были лишь наполовину готовы, а орудія только числились; вторая же линія фортовъ была лишь въ проектѣ. Въ Петербургѣ все вниманіе удѣляли Дальнему, изъ котораго хотѣли сдѣлать большой коммерческій портъ, и всѣ деньги уходили туда, вмѣсто того что-бы обратить ихъ на своевременное укрѣпленіе и снабженіе боевымъ матеріаломъ Портъ Артура
Генералъ освѣдомился затѣмъ у Цуноды, что собственно произошло на Шахэ и какія потери русскіе тамъ понесли. Японскій генералъ съ картой въ рукахъ показалъ Стесселю ходъ сраженія и прибавилъ, что потери русскихъ въ 11-дневномъ бою простираются до 60 000 ч. Услышавъ эту цифру, генералъ схватился за голову; потомъ съ жестомъ отчаянія прибавилъ: "Теперь только я вижу, что эти проклятые китайскіе шпіоны меня кругомъ обманывали, разсказывая мнѣ о побѣдахъ Куропаткина да о томъ, что онъ уже, чуть-ли не у самаго Портъ-Артура“!
Переговоры о капитуляціи офицеры обѣихъ сторонъ вели на русскомъ языкѣ, такъ какъ среди русскихъ офицеровъ не было ни одного, который понималъ бы по японски. Корреспондентъ „ Echo de Paris", сообщаетъ, что по свѣдѣніямъ, добытымъ изъ хорошо освѣдомленныхъ петербургскихъ круговъ, генералъ Стессель послѣ всѣхъ пережитымъ ужасовъ 10 ти-месячной осады превратился въ совершеннаго старика.
"Русь."

Къ экспорту сибирскаго масла.
Сибирское сливочное масло, какъ извѣстно, ежегодно и въ громадномъ количествѣ идетъ на заграничные рынки. Такъ, въ 1904 г. предполагалось къ вывозу 2 186 000 п., (хотя эта цифра въ дѣйствительности и не выполнена, вывезено всего по 8-е октября 1.588.245 п ); въ 1903 г. вывозъ достигалъ 1 602 168 п. Въ виду такого количества вывоза, Сибирской ж. дорогой, Вмѣстѣ съ масло экспортерами выработанъ цѣлый рядъ мѣръ для успѣшности перевозки масла, какъ въ отношеніи срочности его доставки такъ и въ отношеніи лучшаго сохраненія качества продукта въ пути его слѣдованія. Мѣры эти касаются также в возможности устраненія тѣхъ печальныхъ фактовъ, о которыхъ не разъ уже сообщалось въ печати, какъ то: кражи, подмѣны и проч. Эти мѣры и будутъ предметомъ настоящаго очерка. Очеркъ имѣетъ цѣлью сравненіе, такъ сказать, бумажнаго експорта съ дѣйствительнымъ. Какъ грузъ скоропортящійся, сибирское масло идетъ спеціальными, масляными поѣздами. по росписанію ускоренныхъ товарныхъ, въ спеціальныхъ вагонахъ-ледникахъ. О характерѣ масляныхъ поѣздовъ въ приказѣ по сиб. ж. дорогѣ отъ 22 марта—22 мая 1904 г. № 104 начальника дороги читаемъ: — "масляные поѣзда должны имѣть преимущество предъ всѣми остальными грузовыми поѣздами. Въ случаѣ нарушенія, по какимъ либо причинамъ, росписанія названныхъ поѣздовъ, предлагается принимать всѣ мѣры къ сокращенію опозданій; поѣзда эти должны идти какъ людскія..." Разумѣется, подобнымъ характеромъ масляные поѣзда должны обладать не на одной только сиб. дорогѣ, представляющей незначительную часть всего пути, но одинаково и на всѣхъ остальныхъ дорогахъ. Между тѣмъ, почти только одна сибирская дорога придерживается этого правила, да и то за нѣкоторыми исключеніями; на всѣхъ же остальныхъ дорогахъ эти поѣзда идутъ какь попало. Вздумаетъ дежурный по станціи отправить поѣздъ—отправитъ, а нѣтъ — поѣздъ стоитъ Сплошь и рядомъ бываетъ такъ, что станція находитъ почему то нужнымъ отправить прежде простой товарный поѣздъ, а потомъ уже принять масляный. Если же ожидается пассажирскій, то, хотя бы до его прихода оставалось 11/2—2 часа, масляный дожидается. Въ результатѣ конечно получаются изрядныя опозданія и объ устраненіи ихь „всѣми мѣрами" не можетъ быть и рѣчи. Къ тому же, понятіе объ опозданіи у разныхъ дорогъ весьма различныя Самаро-Златоустовская, напр. опозданіе на сутки считаетъ чуть ли не нормальнымъ; Московско-Казанская .. вѣроятно отожествляетъ опозданіе груза съ его залежью, такъ какъ по ней масляные поѣзда идутъ хуже, нежели на всѣхъ остальныхъ. Здѣсь и двои сутки считаются, по видимому. за опозданіе нормальное. На остальныхъ дорогахъ масляному поѣзду тоже приходится считаться съ наши ми желѣзнодорожными порядками. Съ одной стороны это и понятно: такъ какъ въ успѣшномъ ходѣ поѣзда ближе всего заинтересована сибирская дорога, и опозданіе на ней, въ силу „непринятія мѣръ", скорѣе, чѣмъ на друг. дор., можетъ отозваться на служебномъ положеніи дежурныхъ по станціямъ, то поэтому послѣдніе и стараются сбыть съ рукъ масляный поѣздъ, и онъ идетъ обычно нѣсколькими часами ранѣе, нежели то положено по его росписанію. Это первое, что .приходится наблюдать въ перевозкѣ масла.
Далѣе о вагонахъ.
Инструкція агентамъ по сопровожденію масляныхъ поѣздовъ говоритъ: — „Поданые подъ нагрузку спеціальные вагоны-ледники должны быть тщательно выметены, хорошо провѣтрены и, что самое главное вполнѣ исправны въ техническомъ отношеніи (свободное дѣйствіе автоматическихъ тормазовъ, системы Вистенгауза, полная исправность вентиляціонныхъ трубъ я трубокъ для стока образующейся отъ таянія льда воды, снабженіе предохраняющими отъ подмочки груза половыми дерев. рѣшетками, цѣлость термометровъ" и т. д... Вотъ именно самое то главное у насъ и хромаетъ. Вагоны подъ нагрузку подаются въ такомъ видѣ, что приходится только руками развести: сточныя и вентиляціонныя трубы почти всегда порченыя да съ ними и обращаются, правду сказать, какъ то странно, по большей части, не смотря на крайнюю ихъ несложность, дѣлаютъ совсѣмъ не то, что слѣдуетъ, и агенту каждый разъ приходится за ними усиленно слѣдить, иначе вмѣсто открытія поддонныхъ трубокъ и закрытія спускныхъ (типъ М.-В-Р) сдѣлаютъ какъ разъ наоборотъ. Вентиляторы въ большинствѣ случаевъ такъ заржавлены, что ни въ ту, ни въ другую сторону ихъ не повернешь: Наружныя дверки иногда такъ бываютъ перекошены, что съ трудомъ ихъ можно закрыть замкомъ. Отъ термометровъ же остались только однѣ мѣста,—напоминанія того, что когда то было, и со стороны депо почему то считается поставить одинъ— два термометра на весь составъ вполнѣ достаточнымъ, точно по температурѣ одного ледника можно заключить и о температурѣ другихъ. Про тормазъ Вистенгауза ничего сказать нельзя, потому что онъ почти и не употребляется, въ силу прицѣпки къ ледникамъ обычныхъ товарныхъ вагоновъ не снабженныхъ тормазами этой системы Единственно, что соблюдается аккуратно,— это присутствіе поддоновъ. Провѣтриваніе вагоновъ производится тоже, но передъ самой погрузкой, а этого врядъ-ли можно считать достаточнымъ.
— Какъ же,—спросите вы,—допускаются подъ нагрузку такіе вагоны, вѣдь инструкція. .
— Что тамъ инструкція, другихъ вагоновъ нѣтъ, грузить не во что, да и ремонтировать некогда; ткнулъ тамъ да тутъ и поѣхалъ въ Ригу... Бываетъ, конечно, что иля рессора лопнетъ, или грузъ по неисправности трубокъ малость подмокнетъ, такъ ведь и не безъ того... что поделаешь.
Теперь скажемъ нисколько словъ о погрузке. Въ той же инструкции сказано, что при погрузке "рабочiе должны осторожно обращаться съ тарою, употребляя при этой опёрацiи особые накаты изъ толстыхъ прочныхъ досокъ, обитыхъ сверху холщевыми матрацами, набитыми соломою"... Какъ то разъ авторъ этого очерка присутствуя при погрузке, обратился къ погрузчику:
— А какъ же накаты? Разве ихъ нетъ?
— Каки таки накаты... и безъ нихъ скоро грузимъ...
Такъ что, видите ли, накатовъ не только неть, но о цели ихъ употребленiя у погрузчика свое мнение. А на ст. Батраки, М-К. ж. дороги и, погрузчикъ, на замечание агента о неосторожномъ обращенiи его рабочихъ съ тарою, ответилъ;
— Я на погрузке собаку съелъ и зубы проелъ .. прошу не мешаться!,
И рабочiе такъ кидали бочата что о перегрузке можно было знать, находясь за полверсты оть места.
Набивка ледниковъ льдомъ производится основательно, но это уже только благодаря усиленному надзору агента. Хотя въ постановке этого дела тоже не безъ курьезовъ. Вотъ, напримеръ, какъ производится набивка въ Рязани (М.—К. д.) На набивку берутся paбoчie съ ремонта пути, причемъ, если они проработают 5 часовъ—считается за день, 3 часа—полдня, меньше— работа ничего не стоитъ. Такъ что оценка набивки производится по времени, на нее употребленномъ, и рабочие естественно стараются растянуть ее возможно дольше, чтобы темъ избегнуть работъ за этотъ день по ремонту; поездъ же темъ временемъ стоить и прибавляется еще несколько часовъ опозданiя. Между темъ. судя по приказу - (который опять таки хотя и не относится къ М.-К. желдор, но на ней долженъ вызвать соответствующее распоряжение) "поездъ набивкой льда ни въ коемъ случай задерживаться не можетъ". Относительно лучшей постановки дела въ этомъ отношенiи и сиб. доpoгe следовало бы позаботиться, такъ какъ и на ней задержки поезда, бываютъ именно изъ за набивки льда.
Въ завершенiе всего сказаннаго, следуетъ упомянуть еще о мерахъ борьбы съ кражами масла и проч. Обращаемся къ тому же приказу: "боченки съ масломъ должны быть снабжены пломбами отправителя на концахъ бичевки, которою зашита рогожа, съ двухъ или четырехъ угловъ обшивки боченка, смотря по надобности Пломбы должны содержать въ себе указанie фирмы отправителя и номерь, за которымъ фирма эта зарегистрирована Правительственными Инструкторомъ молочнаго хозяйства. Бичевка, которой зашита рогожа, облегающая боченокъ, должна быть цельная". Сказано много и сказано не на воздухъ, такъ какъ мера пломбировки играеть весьма важную роль, какъ гарантiя противъ покражи масла изъ бочатъ, будь то во время ли подвоза его къ станцiи отправления или на самихъ станцiяхъ. Пломбе же служить отчасти и гарантiей за качество масла, такъ какъ, если бы оно везлось въ надлежащихъ условiяхъ, о чемъ можно было бы судить по путевому рапорту агента, сопровождающаго поездъ. въ которомъ отмечается (т е. должна отмечаться) температура, время снабженiя льдомъ и вообще характеръ всего пути, и оказалось испорченнымъ, то дорога за порчу уже ни въ коемъ случае не oтвечала бы и виноватъ въ порче былъ бы самъ отправитель, который и отправлялъ бы масло въ надлежащемъ виде. Къ со жалению, ничего этого нетъ и въ настоящее время бываютъ случаи покражи масла какъ это уже не разъ замечалось и стациями отправлешя и на конечныхъ станцiяхъ—какъ Рига. Но замечается это чисто случайно и ничемъ не гарантируется возможность подобных открытий cамимъ адресатомъ Что за причина? Говорять, что для отправителей пломбировка стоить слшикомъ дорого. Врядъ ли. Только следуетъ сказать, что вообще фирма, накладывая пломбу на свое производство, темъ самымъ подписывается подъ нимъ, ручаясь за его качество. Наши же маслодельныя фирмы, вероятно, не рискуютъ делать это, не ручаясь за свой товаръ.
Еще несколько словь объ агентахъ-про-водникахъ масляныхъ поездовъ. Введя эту должность, сибирской дороге следовало бы ознакомить съ нею другiя дороги. Агентъ, сопровождая поездъ, собственно говоря, находится въ положенiи проводника „живности", поэтому, вероятно, и вагонъ, предна значимый для него—товарный 40 чел и 8 лош. какъ это делается на той же злополучной М - К. дороге (да и на остальныхъ только въ последнее время стали да вать классные вагоны) Положенiе провод-(ника „живности" даже лучшее, такъ какъ подобные проводники помещаются въ приспособленной теплушке съ печью и имеютъ возможность, по крайней мере, отогреться въ осениiя холодный ночи. Агентъ же, полу чивъ обещанiе въ управленiи сиб. дороги, что будутъ даваться хорошiе вагоны, не ожиданно оказывается въ положенiи тары. Кроме того, къ исполнению имъ своихъ обязанностей тоже относятся странно. Не смотря на то, что напр., вскрытiе вагона, со ставленiе актовъ и протоколовъ должно производиться въ присутствiи агента, все это делается безъ него и если онъ самъ слу чайнымъ образомъ окажется на месте и заявитъ о томъ, что ему надо, напр., подписаться подъ протоколомъ,— подиишется и то после пререканiй. Вообще вся его обязанность сводится къ набивке льда и только.
Хорошо бы было, если бы сиб. ж. дорога обратила серьезное вниманiе на ту часть путевыхъ рапортовъ агентовъ, которая называется „Подробное донесенiе о выполненной перевозке до Риги". А такихъ „донесенiй", вероятно, не мало.
Бывшiй агентъ.

Изъ зала думскихъ засѣданій.
Засѣданіе думы 11-го января открывается въ присутствіи 22 гласныхъ; впослѣдствіе является еще 9 гласныхъ.
Дума постановляетъ слѣдующія, между прочимъ, рѣшенія:
Бывшей учительницѣ городского приходскаго училища Л. Рыбаковой назначено пособіе изъ средствъ города, въ размѣрѣ 300 р. въ годъ, на продолженіе образованія на петербургскихъ медицинскихъ курсахъ, съ условіемъ, предложеннымъ самой г. Рыбаковой, возвратить полученныя отъ города деньги впослѣдствіи, когда у ней будетъ къ этому возможность.
Назначавшееся ежегодно пособіе обществу попеченія о начальномъ образованіи, въ размѣрѣ 200 р , изъ смѣты исключено, въ виду состоявшагося наканунѣ рѣшенія думы о принятіи въ вѣдѣніе города рукодѣльной школы и двухъ начальныхъ училищъ о-ва (У о—ва осталась теперь одна начальная школа).
Вознагражденіе служащихъ городской публичной библіотеки—библіотекарши и помощницы ея—увеличено на 60 руб. въ годъ каждой.
Продолжено ассигнованіе на 1905 г. въ размѣрѣ 600 р., на музей прикладныхъ знаній при обществѣ попеченія о начальномъ образованіи.
На постройку зданія биржи труда ассигновано на 1905 г. 2000. р въ. добавленіе къ имѣющимся 10 тыс. руб съ тѣмъ, чтобы постройку этого зданія начать съ весны настоящаго года.
При разсмотрѣніи назначенія въ 1200 р на вознагражденіе врачу, завѣдывающему осмотромъ проститутокъ, Е.С. Образцовъ. возбудилъ вопросъ о томь, чтобы этотъ врачъ, какъ и прочіе состоящіе, на службѣ города врачи, былъ избираемъ городскою думой.
По обмѣнѣ мнѣній, дума постановила: возбудить предъ администраціей вопросъ о томъ, чтобы должность врача завѣдывающаго осмотромъ проститутокъ была выборною.
При разсмотрѣніи назначеній на содержаніе городской заразной больницы, Т. Д Боровковъ говоритъ, что эта больница не производитъ впечатлѣнія такого учрежденія: больница сильна переполнена подвальное помѣщеніе, гдѣ находится амбулаторія очень холодное. Несчастна самая мысль купить дома Чевелева подъ заразную больницу; помѣщеніе тамъ тѣсное, неудобное Необходимо перевести заразную больницу въ другое помѣщеніе или построить для нея бараки.
Городской голова. Даже самое лучшее учрежденіе, если его переполнить, станетъ сквернымъ; зданіе тутъ не виновато. Дома Чевелева для заразной больницы, дѣйствительно мало пригодны, но вѣдь извѣстно, что дома эти были купленны экстренно подъ давленіемъ страха чумы: тогда чума появилась на границѣ Имперіи—и въ Томскѣ опасались, что она придетъ и сюда.
Выстроить теперь помѣщеніе для больницы мы не имѣемъ никакой возможности.
Т. Д. Боровковъ Я не говорю—сейчасъ, я предлагаю двинуть вопросъ объ этомъ.
Городской голова Вопросъ объ этомъ разрѣшенъ, отчасти, тѣмъ, что дума, какъ извѣстно, постановила построить бараки для размѣщенія раненыхъ воиновъ—съ тѣмъ, чтобы затѣмъ обратить бараки подъ заразную больницу
П. И. Богомоловъ. Гдѣ размѣщаются больныя родильной горячкой?
Т. Д. Боровковъ. Такихъ больныхъ кладутъ въ больницу общественнаго призрѣнія.
H. В. Соколовъ Нѣтъ, они лежать по домамъ,— ихъ никуда не принимаютъ Вопросъ о помѣщеніи для этихъ больныхъ— назрѣвшій вопросъ.
Городской голова Вопросомъ о заразной больницѣ придется заняться думѣ особо.
Разсматривается назначеніе на содержаніе хора пѣвчихъ въ Троицкомъ кафедральномъ соборѣ. На минувшій годъ думой было ассигновано—на содержаніе хора 3000 р и на отопленіе собора 700 руб. Нынѣ управа, имѣя въ виду общій недостатокъ городскихъ средствъ, а также то обстоятельство, что соборъ не несеть почти никакихъ постороннихъ расходовъ (приходскія церкви уплачиваютъ около 90% своихъ до ходовъ въ пользу духовныхъ учебныхъ заведеній) внесла въ смѣту лишь ассигнованіе на содержаніе хора пѣвчихъ, собора въ размѣрѣ 2000 р.
Нѣсколько гласныхъ настаиваютъ на внесеніе въ смѣту ассигнованія на соборъ въ размѣрѣ прошлаго года. Въ виду разногласія, на баллотировку ставится: ассигновать на содержаніе хора пѣвчихъ собора 2000 или 3000 р ; за первую цифру получается 17 голосовъ и за вторую—8. Затѣмъ на баллотировку ставится: отпустить 700 р. на отопленіе собора или не отпускать; отвѣтъ получается отрицательный — 13 голосовъ противъ 11.
Докладываются ходатайства —1) комитета по постройкѣ храма на Пескахъ о внесеніи въ смѣту на постройку храма 4000 р. согласно ранѣе состоявшемуся рѣшенію думы объ ассигнованіи на постройку этого храма, а 10 тыс руб. внося ежегодно въ смѣту по 2000 р. (за два послѣдніе годы эти суммы, за недостаткомъ городскихъ средствъ. въ смѣту не вносились) и 2) домовладѣльца H. Н. Соина объ ассигнованіи средствъ на постройку храма на Мухино-бугорской площади, въ раіонѣ населенномъ преимущественно бѣдными людьми (за 1 1/2 года комитетъ по постройкѣ этого храма не могъ собрать и тысячи руб ).
Городской голова. Постройка новыхъ церквей—дѣло желательное, но въ виду общаго недостатка городскихъ средствъ, а также въ виду громадныхъ, требующихся отъ города, расходовъ по мобилизаціи и расходовъ, предстоящихъ по случаю ожиданія въ Томскѣ холеры, управа высказывается противъ внесенія въ смѣту на 1905 годъ ассигнованія на постройку храма на Пескахъ, тѣмъ болѣе, что постройка этого храма находится въ рукахъ денежнаго и солиднаго комитета съ предсѣдателемъ И. М. Некрасовымъ, и что приходъ этой церкви населенъ богатыми людьми, такъ что есть полная надежда на то, что этотъ годъ комитетъ можетъ обойтись своими средствами. Что касается ассигнованія на постройку храма на Мухиномъ бугрѣ то управа имѣя въ виду, что постройка эта еще не начата, полагала бы отложить рѣшеніе этого вопроса до будущаго года.
И.М. Некрасовъ, А. Е. Кухтеринъ, А. Д. Родюковъ и другіе гласные настаиваютъ на внесеніи въ смѣту ассигнованія на постройку храма на Пескахъ.
Дума постановляетъ: внести въ смѣту на постройку храма на Пескахъ 2000 р.
Затѣмъ засѣданіе думы объявляется закрытымъ до слѣдующаго дня

Здѣшній мавръ предъ выборами
Полонъ винными парами
И энергіей согрѣть:
Всѣмъ подноситъ въ черной рамѣ
Чей-то масляный портретъ.
На портретѣ безъ подкраски
Выступаетъ безъ огласки
Голова — не голова;
Будто дѣлаетъ тутъ глазки
Избирателямъ сова.
Ознакомивъ насъ съ портретомъ.
Повѣствуетъ мавръ при этомъ,
Что его живой кумиръ —
Прежде былъ анахоретомъ,
А теперь выходитъ въ "міръ"
Хочетъ властвовать надъ „міромъ",
Жаждетъ сдѣлаться факиромъ,
Передѣлаться въ волхвы
И облечь себя мундиромъ
Городского головы.
Но, внимая этой рѣчи
При случайной съ мавромъ встрѣчѣ,
Отъ словесного огня
Мы бѣжимъ, какъ отъ картечи.
„Агитатора" кляня.
Очевидно, "патріотамъ"
Захотѣлось быть оплотомъ
Мѣстной жизни городской
И снабдить насъ пулеметомъ
Изъ „союзной" мастерской.
Въ головѣ у нихъ сумбурно:
Избирательная урна
Обѣщаетъ имъ почетъ
И поэтому ихъ бурно,
Какъ магнитъ, къ себѣ влечетъ.
Но не только для почета
Бьется сердце „патріота"...
Неспокойное оно;
Въ немъ предательское что-то
Глубоко затаено.
Если рвется мавръ на сцену,
Если лбомъ колотитъ стѣну,
Что-бы въ гласные попасть,—
Значитъ, выгодную цѣну,
Вообще, имѣетъ власть...
Тамъ, гдѣ мавры побороли
И, добившись гласной роли,
Оказалися въ чести,—
Тамъ нерѣдко о контролѣ
Рѣчь приходится вести,
У "союзнаго" капрала
Откровенности не мало:
Сжавъ резину въ кулакѣ,
Онъ „взимаетъ", что попало,—
И гуляетъ налегкѣ...
А, къ тому-же, эта каста
Въ высшей степени горласта;
Такъ что, въ цѣляхъ тишины,
Отъ подобнаго балласта
Мы избавиться должны.
Если мавры въ думскомъ станѣ
Захотятъ на первомъ планѣ
„Управленiе" творить,—
То придется объ „охранѣ"
Поневолѣ говорить...
Съ сожалѣніемъ замѣтимъ,
Что судьба грозитъ намъ этимъ:
Избиратель искони
Духомъ слабь, подобно дѣтямъ,
И безпеченъ, какъ они.
Для общественнаго дѣла
Въ немъ сердечко охладѣло,
Онъ вкушаетъ сонъ души,
Холитъ собственное тѣло
Да считаетъ барыши
А когда его берлога
Попадётъ в реестръ налога,
И приходится платить.
Онъ готовъ, какъ недотрога,
Всѣхъ и вся „расколотить",
Въ силу этого, тоскуетъ,
Гнѣвно думу критикуетъ,
Радъ поднять переполохъ
И рѣшительно толкуетъ,
Что составъ управскій—плохъ.
Непонятно это, право.
Да при чемъ же тутъ управа
Или гласныхъ весь кружокъ?
Ты-то собственное право —
Какъ использовалъ, дружокъ?!
Спалъ въ критическое время,
Спалъ, почесывая темя
И забывъ о выборахъ...
А „союзъ" посѣялъ сѣмя
На удобренныхъ парахъ.
Всѣ „союзники" спѣшили
Съ трепетаньемъ въ каждой жилѣ
Положить свои шары —
И, конечно, положили
За жильцовъ своей норы,
Опоздалъ твой гнѣвный шопотъ;
Неуменъ твой поздній ропотъ.
Но смотри теперь впередъ:
Пусть печальный прежній опытъ
Къ выборамъ тебя ведётъ!
Обозрѣй широкимъ взглядомъ
Всѣхъ людей, стоящихъ рядомъ
И стоящихъ вдалекѣ
Съ избирательнымъ снарядомъ
Въ нервно-дрогнувшей рукѣ...
Кандидатовъ будь хоть двѣсти,—
Разсмотри ихъ всѣхъ безъ лести:
Нѣтъ-ли зла въ нихъ? нѣтъ-ли лжи?..
Людямъ дѣла, людямъ чести —
Шаръ направо положи.
Далекій.

Сонъ на Новый Годъ.
Посвящаю отцамъ города. Крѣпко я уснулъ на Новый Годъ и потому, вѣроятно, видѣлъ оригинальный сонъ.
Вышелъ я, будто-бы, изъ квартиры около семи часовъ утра. Яркое солнце ослѣпляло городъ, утопающій въ зелени многочисленныхъ садовъ, скверовъ и бульваровъ...
Дуло пріятной прохладой со стороны рѣки..
Жизнь кипѣла.
По мостовымъ, какъ птички, порхали извозчичьи фаэтоны, спокойно тянулись крестьянскія подводы. Около водоразборныхъ будокъ, ожидая очереди, толпились водовозы.
Съ портфелями подъ мышкой выходили изъ своихъ маленькихъ, уютныхъ домиковъ служащіе управленія западносибирской желѣзной дороги, и не спѣша шли на занятія.
Рвущіеся къ жизни студенты сельскохозяйственнаго института перебѣгали по асфальтовымъ тротуарамъ изъ лавочки въ лавочку съ покупками и за покупками...
Промчался пассажирскій поѣздъ изъ Барнаула...
Прогудѣли гудки многочисленныхъ фабрикъ и заводовъ, расположенныхъ на городской землѣ по р. Ельцовкѣ...
Я не замѣтно подошелъ къ зданію муниципалитета, расположенному на громадной вымощенной площади, и по соседству с которымъ находился величественный Народной Домъ, окруженный садомъ. Около памятника передъ муниципалитетомъ, воздвигнутаго въ эпоху утопическихъ идей муниципальнаго хозяйства его дѣятелямъ, толпились экскурсанты и туристы. Консерваторъ муниципальнаго музея давалъ имъ объясненія на интернаціональномъ языкѣ—эсперанто. Его внимательно слушали.
Онъ говорилъ:
„Господа! Все то, что создалось въ городахъ Западной Европы чуть ли не вѣками, мы создали въ самый ничтожный періодъ времени.., Вы уже имѣли честь обозрѣть и видѣть цѣлый рядъ фабрикъ и заводовъ, дешевыя квартиры, водопроводъ, электричество, канализацію, храмъ сельско-хозяйственной науки, замощенныя улицы, асфальтовый тротуары, сады, бульвары и парки, величественные торговые корпуса и т. д., и т. д. Многіе изъ васъ прибыли въ нашъ городъ по Алтайской желѣзной дорогѣ...
„Господа! И потому, что мы не пошли по пятамъ Западной Европы, не вводили принципъ демократизаціи—наша созидательная работа такъ быстро шла. Вы посмотрите на эти разбросанныя по памятнику фигуры...
„Вотъ, первый нашего города мэръ правой рукой устанавливаетъ на барнаульскія рельсы паровозъ, лѣвой обхватилъ студента сельско-хозяйственнаго института и лобзаетъ служащаго управленія западно-сибирской ж. д...
„А на кипѣ составленныхъ докладовъ,
записокъ и проектовъ—сидитъ секретарь...
„Помощникъ мэра съ мѣшкомъ известки и бревномъ спѣшитъ на муниципальныя постройки...
„А, вотъ, гласные изъ крупныхъ домовладѣльцевъ агитируютъ за постройку городскихъ дешевыхъ жилищъ...
„Эта группа—гласные-купцы. Они отказываются отъ торговли и передаютъ своя магазины въ городскіе кооперативы...
„Посмотрите, in соrрore гласныхъ, съ какимъ написаннымъ на лицахъ единодушіемъ разрѣшаютъ вопросъ объ улучшеніи положенія муниципальныхъ служащихъ вообще и учащихъ въ частности, съ какой охотой ассигнуютъ суммы на просвѣтительныя нужды "...
Здѣсь консерваторъ заплакалъ отъ умиленія, и экскурсанты и туристы - обнажили передъ памятникомъ головы.
Я пошелъ дальше...
И долго я ещё бродилъ по городу, и много видел странныхъ и непонятныхъ, для меня картинокъ изъ городской жизни. Но о нихъ я разскажу въ другой разъ.
Новый.

Coстоя на службѣ и желая перемѣнить мѣсто, предлагаю свои услуги въ качествѣ бухгалтера. Имѣю свидѣтельства объ окончаніи курсовъ бухгалтеріи по системамъ, простой двойной итальянской, англійской и тройной русской съ примѣненіемъ ихъ къ различнымъ отраслямъ счетоводства, а также имѣю личныя и письменныя рекомендаціи. Магазинъ Л. М. Мишуриса, Б. Самойлову.

СПРАВОЧНИКЪ.
- Казначейство на Кузнецкой (Ленина) ул., д. Сурикова
- Почтово-Телеграфная Контора. На ул. Болдыревской (Октябрьской)
- Химико-бактеріологическій кабинетъ химика-бактериолога Императ. Инст. эксперим. медиц., магистра
Я. А. Аренсона. Приним. анализы въ собств. АПТЕКѢ, наискось от казнач.Телеф. 316.
АДВОКАТУРА.
- Г.И.ЖернаковПомощникъ Присяжнаго Повѣреннаго. Принимаетъ защиту по уголовнымъ, веденіе гражданскихъ дѣлъ и администр. дѣлъ въ Правит. учрежденіяхъ Петербурга. Пріемъ: 9—10 утра и 5—6 ч. вечера. Адресъ: ул. Асинкритовская (Чаплыгина), № 46, собствен. домъ, телефонъ № 9.
- А.П.Васильков Присяжный повѣренный округа Омской Судебной Палаты. Принимаетъ веденіе гражданскихъ дѣлъ и защиту по-уголовнымъ дѣламъ. Адресъ: Асинкритовская ул.(Чаплыгина), № 11, собствен. домъ, близъ линии жел. дор. Пріемъ ежедневно съ 9—11 ч. утра, кромѣ праздниковъ. Тел. № 161.
ВРАЧИ:
- Врачъ Е.М.Сафоновъ Пріемъ больныхъ ежедневно утромъ съ 10 до 2-хъ и вечеромъ съ 6 до 7. Воронцовская ул. (Свердлова), на старой базарной площади, д. № 13, телефонъ № 72. Дѣтскія, внутреннія и венерическія болѣзни. Лѣченіе нервныхъ болѣзней а запоя внушеніемъ (гипнозъ).
- А.А.Станкѣевъ, Принимаетъ больныхъ по внутреннимъ, дѣтскимъ болѣзнямъ и акушерству ежедневно съ 5 до 6 час. вечера.Угол Тобизеновской (Горького) и Алтайской (Урицкого), д. Крюкова, телефонъ № 86
- Ветеринарный фельдшеръ МЕЛЕХИНЬ опредѣленіе беременности рогатого скота и кобылицъ. Ул. Семиполатинская (Орджоникидзе), № 21 телефонъ 317.
- Замаменская Городская лѣчебница, д.Федороова. Телефон №249 приемъ больныхъ съ 9 до час.кромѣ праздниковъ. Плата при первомъ посѣщеніи 10 коп., послѣдующіе 5 к. (Врачъ А, А. Станкѣевъ)
- Частная лечебница Сосукова съ постоянными кроватями
Женскія и хирургическія болѣзни, акушерство, болезни горла, носа и уха. Пріемъ съ 9 до 12 ч. у. и съ 4 до 6 веч. Ул. Кузнецкая (Ленина). № 29 соб. дом. Телефонъ № 1.
- Акушерка М. Б. Короткина. Воронцовская улица (Свердлова) д. № 38.
- ветеринарный врачъ НИКОЛАЙ фЕДОРОВИЧЪ СЛЕСАРЕВЪ
лечитъ домашнихъ животныхъ. Николаевскій пр. (Красный проспект) дом Заводовскаго, телефн.№ 218
Торговыя предпріятія:
- Книжный канцелярскій магазинъ Н. П. ЛИТВИНОВА.
Николаевскій проспектъ (Красный проспект), д. Молчанова.
- СОЛЬ высокаго качества разными партіями продается Въ конторѣ
Каменскихъ.
- Типографія, переплетная и линовальное заведенія Н. П.Литвинова
Уголъ улицъ Кабинетской (Советской) и Воронцовской (Свердлова).
- Ружейный магазинъ и пороховой складъ Тор. дома М. к К.
Порсевыхъ. Ново-базарная площадь, уголъ улицъ Кабинетской (Советской) и Тобизеновской (Горького). № 63, телефонъ № 107.
- Аптекарскій и парфюмерный магазинъ, рядомъ съ Городской Управой предлагаетъ все необходимые предметы для ухода за больными, предметы для домашнего хозяйства, а также прнинимаеть требованія публики въ лѣкарственныхъ средствахъ для выполненія въ аптекахъ (на правахъ комиссіи).
ЗАВОДЫ
- АДМИНИСТРАЦІИ по ДѢЛАМЪ БОГОСЛОВСКАГО ГОРНОЗАВОДСКАГО ОБЩЕСТВА. Складъ сортового листового железа. двутавровыхъ строительныхъ балокъ, рельсъ разныхъ типовъ и ваграночнаго чугуна Адресъ: Пристань Богословскаго О-ва. Телефона №61.

На картинкѣ, помѣщенной въ этомъ номерѣ, наглядно представлены размѣры частнаго и государственнаго имущества, какимъ обладаютъ разные современные народы. Величина этого имущества представлена ходячею монетою страны: долларомъ для Соед.Штат., франкомъ—для Франціи, маркою—для Германіи, рублемъ — для Россіи, и т. д. Относительная величина монетнаго кружка и служитъ нагляднымъ показателемъ относительно размѣра народнаго богатства. По рисунку видно, что самые богатые народы въ мірѣ— англичане и американцы (1и 2), имущество тѣхъ и другихъ оцѣнивается, въ круглыхъ цифрахъ, по 300 мильярдовъ. За ними идутъ нѣмцы и французы (3 и 4); имущество Германіи и Франціи—одинаковое и оцѣнивается
въ 225 мильярдовъ, За ними слѣдуетъ Австро-Венгрія (5), обладательница 120 мильярдовъ; далѣе, наша Россія (6), у ней набралось имущества на 60 мильярдовъ. Что касается до Національныхъ богатствъ Испаніи и Турціи (8 и 9), то они до сихъ поръ не подсчитаны даже приблизительно; извѣстно только, что эти страны не богаты, и, по всей вѣроятности ихъ имущество не выходитъ за предѣлы тѣхъ крошечныхъ монетныхъ кружочковъ, какіе представлены на рисункѣ. Оцѣнка имущества, взятая нами у французскаго автора, извѣстнаго экономиста Думера, оставлена нами во франкахъ, такъ какъ, для сравненія, монетная единица, конечно, безразлична.
Эта наглядная статистика крайне любопытна во всѣхъ отношеніяхъ.

Очеркъ Ф. Волгина

Въ 57 верстахъ отъ Костромы, на правомъ гористомъ берегу Волги, пріютился одинъ изъ самыхъ живописныхъ уголковъ верхняго Поволжья—заштатный городъ Плесъ, раскинувшійся амфитеатромъ среди зелени, изъ-за которой выглядываетъ много бѣлыхъ каменныхъ домовъ и нѣсколько церквей. Среди города спускается въ рѣкѣ тѣнистый оврагъ—долина рѣчки Шохонки; къ ней примыкаютъ земляные валы, уже давно раздѣланные подъ бульварчикъ.

Эти валы—единственный, сохранившійся теперь остатокъ старины, остатокъ тѣхъ укрѣпленій, которыя защищали когда-то отъ враговъ не только городъ, по и всю окрестную страну.

Давно это было; цѣлыхъ 500 лѣтъ тому назадъ. Русь, окрѣпшая въ рукахъ энергичныхъ Московскихъ князей, собирала свои силы, чтобы сбросить ненавистное татарское иго. Недавно одержанная побѣда (1380 г.) на Куликовомъ полѣ показала русскимъ, что грозные ордынцы уже не такъ страшны, какъ прежде.

Орда разлагалась; въ ней начались взаимныя усобицы, истощавшія силы этого, когда-то сплоченнаго государства.

Однако, осторожные московскіе князья не рѣшались однимъ энергичнымъ ударомъ покончить съ вѣковымъ врагомъ, выжидая, когда время и раздоры еще болѣе ослабятъ его; на всякій случай, они старались только, расширяя предѣлы своихъ владѣній, обезопасить ихъ отъ разбойничьихъ нападеній ордынцевъ, который со времени начавшагося разложенія орды все учащались, такъ какъ ханы уже не могли сдерживать своеволія своихъ подчиненныхъ.

Въ этихъ цѣляхъ сынъ Дмитрія Донского, великій князь Василій Дмитріевичъ, поставилъ въ 1410 г. на тихомъ „плесѣ“ Волги, между Костромой и Нижнимъ, „малъ древянъ градъ".

Здѣсь было раньше селеніе Чувиль, вѣроятно, мордовское; москвичи укрѣпили его землянымъ валомъ и тыномъ,—и вышло укрѣпленіе, не хуже другихъ защищавшее отъ враговъ.

Мѣсто было выбрано удачно,—и татары отлично поняли его значеніе, такъ какъ сразу же открыли противъ него враждебныя дѣйствія. Въ 1430 г., т. е. всего чрезъ 20 лѣтъ по основаніи города, одна татарская орда, послѣ кровопролитной осады, овладѣла Плесомъ и до основанія разорила его. Но русскіе скоро возстановили крѣпостцу. А татары тѣмъ временемъ все болѣе ослабѣвали, и въ 1480 г. была сброшена тѣнь ненавистнаго ига. Справляться съ ослабленнымъ врагомъ стало легче; въ 1540 г. подъ стѣнами Плеса произошла новая кровопролитная битва съ татарами. Но на этотъ разъ защитники крѣпости одолѣли, и набѣгъ татаръ кончился полнѣйшимъ ихъ разгромомъ.

Съ тѣхъ поръ татаръ перестали бояться въ Плесѣ; но скоро на смѣну выступилъ новый врагъ,—и укрѣпленія города снова обильно были политы человѣческой кровью; то было во время грозной „разрухи", триста лѣтъ тому назадъ поколебавшей было основы русскаго государства. Плесъ не избѣгъ общей участи многихъ разграбленныхъ тогда городовъ и въ 1609 г. былъ до-тла разоренъ и выжженъ бродившими тогда по Руси разбойничьими шайками Лисовскаго...

Но это было уже послѣднимъ испытаніемъ многострадальнаго города; съ тѣхъ поръ спокойствіе его гражданъ уже не нарушалось вражескими набѣгами; и военное значеніе его было потеряно.

Теперь это—маленькій заштатный городокъ Костромской губ., имѣющій всего 2500 душъ населенія; онъ имѣетъ значеніе только какъ пристань, чрезъ которую идетъ торговля хлѣбомъ.

Благодаря торговлѣ городъ довольно богатъ; въ немъ 9 церквей и 3 учебныхъ заведенія; есть даже — общественный банкъ, что для города съ такимъ ничтожнымъ населеніемъ болѣе, нежели достаточно.

Лѣтомъ нынѣшняго года маленькій Плесъ украсился первымъ памятникомъ—въ честь своего основателя, великаго князя московскаго Василія І-го. Памятникъ представляетъ изъ себя темную гранитную колонну, поставленную на пьедесталѣ изъ краснаго песчаника. На колоннѣ стоитъ бюстъ Василія I изъ бѣлаго итальянскаго мрамора. Высота постамента 7 аршинъ, высота бюста—1 арш. 14 в. Бюстъ сработанъ молодымъ московскимъ скульпторомъ С. С. Алешинымъ.

Памятникъ—далеко не грандіозенъ; да, намъ кажется, и не въ этомъ заключается его значеніе. Онъ дорогъ самъ по себѣ, какъ напоминаніе о дняхъ былого. При взглядѣ на него невольно вспоминается исторія многострадальнаго городка; въ воображеніи встаютъ тѣни минувшаго: умные, дальновидные „собиратели Руси“, постепенно, шагъ за шагомъ сплачивавшіе могучую державу; встаютъ и герои далекаго прошлаго, „честно" стоявшіе „за домъ Пресвятой Богородицы“ и другія святыни, за родные очаги и родную землю... А эти воспоминанія—дороже серебра и золота: будя почаще ихъ, народъ можетъ не бояться и за свое будущее...

Н̲а̲м̲ъ̲,̲ ̲р̲у̲с̲с̲к̲и̲м̲ъ̲,̲—̲н̲а̲р̲о̲д̲у̲ ̲с̲ъ̲ ̲ш̲и̲р̲о̲к̲о̲ ̲в̲ы̲р̲а̲ж̲е̲н̲н̲ы̲м̲ъ̲ ̲и̲н̲д̲и̲в̲и̲д̲у̲а̲л̲и̲з̲м̲о̲м̲ъ̲, особенно полезно почаще вспоминать о своемъ прошломъ, такъ какъ въ немъ мы можемъ найти поучительные примѣры и указаніе на будущее.

Ш̲и̲р̲о̲к̲а̲я̲ ̲и̲н̲д̲и̲в̲и̲д̲у̲а̲л̲и̲з̲а̲ц̲і̲я̲ ̲д̲а̲л̲а̲ ̲н̲а̲м̲ъ̲ ̲в̲о̲з̲м̲о̲ж̲н̲о̲с̲т̲ь̲ ̲о̲в̲л̲а̲д̲ѣ̲т̲ь̲ ̲в̲с̲е̲ю̲ ̲г̲р̲о̲м̲а̲д̲н̲о̲ю̲ ̲р̲у̲с̲с̲к̲о̲ю̲ ̲р̲а̲в̲н̲и̲н̲о̲ю̲ ̲и̲ ̲д̲а̲ж̲е̲ ̲р̲а̲з̲д̲в̲и̲н̲у̲т̲ь̲ ̲г̲р̲а̲н̲и̲ц̲ы̲ ̲г̲о̲с̲у̲д̲а̲р̲с̲т̲в̲а̲ ̲д̲а̲л̲е̲к̲о̲ ̲з̲а̲ ̲е̲я̲ ̲п̲р̲е̲д̲ѣ̲л̲ы̲.̲ ̲А равнинный характеръ родины, въ свою очередь, вызвалъ образованіе единаго народа, претворившаго въ своей массѣ многочисленныя самостоятельныя, когда-то населявшія русскую равнину племена. Торки, берендѣи, черные клобуки, половцы въ Южной Россіи, меря, весь и другія финскія племена на сѣверѣ,—все это безслѣдно растворилось въ славянской массѣ населенія, образовавъ великорусскую и малорусскую народности.

С̲ъ̲ ̲д̲р̲у̲г̲о̲й̲ ̲с̲т̲о̲р̲о̲н̲ы̲,̲ ̲т̲а̲ ̲ж̲е̲ ̲и̲н̲д̲и̲в̲и̲д̲у̲а̲л̲и̲з̲а̲ц̲і̲я̲,̲ ̲п̲р̲и̲ ̲о̲б̲щ̲е̲й̲ ̲х̲а̲р̲а̲к̲т̲е̲р̲н̲о̲й̲ ̲ч̲е̲р̲т̲ѣ̲ ̲с̲л̲а̲в̲я̲н̲с̲к̲о̲й̲ ̲р̲а̲с̲ы̲—̲ ̲с̲л̲а̲б̲о̲в̲о̲л̲і̲и̲,̲ ̲н̲е̲ ̲р̲а̲з̲ъ̲ ̲н̲а̲в̲л̲е̲к̲а̲л̲а̲ ̲н̲а̲ ̲р̲о̲д̲и̲н̲у̲ ̲т̲я̲ж̲к̲і̲я̲ ̲б̲ѣ̲д̲с̲т̲в̲і̲я̲.

Н̲е̲ ̲с̲д̲е̲р̲ж̲и̲в̲а̲е̲м̲ы̲е̲ ̲с̲и̲л̲ь̲н̲о̲ю̲ ̲в̲о̲л̲е̲ю̲,̲ ̲н̲а̲ш̲и̲ ̲п̲р̲е̲д̲к̲и̲ ̲п̲р̲и̲ ̲п̲е̲р̲в̲о̲м̲ъ̲ ̲у̲д̲о̲б̲н̲о̲м̲ъ̲ ̲с̲л̲у̲ч̲а̲ѣ̲ ̲о̲б̲н̲а̲р̲у̲ж̲и̲в̲а̲л̲и̲ ̲с̲т̲р̲е̲м̲л̲е̲н̲і̲е̲ ̲„̲р̲а̲з̲б̲р̲е̲с̲т̲и̲с̲ь̲ ̲р̲о̲з̲н̲о̲“̲,̲ ̲к̲а̲к̲ъ̲,̲ ̲в̲п̲р̲о̲ч̲е̲м̲ъ̲,̲ ̲и̲ ̲в̲с̲ѣ̲ ̲в̲о̲о̲б̲щ̲е̲ ̲с̲л̲а̲в̲я̲н̲е̲.̲ ̲Э̲т̲и̲м̲ъ̲ ̲п̲о̲л̲ь̲з̲о̲в̲а̲л̲и̲с̲ь̲ ̲в̲р̲а̲г̲и̲,̲ ̲о̲б̲р̲у̲ш̲и̲в̲а̲я̲с̲ь̲ ̲н̲а̲ ̲н̲а̲ш̲у̲ ̲р̲о̲д̲и̲н̲у̲.̲ ̲И̲ ̲с̲к̲о̲л̲ь̲к̲о̲ ̲р̲а̲з̲и̲т̲е̲л̲ь̲н̲ы̲х̲ъ̲ ̲п̲р̲и̲м̲ѣ̲р̲о̲в̲ъ̲ ̲т̲а̲к̲о̲й̲ ̲г̲и̲б̲е̲л̲ь̲н̲о̲й̲ ̲„̲р̲а̲з̲р̲у̲х̲и̲"̲ ̲р̲а̲з̲б̲р̲о̲с̲а̲н̲о̲ ̲н̲а̲ ̲с̲т̲р̲а̲н̲и̲ц̲а̲х̲ъ̲ ̲н̲а̲ш̲е̲й̲ ̲и̲с̲т̲о̲р̲і̲и̲!̲ ̲О̲д̲н̲о̲ ̲2̲5̲0̲-̲л̲ѣ̲т̲н̲е̲е̲ ̲т̲а̲т̲а̲р̲с̲к̲о̲е̲ ̲и̲г̲о̲ ̲ч̲е̲г̲о̲ ̲с̲т̲о̲и̲т̲ъ̲!̲

Н̲а̲п̲р̲о̲т̲и̲в̲ъ̲,̲ ̲к̲о̲г̲д̲а̲ ̲н̲а̲р̲о̲д̲ъ̲ ̲с̲п̲л̲а̲ч̲и̲в̲а̲л̲с̲я̲ ̲в̲о̲-̲е̲д̲и̲н̲о̲,̲ ̲т̲о̲ ̲и̲ ̲п̲р̲и̲ ̲с̲а̲м̲ы̲х̲ъ̲,̲ ̲к̲а̲з̲а̲л̲о̲с̲ь̲ ̲б̲ы̲,̲ ̲н̲е̲б̲л̲а̲г̲о̲п̲р̲і̲я̲т̲н̲ы̲х̲ъ̲ ̲у̲с̲л̲о̲в̲і̲я̲х̲ъ̲,̲ ̲с̲у̲м̲ѣ̲л̲ъ̲ ̲с̲п̲р̲а̲в̲л̲я̲т̲ь̲с̲я̲ ̲с̲ъ̲ ̲в̲р̲а̲г̲а̲м̲и̲ ̲и̲ ̲в̲ъ̲ ̲ж̲е̲л̲ѣ̲з̲н̲ы̲х̲ъ̲ ̲р̲у̲к̲а̲х̲ъ̲ ̲э̲н̲е̲р̲г̲и̲ч̲н̲а̲г̲о̲ ̲ч̲е̲л̲о̲в̲ѣ̲к̲а̲ ̲о̲к̲а̲з̲ы̲в̲а̲л̲ъ̲ ̲ч̲у̲д̲е̲с̲а̲,̲ ̲и̲з̲у̲м̲л̲я̲в̲ш̲і̲я̲ ̲в̲е̲с̲ь̲ ̲с̲в̲ѣ̲т̲ъ̲.̲

Двухслойный pdf (текст под картинками)
https://yadi.sk/i/rwIP7LbXtN2rb
pdf без маски (текст и картинки)
https://yadi.sk/i/Z4X-jRJctN2tq
Двухслойный pdf (текст поверх картинок)
https://yadi.sk/i/3VfSgt1wtN2sr