http://ej.ru/061/life/11//index.html
.....
Хранители
На самом деле удивительно вовсе не то, что в России памятники старины гибнут один за другим. Удивительно другое: счет этим памятникам все еще ведется на десятки тысяч. Культурное наследие старой России, которое целенаправленно изводили с 1917 года, оказалось невероятно живучим. Оно и доныне живо, хотя никому не нужно.
А действительно, кому нужны в России памятники архитектуры и искусства – властям? Зачем они властям? Гостям показать и так есть что: бетонный храм Христа Спасителя и монумент Петру Колумбовичу. Подлинные памятники – обуза. С ними нужно возиться, тратиться на реставрацию и охрану, следить, чтобы никакой инвестор-арендатор кирпичика с места не стронул. Проще – продать. Или продать землю, а перед этим констатировать гибель от «самообрушения» и «самовозгорания» (любимые официальные версии соответственно для каменных и деревянных зданий). Для инвесторов- бизнесменов уникальные постройки тоже обуза (надо ведь соблюдать охранные правила и режимы) или помеха на пути планов высотного и глубинного строительства. Гражданам? А кто спалил в 1996 году деревянную усадьбу в подмосковных Райках, работу известного мастера модерна Льва Кекушева? Граждане, жители соседнего дома отдыха. Они забрались в пустующий дом и жарили там шашлык.
Конечно, граждане бывают разные, и «никому» – это преувеличение. Десять лет пустовала в Тверской области одна из лучших дворянских усадеб русской провинции Знаменское-Раек (санаторий, располагавшийся на ее территории, закрылся, новых хозяев не находилось). И десять лет присматривала за ней Нина Михайловна Б., бывшая работница санатория. Запирала двери, заколачивала окна, чтобы не лезли бомжи да случайные люди. Людям неслучайным отпирала дом, показывала, рассказывала. В каминном зале устраивала новогодние елки для детей. Писала письма властям – сохраните усадьбу, подыщите хозяина, погибнет ведь памятник архитектуры, созданный в XVIII веке великим зодчим Львовым... Теперь, говорят, она отошла от дел – нашелся- таки инвестор, с которым она не поладила.
Бывший десантник Михаил К. – начальник службы охраны памятников в одном из северных областных городов, который славится обилием деревянных домов с искусной резьбой. Вернее, славился. Все меньше остается этих домов: появилось много людей, которые хотят жить в кирпичных коттеджах. Как расчистить место под коттедж в центре города, где путаются под ногами деревянные памятники архитектуры? Правильно – памятники поджечь. Бывший десантник не спускал поджигателям: домики ежедневно осматривал, ловил извергов на месте преступления, добивался возбуждения уголовных дел. Один раз его в собственном доме поджигали, один раз взрывали... Но он все еще держится.
Александр П. и вовсе переселился из большого города на пустынный остров на озере в Вологодской губернии. На острове – руины монастыря, взорванного в 1930-е годы. Переселился не душу спасать, а восстанавливать монастырь. По кирпичику. Первую зиму работал один, потом появились помощники, на лето приехала семья. «Я понимаю, – говорил он мне, – что тут работы на двести лет. Внуки мои достроят». И таких людей немало. Вот одна семья продала московскую квартиру, чтобы деньги пустить на реставрацию храма недалеко от своей дачи к югу от столицы. На даче теперь и живут, храм отстраивается...
Так что «никому не нужно» – это, повторим, преувеличение. Но небольшое. Официальная статистика считает погибающие в России памятники старины десятками и сотнями – около 150 в год. Эксперты – составители специального раздела об историческом наследии в ежегодных государственных докладах «О состоянии окружающей природной среды в Российской Федерации» полагают, что реальные цифры ежегодных потерь вдвое и более превышают официальные. Много это или мало? Мы привыкли думать, что катастрофа уже пережита в 1920–1950-е, когда храмы, дворцы и крепостные стены рушили сознательно, по велению души и компартии. Ныне компартия больше не повелевает, души россиян осенены православием, но цифры – упрямая вещь.
В упомянутых государственных докладах есть сведения и о памятниках, подвергающихся медленному, но верному разрушению. В этих списках уже не рядовые особняки в Москве и провинциальных городах, не сельские деревянные церквушки. Речь идет о хрестоматийных ценностях национального наследия: Успенский и Дмитровский соборы во Владимире, Новгородский Детинец, крепости в Старой Ладоге и Ивангороде, Соборная гора в Смоленске и Новый Иерусалим под Москвой, знаменитые памятники деревянного зодчества на Русском Севере...
И тут уместно вспомнить еще об одном «хранителе» культурного наследия – государстве. Иностранные эксперты, когда российские хранители пытают их о ценном опыте, так и отвечают: главная причина сохранности наследия – желание государства его сохранить. Наше государство тоже о наследии заботится, принимает законы, произносит прочувствованные речи устами государственных мужей. Вот только денег жалеет. Есть регионы, где на охрану и реставрацию памятников потрачено за последние несколько лет 00 рублей 00 копеек. По оценкам экспертов, в 1979 году Советское государство выделило на реставрацию памятников старины (в современных ценах) 2,5 млрд рублей. В 1999-м Государство Российское отвело на те же цели 133 млн рублей. В 2000 году, согласно государственному докладу, на реставрацию и охрану культурного наследия в регионах РФ потрачено 661,695 млн рублей. Поделим – средние годовые затраты на один памятник истории и культуры в стране составили 7792,4 рубля, или 259,7 доллара (по курсу 1:30).
Лета 2003 года осталось ждать не так долго. Хорошо бы оно выдалось дождливым.
Нравится еще Титова и Станиславского на участках до пл. Станиславского. 
