"Как наряжали ёлку в Одессе..."

О том, как наряжали елку в Одессе примерно через 100 лет, в начале ХХ века, можно узнать, читая Валентина Катаева. Тогда он даже описывал как создавали новогодние игрушки:

"Нужно было двумя пальцами взять грецкий орех - иногда его у нас в городе называли волошский, - по возможности красивый, спелый, нового урожая, с чистой, твёрдой скорлупой, и равномерно вывалять его в блюдце с молоком,

после чего, подождав, пока лишнее молоко стечёт,

осторожно положить его на сусальный листик и закатать в него с таким расчётом, чтобы весь орех оказался покрытым золотом.

И всё же орех ещё не готов:

к нему надо прибить маленьким калёным обойным гвоздиком - теперь такие гвоздики вывелись из употребления - гарусную цветную петельку, чтобы можно было повесить его на ёлочную ветку.

Здесь вся трудность заключается в том, чтобы не повредить позолоту, а также чтобы гвоздик не расколол орех, что случалось довольно часто, так как гвоздик следовало вбивать в самую макушку, где орех легко колется...

Вот тогда только целый, крепкий, звонкий, золотисто-зеркальный, с синей шляпкой обойного гвоздика в макушке и гарусной петелькой ёлочный орех может считаться вполне готовым.

Остаётся только повесить его на ёлку, просовывая руку в колючую мглистую чащу, опьяняющую ни с чем не сравнимым, острым запахом мёрзлой хвои"("Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона")

А в повести "Белеет парус одинокий", Катаев описал, как маленький мальчик впервые встречает это чудо - нарядную новогоднюю елку:

"Осторожно, обеими руками открывая тяжёлые скрипучие двери, он отправился в гостиную.

Это было большое путешествие маленького мальчика по пустынной квартире.

Там впотьмах, наполняя всю комнату сильным запахом хвои, стояло посредине нечто громадное, смутное, до самого паркета опустившее тёмные лапы в провисших бумажных цепях.

Павлик уже знал, что это ёлка.

Пока его глаза привыкали к сумраку, он осторожно обошёл густое, бархатное дерево, еле-еле мерцающее серебряными нитями канители.

Каждый шажок мальчика чутко отдавался в ёлке лёгким бумажным шумом, вздрагиванием, шуршанием картонажей и хлопушек, тончайшим звоном стеклянных шаров".