Письменный стол БЗ. NF

Устав от долгой прогулки, они пришли в прохладную комнату, кровати стояли паровозиком, окно было слегка завешено от яркого света полупрозрачной тканью.
Мать устало легла на ту кровать, что стояла ближе к окну, краем глаза отметив, что сын сидит на кровати и собирает конструктор. "Да ты ж моё солнышко неутомимое, нет, чтобы отдохнуть, всё в делах," - иронично подумала мать и задремала, отметив про себя, что волосы сына, с рождения рыжеватые, стали тёмными, что её исподволь удивило, но не настолько, чтобы прервать вдруг накатившуюся дрему и усталость.

Сквозь сон она слышала, как сын что-то спрашивал у неё, и она сквозь сон отвечала ему, и обстановка была такой расслабленной и невыразимо счастливой, какой она только бывает только во время летнего отдыха. Речь шла о том, что сын был немного недоволен, тем, что мать не даёт ему той свободы, которой бы он хотел. С другой стороны, сын сам себе отвечал, что, может быть, он только из чувства противоречия так говорит, а на самом деле ему так уютно и спокойно с матерью. Беседа текла спокойно, изредка прерываемая смехом от чьей-либо шутки.

--Понимаешь...я всегда, с самого твоего рождения боялась за тебя , крошку, и всегда крепко держала тебя за ручку, ни на секунду не отпускала...и мне всё думалось, что я так и буду тебя всегда держать за ручку, хоть ты и взрослый уже...я слишком любила тебя...
Мать не успела закончить речь, и последние слова произносила, уже медленно просыпаясь от той полудрёмы, в которую её вогнала летняя жара, она открыла глаза и с удивлением и страхом обнаружила, что над окном по штукатурке текут какие-то потёки..

"Вода? Соседи, что ли.."-- метнулось на секунду в голове. Спиной она ощущала присутствие сына, он вроде заснул под её бормотание...на стене явно вырисовывался лик мужчины, с длинными волосами, узким лицом и невыразимо грустными глазами, они были живыми, эти глаза, они смотрели ей в прямо в душу.

"...я думала, что всегда буду водить тебя за ручку..."- эти слова мать произнесла вслух шепотом, теперь слыша их в пустой комнате, в ужасе осознавая, что просыпается !
Это был просто сон !! Сына нет !! Он умер уже как год назад !! Она в ужасе увидела себя лежащей на матрасе, так как диван покупать не хотелось, не хотелось ничего...солнце било ей в глаза, потому что окна выходили на восток, и в хорошую погоду яркие лучи будили её уже в 6 часов.

Горечь сдавила ей горло, слёзы хлынули из глаз, заливали лицо, ничего не видя, она села и протянула руку за стаканом на полу, медленно выпила воду. Всё ещё бесшумно плача, она медленно поднялась и пошла ставить чайник.

   Длинное нераздельное сиденье свободно вместило нас всех троих, и мы помчались по пустым улицам города, почти касаясь на поворотах коленями асфальтового покрытия. Я кричал что-то радостное и хохотал в ответ на такие же невнятные крики, доносящиеся от Петерсона и Агафьи. Мне было замечательно от того, что вместо бездарного сидения над учебниками я летел по ночному городу, свободный и независимый от всего. Пусть ненадолго, только на несколько часов...
   Я не помню, как оказался ближе к утру снова в общаге. Как-то оказался. Пара часов сна, и я отправился гулять по городу. Просто гулять и радоваться всему, что происходит. Мне ужасно хотелось встретить кого-нибудь из добрых знакомых и рассказать, как вдруг внезапно и без того не унылая жизнь стала совсем яркой и необычной. Вот только встретить того, с кем бы можно было этим поделиться, мне не посчастливилось в тот день.
   Соседи по комнате, полный комплект в компании с девчонками из комнаты, которая была чуть дальше нашей по коридору, встретили моё возвращение настороженным молчанием.
   — Что случилось? — жизнерадостно спросил я, уже придумывая, что и как можно им сказать для поднятия настроения хоть немного ближе к моему, зашкаливавшему далеко за отметку «безоблачно».
   — Уведи её, — подняла на меня молящие глаза какая-то мелкая девица. Она сидела на продавленной сетке кровати, и взгляд её был направлен на меня сильно снизу.
   — Кого увести? — не понял я.
   — Подругу свою из нашей комнаты! — крикнула девица и зарыдала. Остальные немедленно стали её утешать, а я, исполненный недоумения, как синий вол очей, направился в их обиталище.
   В комнате у девчонок была Агафья. Абитуриенток присутствовало не меньше четырёх штук, и все они сидели, вжившись спинами в стены. Агафья разгуливала по комнате, перебирая толстенную (не меньше пары комплектов) колоду карт. На спине у неё лежал здоровый цветастый платок из тех, что так любят носить цыгане. Время от времени он останавливалась напротив очередной жертвы и вперивала в неё глаза. Девушка, на которую направлялось это психическое оружие, сжималась в комочек и явно трусила. Меня никто не заметил, Агафья искусно заваладела общим вниманием, а сама не выпускала девиц из поля зрения. Я посмотрел несколько секунд на эти упражнения и сказал:
   — Салют! Ты как сюда попала?
   Агафья повернулась ко мне. Потом снова обернулась к своей аудитории.
   — Мы же договорились? — с нажимом спросила она, и девушки согласно закивали. — Пойдём отсюда, — это уже ко мне, — у вас попросторнее.
   Мы вернулись в нашу комнату, и я уже не стал удивляться тому, что все остальные тихо и незаметно, но очень быстро оставили нас вдвоём.
   — Ты на фига их всех запугала? — спросил я, устраиваясь на кровати в позе восточного поедателя риса.
   — Не надо лезть не в своё дело, — как-то резко и неприятно ответила Агафья. И вдруг её тон изменился чуть ли не до медоточивого. — Хочешь, я тебе погадаю?
   — Да я сам тебе погадаю, — мне не понравились все эти метаморфозы, но уподобляться остальному предстуденческому населению общаги, шугающемуся от одного агафьиного слова, я не собирался. Раньше надо было пугаться, до того, как в самых разных ситуациях был с ней заодно, рядом и даже «ближе, чем кожа», как выразился один обитатель аквариума.
   Агафья начала перебирать карты, выбрасывая некоторые на пол. Она бормотала что-то себе под нос, меняя интонации от безразличных к просительным, к угрожающим, к ласковым — самые разнообразные интонации, меняющиеся неуловимо и очень быстро.
   — Ты чего гонишь-то? — спросил я, чувствуя, как радость внутри сменяется сначала огорчением, а потом безразличием и злостью.
   — Я гоню? — злобно прошипела она, — Это ты гонишь? Зачем ты меня гонишь? Что тебя не устраивает?
   — Сейчас многое не устраивает, — я старался не заводиться и говорить спокойно.
   — Я уйду! — крикнула она. — Я сама уйду!
   — Иди, — сказал я, — это свободная страна. На людей не наступай только.
   Карты чудовищным снегопадом разлетелись по всей комнате, а Агафья, казалось, взлетела вместе с ними и исчезла за хлопнувшей дверью раньше, чем последние картонки коснулись пола.
   Я посидел немного, пытаясь хоть что-нибудь сообразить. Где-то в коридоре зазвенело разбившееся стекло, и я вышел посмотреть, не решила ли Агафья устроить ещё один сеанс террора для абитуриентов, но увидел, что разбито окно в конце коридора. Я подошел и посмотрел вниз, опасаясь, что могу там увидеть что-нибудь не очень аппетитное. Всё же третий этаж. Под окном никого и ничего не было.
   Вернувшись в комнату, я начал неспешно собирать разлетевшиеся карты. Жаль, что мысли таким образом собрать не получалось. Не, я слышал от самой Агафьи, что она крезанутая, но как-то не так это себе представлял. Мне казалось, что крезанутость — это как раз то, что было у нас во время нашего забавного путешествия, а не злобный хохот очередного Бармалея, решившего, что он с этого времени новое воплощение Наполеона.
   В дверь постучали и на пороге появилась Светлана, одна из немногих одноклассниц из множества моих школ, с которой можно было общаться. Мы дружили ещё с седьмого класса, когда я учился в их школе в Барнауле. Сказать, что я удивился было бы нечестно. Я попросту офигел. Мы не виделись уже очень давно и только поддерживали переписку, используя в качестве сервера обыкновенную почту.
   — Здравствуй, к тебе можно? — спросила она, и я понял, что сегодня мне светит пообщаться с одной из самых нелюбимых мною ипостасей Светы. Наши отношения вообще были довольно неровными: мы никак не могли решить для себя, устраивает ли нас текущее положение дел, или нам пора уже перейти к чему-то, вмещающему в себя понятие секса. Соответственно, если у кого-то из нас не совпадало настроение со вторым, то общение наше было, мягко говоря, немного напряженным. Сейчас по интонациям Светы я понял, что она сегодня вся такая правильная и воспитанная дама. «Я честная девушка!» — восклицала героиня одного фильма, который мы смотрели вместе. Сегодня Света было этой самой героиней с потугами на взрослость. Совсем не то, что мне требовалось в данный момент.
   — Хочешь, я тебе погадаю? — спросил я, тасуя в руках собранные с пола карты...

Соседи орали за картонной стеной каждый день, делая короткие перерывы, они черпали мощную энергию в народном напитке, и постоянно выплескивали её друг на друга,и это была однозначно любовь. Наталья иногда представляла их как кутят в коробке - сначала одновременный писк, лай, возюкание, потом враз - смотришь, вся коробочка заснула до следующего раза.
И так, пока не начнут покидать коробку самостоятельно.
Соседи покидать свою коробку не желали, их жизнь была исключительно циклична и самодостаточна.
А беруши, хоть и помогали, но переносились очень болезненно, так как псориаз, давний "друг" женщины, совсем обнаглел и садился на малейшие участки повреждения кожи, этот феномен известен старейшинам борьбы с псориазом, и вот в ушах ему особенно понравилось. Частенько наволочка оказывалась в крови, женщине надоело их стирать, она приноровилась каждый раз покупать новые, зато веселенькие, в цветочек. На Центральном рынке она нашла киоск с дешевым текстилем из Ашана, только теперь эти вещи обходились ей вдвое дороже, чем в Новосибирске..

Взяв бутерброд с холодной котлетой и кружку кофе, женщина включила ноутбук, видео..Её сын улыбался счастливой улыбкой в экран, потом сделал так смешно губами -"целую" и сказал, отвернувшись к своему рабочему столу: "Всё, мама, ты мне мешаешь".
Женщина выключила видео, прошептав, "хорошо, моё солнышко..я сегодня поеду немецкий дом смотреть. Если ты сможешь, приходи туда тоже, как там у вас это делается..." Она в очередной раз поругала себя, что не начала читать незнакомого ей писателя Лоджа, друга и учителя К.Дойля ,«Преодоление смерти», «Разум и вера» . Она чувствовала себя ещё неготовой к встрече с этим миром, боялась его, как боятся огня, протягивая к костру озябшие руки.

Итак, Наталья по-женски смекнув, что лучше появиться на месте раньше риэлтера и провести рекогносцировку, выехала раньше. В дверях подъезда она столкнулась с соседом, который радостно поприветствовал её " А ху...ик...ле ?!!!..." - "Здравствуйте, извините, я спешу!.,- женщина заторопилась на остановку.

(продолжение следует..)

У неё ещё было в запасе минут 15 до прихода риэлтера, иначе он бы позвонил, подумала она. В полной задумчивости женщина стала созерцать двухэтажное кирпичное здание, втиснутое между двух четырёхэтажных, отчего оно казалось приземистым и неказистым. "Ну, знаешь, по Сеньке и шапка...зато это - история..и квадраты вон...30 целых..канализация, опять же, центральная.....палисадничек...у соседей окна приличные..не то, что в моей гостинке алкашня.."- женщина стояла и уговаривала себя, почему она не должна уходить отсюда опрометью.
Дом ей не понравился. Могильным холодом веяло от всех этих немецких домов, модернизированных по-своему новыми хозяевами, а тем более, заброшенных беспечными управляющими компаниями...

Женщина задумалась так сильно, что вздрогнула от невесть откуда подошедшей старушки в платке и плюшевой кацавейке с разными пуговицами...
"У моей бабушки была такая..мы с ней дрова на улице пилили, она надевала"- пронеслось в голове.

--Что, покупательница, да ?- ласково спросила бабулька. Наталья расслабилась и сказала, что задумалась и не заметила её прихода.
"Тут есть за шо думать...у него ж там всё разбито, ну прям усё !! Нееее, мы за такую цену брать не стали", - важно поправила платок бабка. - "У нас-то в подвале мы шо ? - у нас тама и коечка и стол, и холодильник, мы иногда сдаём, тепло-о там, сухо у нас ! А у этих ?! Когда малышами лазили, ещё Лизка живая была, так у них и тогда все текло, а щас-то...Там же северная сторона, не успевает просыхать!!"

-- А с той стороны есть окно ? - Наталья заинтересовалась, квартира на две стороны дома -это приятно.
-Дак у них там кухня, и тувалет тоже...и подвал там ..окошки...А пойдёмте, я вам покажу!

Наталья с интересом проследовала за шустрой бабкой. Дом стоял буквой П, и в самом верхнем правом углу этой П и было то окно. Да, действительно, на улице было где-то плюс2, а здесь ещё лежал снег...веяло сыростью и вездесущими кошками.

--Вот тут-то она и померла! - Наталья вздрогнула от неожиданности такого заявления, и бабка, воодушевлённая выражением её лица, продолжила свой рассказ.

--Она же больная была, Элизка эта. Сначала-то мы все ребятишки вместе бегали, ну дразнились поначалу фашистами, окна били...а потом подружились, они уже наш язык стали понимать. Бридер её наших пацанов рыбу научил сеткой на озере ловить, мы же голодно жили, пайки только на работах давали...Ещё на губной гармошке учил...
Наталья только успела сообразить:"Бридер - брудер, тьфу, это ж диалект, брат Элизы, значит..
А бабулька, найдя в лице случайной собеседницы благодарного слушателя, продолжила.

-- А потом она слегла. Их же всех выгнали в подвал жить..да...Ну а шо, нашим, что ли в подвал итти ?! Ну её мать насобирада какой мебели даже, мы помогали, в развалинах тогда чего только найти нельзя было..папу с мамой..И вот она на коечке-то лежала, бывало, придём мы к ней, Лизка, пошли на озеро, шо лежишь, она говорит, не могу, ноги не ходят. Говорят, туберкулёз у неё образовался в костях-то, от сырости...Ну а когда погнали их, наши даже некоторые провожать ходили, шо, соседи ж никак стали...А Лизку забыли..

--Как забыли ?!...
-- Ну милицанер-то давно матери говорил, чтоб сдала она её в больничку, потому что на эшелон больных не брали, ходили, предупреждали...Ну а когда погнали, так там тётка в белом халате была, она сказала, мол, не волнуйтесь, мы её в санаторий определим, приедет потом к вам в вашу Германию эту..еле оторвали мать от дверей, так она сердешная кричала на своём языке, типа "мадхен, мадхен" , это у них "девочка" значит.вот....

--Ну а потом что..?
--Не помню уже, только забыли про неё все, дверь-то закрытая, стены толстые, не слышно ничего. А когда нашли уже, там одно платюшко было, да косточки...всё крыся пожрали..Говорят, дворник её во дворе вот тут и закопал. Мы сначала крест поставили ей, они же тоже в бога верят, как и мы, потом сломал кто-то...Вот дерево теперь растёт...орех грецкий. Я не ем с него...ну его..Он общественный у нас этот орех, смотрите, большой какой, ветра тут нету, не вымерзает...

Звонок сотового прервал беседу, Наталья быстренько извинилась и помчалась на другую сторону дома к риэлтеру. Не надо долго описывать обстановку всеобщей заброшенности, и так понятно, что можно было увидеть после того, как в квартире был настоящий бомжатник...
Риэлтер что-то бодренько "гнал" про газовый котел, но Наталья уже поняла, что жить она здесь не будет....её интересовал подвал...Спустившись по скрипучей деревянной лестнице, она с боязнью отвалила дверь, она была просто прислонена.

Бетонные ровненькие стены, бетонный потолок, два малюсеньких зарешеченных окошка, под потолком висят трубы-коммуникации квартиры, видно, что современные...По стене проходит какая-то труба железная и из неё капает вода. Женщина потрогала- трещина в трубе, проела ржавчина уже давно..стена сырая..На полу какие-то две ямы, Наталья не поленилась, сняла одну доску--та рассыпалась у неё в руках... в яме - рыжая глиняная жижа. Ну что за гадость...бррр.

- А это что за дверь ?
-Не знаю, открывайте, - риэтер увлеченно что-то тыкал в телефоне.

Наталья открыла дверь, там до самого потолка была навалена старая мебель...сквозь зыбкий свет она увидела шашечки на железной кровати...ножки у стола как круглые кегли..на полу заметила вроде футляра от расчёски..Она нагнулась, надпись на железе ещё читалась ...Hohner..что-то знакомое.

Женщина резко распрямилась, надо было заканчивать этот затянувшийся и оказавшийся неудачным осмотр, и вдруг за риэлтером она увидела зыбкую дымку.
Дымом не пахло. Наталья мотнула головой, дымка исчезла, но вдруг снова как бы выплылла из-за фигуры
риэлтера, и женщина явно услышала слабый детский смех.
"Да, вот так сходят с ума, товарищи" - пронеслось в голове у Натальи, и тут она услышала "Кайне Ангст, кайне Ангст". По-немецки "Не бойся!"

Наталья с риэлтером вышли на улицу
--Ну что, всё осмотрели ? Жду звоночка!" - энергичный риэлтер ухмыльнулся, запирая дверь и садясь в машину.

Но Наталье было не до него..
Она "разговаривала внутри себя" : "Майн Шатц, Элизляйн...бедная девочка Лизочка, тебе не страшно тут...Мама вернулась к тебе ?.."

Женщина как смогла, собрала весь свой бедный словарный запас, и была вознаграждена..
--Мне хорошо, мы вместе, хочешь орешек, тётя ?- эти слова, сказанные детским голоском на старом диалекте она еле поняла, но всё-же поняла..

Автобус мотало в кромешной тьме по Балтрайону, он мчал её "домой", в её одинокую гостинку с матрасом в углу, а Наталья всё прокручивала в голове, где же она слышала, видела это немецкое слово Hohner..? И вдруг отчётливо представилось лицо сына, ещё тогда подростка, он протянул ей блестящую губную гармошку с этой надписью, подарок родни, и, вздохнув с сожалением, сказал :"Не мам, не пойдёт. У меня от неё голова болеть начинает, она требует слишком много воздуха от меня, слишком многое ей нужно отдать, чтобы научиться. А у меня и так времени мало..."

"Да что же это такое, да как же мне жить-то !!!!!!!!"- глаза опять на мокром месте, закололо сердце. Наталья привычно достала валидол и платок.

"Да, вот такие они козлы!!" - вдруг неожиданно заявила кондукторша, глядя на плачущую женщину в сером берете. "Поматросят и бросят !!!" И пошла к водителю, виляя задницей на поворотах.

САГА БУРЫХ ХОЛМОВ


- Что вы ищете во вселенной?
- Мы ищем огромных животных – величиной с планету!
- А почему вы решили, что такие животные существуют?
- Видите ли, вселенная настолько велика и многообразна, что в ней может быть все, что только может себе вообразить человек, а также еще много такого, что он себе вообразить не может. Мы смогли вообразить таких животных – значит, они существуют! Надо их только найти…
(из какого-то фантастического рассказа)

Юлия снова задержалась в мастерской. Она только что расплавила в маленьком тигле уже почти готовое изделие – причудливый медальон белого золота. Эта её работа должна стать самой лучшей среди всех остальных!!! А выходило опять не то... Ну почему для выставок и конкурсов у нее получались потрясающие вещи, о которых говорила потом вся ювелирная тусовка, а для любимого она никак не могла сделать хоть что-нибудь, что передало бы все - все, что она чувствовала, когда думала о нем, смотрела на него, была с ним рядом.

Запиликал телефон. Юля покосилась на экран – кто-то прислал видео, номер отправителя был ей незнаком. Она открыла файл. Сердце стало медленно сжиматься и падать – на видео был Игорь, который, сидя за столиком какого-то кафе, нежно обнимал одной рукой резкую, худенькую брюнетку с узкими глазами. Девушка была как будто вся из углов: углы плеч, углы коленей, углы тонких бровей. Про такую не скажешь «красавица», про такую скажешь – войдет иглой в сердце – и не достанешь. Смуглая кожа как бархат, узкие губы, узкие ладони… Девушка весело смеялась и сдувала с глаз черную прямую челку.

Юля положила голову на стиснутые руки и закрыла глаза. Игорь месяц назад уехал на восточный космодром готовиться к очередному полету. Она поняла, кто прислал ей видео: её двоюродная сестра работала врачом на одном из тренировочных полигонов, а она всегда была против Игоря – что за семья с космолетчиком-межпланетником...
Сердце болело невыносимо.

Когда она очнулась, было уже темно. Подняла голову, огляделась… взгляд упал на комок тускло поблескивавшего в тигле металла. Она взяла кусочек золота в руки. Он был прохладным и неровным. Пальцы ощутили выпуклости, шероховатости, впадинки, мельчайшие точки – как будто горе обострило не только все её чувства, но и осязание. Она легонько сжимала металл в пальцах, вспоминая каждый редкий день, каждый час с Игорем. Встала, подошла к станку, положила было руку на «улитку», потом передумала и взялась за «объемную»…

В шесть утра Юлия бросила готовое изделие на стол. Запястья ныли от напряжения во время филигранной шлифовки, глаза слезились, в голове шумело. Медальон лежал перед ней – ассиметричный, покрытый непривычным для нее объемными узором. Тонкие ломаные линии сочетались с плавными дикими изгибами и неровными ячеистыми кавернами, гладкость переходила в шершавость, резкие грани припадали к нежным выпуклостям… Она еще никогда не делала таких работ. В этом узоре было все: её любовь, её боль, её ненависть к той… что как игла горела в её сердце, и… её надежда на будущее. Вдруг она поняла, что все равно верит в их общее с Игорем будущее.
…
Криоглиссер уходил на космодром «Восточный» в пять утра. Игорь спал этой ночью как обычно - крепко и глубоко. Мало что могло бы вывести его из равновесия, а тем более – полет в космос, пусть даже это был и уникальный проект «Р-500» . Единственное, что отличало эту ночь от других – это четкий, хорошо запомнившийся сон. Ему снились мягкие бурые холмы в мутных далях серых равнин, белые силуэты невысоких гор, и на замерзшей поверхности круглого озера – огромная стоящая на ребре прямоугольная ледяная глыба.

Принимая душ, Игорь вспомнил, где он видел такие же прямоугольные плиты льда: на Каракольских озерах в горах Алтая, куда они ездили отдыхать и кататься на лыжах с Юлей. Местные рассказали, что это связано с какой-то трещиной в горной породе на дне озера. Будто бы геометрически правильные глыбы льда поднимались с его дна зимой, в первые сильные морозы. Пробив неплотный лед, почти идеально ровные и зеркально-блестящие, они оставались на поверхности озера всю зиму, и туристы приходили туда специально, чтобы сфотографироваться рядом с ними.
«Точно! Вот откуда этот сон» - подумал Игорь, с удовольствием постанывая и растирая горящее от ледяной воды тело жесткой рукавичкой.

В холле собрались все члены небольшого экипажа уникального космолета «Шаляпин». Родственников не полагалось, но Игорю показалось, будто в толпе сотрудников космодрома, пришедших проводить команду, мелькнуло лицо Юли. Нет, её не могло здесь быть – ему только показалось. Вспомнился вчерашний телефонный разговор и их неожиданная встреча. Он позвонил ей и рассказал, что через день улетает в межпланетный рейс на полтора года. Она очень разволновалась, не смогла даже сразу понять, что это за проект «Р-500», хотя он рассказывал ей про неудачу первой экспедиции и про строительство удивительного корабля, предназначенного именно для этой планеты. Она вообще говорила с ним странно, захотела немедленно приехать, едва успела на последний рейс стратолета-лоукостера, сидела, скрючившись от перегрузок, в душном салоне класса С.

Игорь был очень рад этой встрече. Он познакомил её с ребятами, с психологом Тиной, которую они обожали. Тина не очень терзала команду тестами и тренингами, шаталась с ними по кафешкам и дала один абсолютный совет на все сложные ситуации: ко всему, что бы ни случилось, относиться с юмором. А к смерти – просто молча. Потому что боли не будет (об этом всегда позаботится имплант, который при необходимости блокирует любую боль), а к смерти все межпланетники и так психологически готовы – это входит в курс их обучения.

Юля после знакомства с Тиной необыкновенно оживилась, хохотала, беспрерывно его целовала, что ему очень нравилось. «Все-таки Тина отличный психолог - подумал Игорь, любуясь оживленной Юлей, – даже обидно, что она стала такая веселая: все-таки у меня впереди опасный полет».

Вечер продолжился в постели, Юля отдавалась любви как никогда бурно и страстно, а потом она повесила ему на шею маленькое бархатное сердечко на тонком шнурке, сказав, что это – сюрприз, который она сделала для него сама, и чтоб он, если ему будет очень-очень трудно, взял его в руки – и сразу все станет прекрасно. Игорь ощупал мягкое пухлое рубиновое сердечко и улыбнулся: «Ты и шить умеешь!» (вот же причуды у девчонок!). Юля счастливо улыбалась, гладила его по груди, глядела в глаза, и согласно кивала: «Да, да, да, я все умею…»

Во время полета, выпадая периодически из утомительного безмыслия искусственной комы, Игорь снова и снова прокручивал в уме все детали знакомой до мелочей истории полета на Планету Бурых Холмов – так её назвали парни из той экспедиции в своих первых и единственных отчетах, которые удалось получить по субфотонной связи…

…В далеком 2009 году на орбиту Земли специально для охоты за планетами был выведен мощный телескоп «Кеплер». Он принадлежал тогда США , сейчас их историческим наследником стал СААГ - Союз американо-азиатских государств, который является частью ВЕКА - Всемирного Единства Культурных Анклавов. Этот уникальный по тем временам прибор был способен «разглядеть» объекты размером с Землю, находящиеся в непосредственной близости от звезд. Именно тогда, почти 7 веков назад, было установлено, что только в нашей галактике Млечный путь существует по меньшей мере 500 миллионов планет, потенциально пригодных для жизни. В 27 по классической системе летосчисления столетии ВЕКА выделило огромные средства на экспедиции к первым 500 близнецам Земли. Их задачей было найти планеты, имеющие энергоресурсы для дальнейшего существования земной цивилизации.

Жизнь на Земле, достигшая наконец разумной силы и равновесия, подвергалась опасности с 3-х сторон. Недра могли еще давать сырье для работы производственных модулей ВВП, но ресурсы неизбежно истощались. Люди справились с глобальным потеплением, повесив над планетой вуаль из заряженных мельчайших частиц азотистой воды, но получили новую проблему: бэта-лучевое голодание. К тому же, к Земле приближалась комета, изменить траекторию которой не представлялось возможным. Таким образом, у землян оставалась приблизительно пара-тройка тысячелетий, чтоб найти себе новый дом и переселиться туда.

Постепенно перевезти на другую планету все население Земли было для ВЕКА вполне посильной задачей. Но захватить с собой все достижения цивилизации, и прежде всего ВВП, не было никакой возможности. На новом месте все придется строить заново, пусть и по готовым технологиям. А для этого на первых порах нужны огромные запасы местных легко добываемых ресурсов…

Объединившись для решения этой задачи, человечество победило терроризм, который терзал мозг и тело общества в течение нескольких веков. Игорь помнил взрывающие душу и разум документальные видеосаги о чудовищных массовых убийствах, о диком даже для древнего 21 века мировоззрении террористов, которые, будучи не в силах сопротивляться зомбирующему воздействию на их сознание всемирных ресурсных корпораций, устраивали настоящие мясорубки, проливая моря крови и вызывая шквал проклятий. В те времена в земном мире, где уровень жизни людей был еще чудовищно неравным - от крайнего голода у одних до швыряния миллиардов на прихоти у других - шла последняя глобальная борьба за ресурсы, технологии, информацию…

Позже, когда была открыта Энергия парадоксальных пустот и появился ВВП - Великий выпрямитель пустот - вопрос энергии для производства и жизнедеятельности людей был решен раз и навсегда. Человечество объединилось и создало Всемирное Единство Культурных Анклавов, которое, кроме прочих, решало основную глобальную задачу – как человечеству выжить в грядущей планетарной катастрофе.

Для того, чтобы основательно подготовиться и мигрировать на планету красного карлика - нового эволюционно молодого солнца - нужно было еще как минимум два-три тысячелетия тщательной работы. Одним из её этапов и стал поиск подходящих планет, на которых не было бы разумной жизни.

Экспедиция за номером 213 проекта «Р-500» ничем не отличалась от сотен других из этой серии. Несколько кораблей проекта погибли в космосе при разных обстоятельствах, большинство достигали планет и возвращались с географическими данными, информацией о климате, образцами и пробами пород. На планету Глизе 581-G (№ 213 по единому каталогу Близнецов, расстояние от Земли меньше 20 световых лет, вес - в полтора раза выше Земли, орбитальный период 37 суток) полетел корабль «Леннон».

Когда-то давно Совет космопсихологов принял решение называть все межпланетные корабли проекта «Р-500» именами великих музыкантов прошлого. По прошествии расчетного времени полета с корабля пришло первое сообщение: «Леннон» на орбите, полет прошел в штатном режиме, получили основные данные о планете G, приступаем к посадке».
Через сутки пришло еще одно сообщение, Игорь знал его почти наизусть. Это сообщение содержало данные анализатора и краткое описание ситуации - аудиодневник друга Игоря, художника, писателя и журналиста Александра Лавринцева. Фрагменты этого описания Игорь, выныривая на время из мутной искусственной комы для интенсивной вентиляции легких, снова и снова прокручивал в памяти.
…
«29. 10. 2712 г. «Леннон» несколько раз облетел планетку G, получил основные данные и выбрал для посадки плоскую долину в горной местности ближе к экватору – это будет наша база. Все физические показатели в целом совпадают с расчетными. Но по мне так планета холодновата, особенно по полюсам, даже на экваторе температурный максимум -15С. Хотя, если подогреть парой искусственных инфраспутников – будет идеальный комфорт для жизни.

Атмосфера непрозрачная, контуры ландшафта видны как сквозь мутное стекло. Получили пробу атмосферы и почвы – ничего особенного, много следов органики, хотя растительности на планете не наблюдается, животных – тоже. Есть океаны, моря и озера, покрытые чем-то гладким и блестящим вроде нашего льда, состав уточним позже. Равнины сизые, горы темнее – серые и каменистые на вид. По всей планете разбросаны архипелагами низкие холмы бурого цвета. Сверху картинка довольно таки мрачная, хоть и пятнистая».

«30.10.2712 г. Сели у небольшой неровной возвышенности, осмотрелись, перекусили, решили выступать немедленно. Идем к скалам посмотреть породы, затем обследуем холмы. Транспортные капсулы использовать пока не будем – здесь недалеко, идти по плотной поверхности довольно легко, захватили одного робота – нести контейнеры с пробами.
Взяли первые пробы почвы равнин, анализатор выдает полный набор минералов, следов металлов на равнине нет, много органических слоев, в том числе глин и меловых пород. Планета тихая, возникает ощущение покоя и уверенности, ребята настроены бодро, шутят.

Дошли до ближайших скал, анализатор выдал присутствие целого спектра минералов, геологи разбираются, довольно ухают. Металлов нет. Идем дальше – к высокому круглому холму. Приборы показывают присутствие углеводородов и металлов! Ура! Если даже сейчас флоры и фауны здесь нет, то она когда-то была, и, судя по поступающим данным – в немалом количестве! На планете жили гигантские растения и животные!!!
Если не обнаружим местную фауну – это, действительно, практически, идеальная для жизни планета. Посадим деревья и цветы, поселим животных… Будем жить, земляне!!

Приближаемся к бурому холму. Взяли первые пробы его массива. Это мягкая, слегка припыленная сверху сыпучими глинами равнины субстанция, напоминающая по своей консистенции манный пудинг. Анализатор выдал малиновый индекс!!! Это углеводороды! А в глубине, под холмом обнаружились огромные запасы железной руды.

Тааак… что-то случилось с анализатором, он вырубился. Придется вернуться на корабль, чтоб просканировать пробы более мощным аппаратом. Нагрузили робота пробами, возвращаемся. Если вспомнить, что вся планета заполнена бурыми холмами, и предположить, что они находятся над рудными месторождениями, то можно сказать, что дело сделано! Мы нашли первую подходящую по всем требуемым параметрам для жизни планету! Да здравствует Планета Бурых холмов!
Вышли из-за холма. Тревога!!! На посадочной площадке нет корабля! Вокруг, вроде, все спокойно. Мчимся бегом по направлению к центру долины...

Бедный «Леннон» там, на посадочной площадке. Вернее, не он, а то, что от него осталось. Перерыли огромную бесформенную кучу пластика - не верим своим глазам!!! Ни грамма, ни микрона металла не осталось в этой груде сложнейших деталей. Испарились, как влага от нестерпимого жара, все металлические части корабля, не осталось и следов сверхтвердых молибденовых сплавов, исчезла точнейшая золотая пайка, сверхпрочные и сверхтонкие вольфрамовые волокна… А пластик, органическое и синтетическое стекло, алмазные корректоры остались целы и невредимы…

Мы стоим в оцепенении, в мертвой тишине. Не могу отделаться от впечатления, что останки корабля - это куча аккуратно обглоданных костей, на которых какое-то прожорливое чудовище не оставило ни кусочка мяса. Командир предположил, что металл растворился под воздействием какого-то неизвестного газа, который есть в атмосфере. Но почему тогда металлические части наших планетных костюмов и нашего робота остались целы и невредимы?

Стало темнеть. Решили отправить данные на Землю, пользуясь небольшим переносным субфотонным передатчиком, который взяли с собой. Конечно, они будут идти долго, но рано или поздно дойдут. Я решил сжать и отправить на Землю этот короткий дневник. Кто знает – может быть, я что-то такое сказал, что поможет понять причину исчезновения металла и избежать опасности следующей экспедиции.

Ночуем прямо на равнине недалеко от «Леннона»… бывшего «Леннона». Почва мягкая, можно было бы хорошо выспаться, если б не ощущение неминуемой беды... Красноватая мутная звезда – местное солнце - опускается к горизонту. В сумерках скал почти не видно, а бурые холмы кажутся больше и ближе, чем днем».

…
Вместе с этим сообщением пришли данные о пробах, которые успели получить разведчики. Все в этих цифрах и символах было спокойно и в основном совпадало с прогнозами. Все, кроме обнаруженных экспедицией огромных запасов углеводородов и металлов. Больше с планеты Глизе 581-G не поступило ни одного сообщения.

«Шаляпин» приземлился почти в том же месте, где 30 земных лет назад был разрушен несчастный «Леннон». Корабль для повторной экспедиции построили без единого микрона металла. Его также не было ни в костюмах разведчиков, ни в транспортных модулях, ни в новейших роботах. На Земле уже научились обходиться без металлов, но качественных углеводородов для производства всех необходимых плазмопластов могло хватить, как уже говорилось, не более, чем на 2-3 тысячи лет... Переработка мусора давала низкокачественные массы, которые годились только для строительства новых пластронов и замены некоторых простейших блоков гигантского ВВП.

Перспективы у Глизе 581-G – земли Бурых Холмов - были просто головокружительные: ни одной из более, чем 300 экспедиций, еще не удалось найти планету, которая была бы настолько пригодна для жизни и при этом не заселена. Поэтому было решено направить туда для разведки еще один корабль.
Основной гипотезой гибели экспедиции оставалась предположение о том, что в составе атмосферы есть агрессивные вещества, которые воздействовали на металлы и мгновенно разрушили их. Но к этому объяснению было слишком много вопросов: например, почему некоторое время оставались невредимыми костюмы членов команды и их полевые приборы? Первой задачей экспедиции был осмотр места гибели корабля.

Игорь смотрел сквозь иллюминатор на плоскую равнину, на низкие серые горы и круглые бурые холмы и вспоминал свой сон. Неужели у него такое хорошее воображение, что он так точно смог представить эту планету после прочтения дневника Саши? Он, казалось, узнавал этот мир, как будто уже не раз побывал здесь. Наступал вечер, округлые очертания холмов скрывались в темно-сизых сумерках. Надо ждать до утра… ждать и не пытаться понять, что случилось с его другом на этой равнине мутным темным вечером 10 земных лет назад.

…Он продирался сквозь тягучую теплую массу, она обволакивала, душила его, заполняла собой все его поры, пробиралась сквозь непроницаемые ткани межпланетного костюма, который выдерживал 500 выходов в открытый космос. Ему казалось, что вязкие тугие щупальца гигантской медузы тянутся к самому сердцу, к маленькой малиновой точке в его груди…

Игорь проснулся и сел в постели. «Нехороший сон…» - подумал он. В крестообразный переплет корабельного иллюминатора смотрел мутно-серый рассвет, на горизонте темной массой вздымались бурые спины холмов. Выбросив из головы неприятные мысли, космотетчик начал готовиться к выходу на планету.

Через полчаса они были уже снаружи и шагали к отчетливо видимой невдалеке неровной куче. Это были остатки корабля, все пластиковые детали по-прежнему были целы, только слегка покоробились от времени. Исследование почвы вокруг не дало никаких новых результатов: следов металла не было и в помине. Целый день они брали повторные пробы – получили ровно те же данные, что предыдущая экспедиция. «Шаляпин» стоял на месте, цел и невредим, и никуда не исчезал. Следов людей в ближайших окрестностях они так и не нашли, и назавтра было решено идти дальше, чтобы исследовать озера вблизи холмов.

У первого же озера Игорь замер, как громом пораженный: он увидел те же геометрически правильные блестящие глыбы, что снились ему на Земле. Он подошел поближе и обнаружил, что со стороны берега эти глыбы испещрены странными ассиметричными объемными узорами. Тонкие ломаные линии сочетались с плавными дикими изгибами и неровными ячеистыми кавернами, гладкость переходила в шершавость, резкие грани припадали к нежным выпуклостям…

Он протянул руку, погладил одну из нежных округлостей, и вдруг лед почти неуловимо шевельнулся под пальцами, как будто начал протаивать от их тепла. Но это был бред, материал костюма абсолютно нетеплопроводен и подходит для выхода даже в открытый космос. Показалось – решил Игорь.

Подошел командир, полюбовался ледяными узорами, потом отбил молотком несколько кусков и уложил в контейнер. Что-то пронзительно и тонко зазвенело в высоте. Игорь поднял глаза, и ему показалось, что в молочное туманное небо фонтаном ударила нежно-алая струя света. Игорь опять наклонился к ледяной плите и стал внимательно рассматривать узоры, которые находился ближе остальных к крутому мягкому боку холма. Он долго, не отрывая глаз, вглядывался в них и вдруг заметил, что рисунок на поверхности плиты медленно, почти неуловимо меняется, так, как будто под воздействием потоков тепла протаивают новые ямки, появляются свежие бороздки и трещины.

«Так вот в чем дело!» – Игорь почувствовал огромное облегчение, когда понял, как возникают эти узоры. Холм теплый! От него почти неуловимым потоком на ледяные глыбы льются легкие подвижные струи тепла, которые, как тонкие горячие пальцы, и формируют эти причудливые объемные рисунки.

Он присел на край холма, как будто хотел ощутить его тепло, и начал соображать, какие химические процессы могут повысить температуру в углеводородах. «Да какие угодно процессы! Незнакомая планета, еще никому не известно, какие реакции могут происходить в веществах этой природы при непонятных нам условиях», - подумал он. «А ведь они когда-то были живыми – эти холмы, как и наша земная нефть, как газ и уголь…»

Вдруг Игорь почувствовал, что масса холма под ним начала медленно, а потом все быстрее и быстрее проседать и он стал проваливаться в нее, как в карамельную густую трясину. Вот он уже в воронке, вокруг - зыбкое тело холма, оно обволакивает его, душит, сдавливает мышцы и кажется, пробирается сквозь непроницаемые оболочки межпланетного костюма, который выдерживал 500 выходов в открытый космос. Он ощутил, как мощные щупальца гигантской медузы тянутся к самому его сердцу, к маленькой малиновой точке в груди…

Где-то в глубине сознания слабо зазвучал голос Юли: «Возьми его, когда тебе будет очень-очень трудно…» Из последних сил он дернул аварийный клапан костюма, дотянулся до груди, рванул шнур и тут же откинул руку в сторону, пытаясь распластаться, удержаться от погружения в вязкую глубь… Маленькое малиновое сердечко выпало из раскрывшейся судорожно ладони и вдавилось в теплую тягучую гущу бурого холма…
…
Игорь лежал на белом льду круглого озера у подножия одной из прямоугольных глыб. С противоположного берега к нему бежал командир, размахивая руками и спотыкаясь. Игорь услышал его голос:
- Он тебя проглотил, понимаешь, проглотил, как гиганский бегемот – а потом выплюнул!!! Да что же это такое, мать твою!! Ты зачем полез в самую трясину, они же мягкие, вязкие, как каша!!!

Голос в наушниках был близко, а командир еще далеко. Игорь сел на льду и ощупал себя – автоматика сработала безупречно, клапан скафандра был надежно задраен по аварийному шву. Он огляделся по сторонам. На белой поверхности озера рядом с ним алело небольшое пятно – это было то самое сердечко - смешной подарок Юли. Он поднял мягкий бархатный мешочек, тот был разорван сбоку. На ладонь Игорю выпал небольшой медальон белого золота.

У него перед глазами задергались и заскользили уже знакомые ему по ледяным глыбам причудливые, дикие ассиметричные узоры, сочетания гладких и шероховатых выпуклостей, резких ломаных линий и нежных овалов. Некоторое время он рассматривал медальон, потом перевел взгляд на блестящий узорчатый лед и стал вглядываться в него. И вот в его голове сначала медленно, приглушенно, а потом все отчетливей и громче зазвучала мелодия, как будто странный низкий голос пел:

В стране фиолетовых гор и золотистых просторов, что помним мы,
Несметной тугой пустотой огражденной от времени серых туманов
Цвела алая Мальва – мать живья и всего, заполняющего пустоты.
Пела Мальва - и звуки её песен ткали высокое и широкое и просторное.
Все живье и движье теплело и летело сквозь мальву звуком её песни,
Все становилось, и продолжалось, и было через пение Мальвы, помним мы.
Все, что было и продолжалось - заполняло пустоты теплом и силой.
Собирали пустоты тепло и силу, и хранили их звуком песни,
Той песни алой Мальвы, что лилась и росла, и наполняла и рождала.
От рожденного в звуке из пустоты становилось иное, летело и продолжало тепло,
Давало силу быть фиолетовым горам, лиловым туранам и синим архунам.
И наполнялись пустоты, рождая розовое пламя горы и белый блеск просторов.
Но иссякла алая сила Мальвы-матери, помним мы, и поползла серая пустота…
От нее падали ниц тураны и тяжелые архуны тащились через серое,
И в темно-сизом сминалось и вдавливалось в беззвучье то, что было и не стало.
Гасла песня, заканчивалось продолжение, и холодело тепло, и громы рвали муть.
Чужие громады пустот пронизали черное и серое, и никуда не тронулось движье,
А осталось и остановилось, и стало немым и бездвижным заполнять пустоты.
И погасла в беззвучии Мальва, и родились, заполнив пустоты, Бурые Холмы – глыбы стылого живья.
Стала песня Мальвы сном Бурых Холмов, и полнотой пустого, и тяжестью простора,
Но дышали песней Холмы, рождая сны из беззвучья в стынь неподвижных изгибов.
И застыли алые звуки в холодном, белом и гладком для рождения через пустоту, когда придет иное.
Сны Холмов, помним мы алые звуки и тепло, помним и лиловый полет турана,
И архун огнекрылый в стремленье и звуке продолжает, летит, заполняя пустоты.

…
Эпилог

«Шаляпин» приближался к Земле. Уже ушло сообщение о полном успехе экспедиции, Великий Выпрямитель Пустот и Всемирный Анализатор дали предварительное заключение о том, что планета Бурых Холмов является на текущий момент идеальным местом для заселения. Обилие углеводородов, металлов и других запасов природного высококачественного сырья при полной и абсолютной необитаемости планеты позволит соблюсти ОПКК - Основной Принцип Космических Контактов: Принцип невмешательства в инопланетную жизнь. Люди, переселившись постепенно на эту планету, смогут за пару столетий воспроизвести все достижения Земной цивилизации, и задача выживания человечества в планетарной катастрофе будет решена - гуманным и безболезненным способом.

ВВП открыл тайну Бурых Холмов: особый состав и структура углеводородов планеты такова, что позволяет превращать металлы в их оксиды и другие сложные соединения. Именно эти процессы происходят в недрах планеты, там, где вещество бурых холмов примыкает к рудам. Холмы как бы «питаются» металлами и увеличивают свой размер, плотность и массу за их счет.

Вероятнее всего, «Леннон» после ухода экипажа упал на один из молодых «голодных» холмов, рядом с которым он приземлился. В результате реакции холм уничтожил сначала опоры корабля, а потом очень быстро «съел» и все его остальные «вкусные», выполненные из чистых металлов части. Люди же, вынужденные провести ночь на холмах, погибли, потому что их костюмы, сделанные на основе металлических композитных нитей, тоже были растворены и поглощены.
И только одного не знал ВВП – он не знал, что жизнь настолько причудлива и многообразна, что душу, разум и силу могут иметь не только люди. Душу и память могут иметь и Бурые Холмы. А то, что имеет душу и разум – всегда найдет, как воплотить её и запечатлеть её в знаках, единых понятных для всего живого и живущего.

Игорь знал это. Он летел к Земле и думал о том, как расскажет об этом Юле, а потом они вместе придумают, как рассказать об этом людям. Ведь кто, в конце концов, умнее – ВВП или люди, которые его придумали? Человечество поймет, что нельзя заселить планету Глизе 581-G, не нарушив принцип ОПКК, потому что это земля Бурых Холмов. Они там живут, это их мир. И поселиться в их мире можно только в том случае, если земляне поймут их язык и научатся жить рядом с ними – в согласии и сотрудничестве.

И всегда будет звучать во вселенной великая песня любви, радости и потерь, боли и надежды – вечная Песнь Бурых Холмов.

Анастасия Карягина - не первой свежести, но вполне симпатичная офисменеджер директора ООО "АВС-стайлинг" - не любила черного кофе, особенно без сахара. А любила варенца, особенно с маковой булкой. Но, несмотря на это, она каждый день заходила в стильное кафе на втором этаже бизнесцентра и, красиво задумавшись, выпивала там чашечку эспрессо с холодной водой. И когда после этого она поднималась на лифте в свой офис, то казалось ей, что день прошел не зря.

Анастасия Карягина - офисменеджер компании ООО "АВС-стайлинг" - не любила собак, но очень любила оппозиционеров. Зато собаки чрезвычайно любили Анастасию и стремились кто облаять, кто стукнуть прутом твердого хвоста в замахе, кто лизнуть в лицо слюнявым языком.
Анастасия читала о любви к животным в стихах детских поэтов и блогах популярных оппозиционеров-белоленточников и поэтому разумно терпела нежеланную приязнь животных.
Однажды, после одного особенно безудержного акта симпатии со стороны таксы с активной жизненной позицией и жесткими кривыми когтями, она заперлась в туалетной кабинке, достала из сумочки запасные колготки и смартфон и написала твитт в ленту Ксении Собчак:
"Собаки очень любят людей, но лучше бы кусали, иначе для моей убежденности и веры в добро пока еще невозможно цинично положить камень в эту доверчиво распахнутую любящую пасть..."
Ксения ничего не ответила.